Сергей Раткевич - Байкер без головы

— Тот самый? Невидимый? — прошептала она.

— Нет. Обычный. Только странно как-то… во сне… во сне он меня почему-то напугал. Понимаешь, наяву я хочу такой, а во сне мне страшно. Бред, да?

— Знаешь, ты очень смелый, Алекс, — совсем тихо сказала Вика.

— Потому что байков во сне пугаюсь? — попытался пошутить Алекс, потому что ему стало совсем неловко от такой похвалы, а еще от того, что Вика смотрела ему прямо в глаза.

— Далеко не каждый мальчишка признается девчонке, что он чего-то боится. Все выпендриваются. Не страшно им. И не больно. Словно мы такие дуры, что не понимаем ничего. А ты сказал мне. Но тогда… в том жутком саду… ты ушел оттуда последним. Ты прикрывал, защищал нас. А ведь тебе наверняка было страшно, так же, как и мне, и Оборотню.

— Катьке только не рассказывай, а то она тебе голову оторвет… и нам заодно — тоже, — чувствуя, что непоправимо краснеет, пробормотал Алекс.

— Пестряков, Терентьева, вы что — примерзли там? — громкий голос Юлии Степановны заставил Алекса подскочить. — Выходите, мне класс закрывать надо.

«Кошмар, — испугался Алекс. — Сколько мы здесь торчим? Что о нас подумают? А что скажут?»

— Пойдем скорей, — проговорил он Вике.

— Я смотрю Терентьева, ты кавалеров влет очаровываешь, — добавила учительница. — Урока не прошло, а Пестряков с тебя глаз не сводит.

— Ну что вы, Юлия Степановна, — тотчас откликнулась Вика. — Просто мы с Сашей уже давно знакомы. Мы египтологией увлекаемся, вот и познакомились. У нас имеются некоторые расхождения во взглядах на фараона Рамзеса.

— Даже так? — Юлия Степановна с новым интересом посмотрела на Алекса. — Юные египтологи… Что ж, ладно. Вот и хорошо, что вы друзья. Будете и дальше на моем уроке вместе сидеть, может тогда Голованов хоть что-то усвоит. Перестанет надеяться всю жизнь прожить, подглядывая через плечо друга. А теперь идите, звонок скоро.

— Побежали? — предложил Алекс, когда они вышли в коридор.

— Побежали, — кивнула Вика и улыбнулась.

И Алекс вновь почувствовал себя на байке. Чуток добавить газу — и вверх, к звездам!

Может, над ними и посмеивались, но Алекс этого просто не заметил.

А ночью ему опять приснился байк.

Он надвигался на него, грохоча мотором, и Алексу казалось, что это рычит жуткий, бешеный зверь, вот сейчас он оскалит клыки и бросится… собьет с ног, навалится, рванет наискось горло…

Байк замер в миллиметре от него. На Алекса пахнуло не бензином и маслом, а какой-то ледяной запредельной жутью. Он, дрожа, поднял голову и уставился на байкера, неподвижно замершего в седле.

У байкера не было головы.

Алекс заорал и проснулся.

Он так орал, что свалился с дивана. Его вопль разбудил родителей.

— Саша, ты чего? — вопрошала от дверей испуганная мама.

— Что происходит? — вторил ей отец.

— Папа, мама… простите, кошмар приснился, — пробормотал он.

— О боже ты мой, бедненький… — проговорила мама, села рядом с ним и обняла.

— Опять в компьютер переиграл? — с участием, но и с некоторой ноткой недовольства спросил отец. Трудно быть довольным, когда тебя будят среди ночи, да еще и жутким воплем.

— Да нет же, — устало ответил Алекс.

«И почему папа считает, что все зло в этом мире от компьютерных игр?»

— Кажется, я сегодня вовсе ни во что не играл.

— Просто плохой сон, — добавил он.

— А что конкретно? — спросил отец.

— Мне приснился… байкер без головы, — признался Алекс. Он был слишком потрясен, чтобы что-то придумать. Да и к чему врать? Уж такой-то компьютерной игрушки точно нет.

— Байкер без головы? — удивился отец. — Да ты «Всадника без головы»-то не читал. Откуда вдруг такой сон?

— Не знаю, — ответил Алекс. — А что за всадник?

— Книжка такая есть у Майна Рида, — ответил отец. — Но ты, кажется, вообще ничего из него не читал. А зря, между прочим, отличный писатель.

— Зато я «Шерлока Холмса» по телику смотрел, — возразил Алекс.

— «Шерлока Холмса», к твоему сведенью, написал не Майн Рид, а Конан Дойл, — заметил отец. — Ну что, полегчало тебе?

— Кажется, — неуверенно предположил Алекс.

— Сделать тебе чаю?

— Сделай.

Отец вышел на кухню, а мать продолжала сидеть, обнимая Алекса за плечи.

— А у нас новенькая в классе, — сказал он ей.

— Красивая? — спросила мама.

— Да, — ответил Алекс.

— Она тебе нравится?

— Я с ней за одной партой сижу на математике.

— Это нужно понимать как положительный ответ?

— Ну… да, — неловко ответил Алекс. — А что? Разве в этом есть что-то неправильное?

— Абсолютно ничего, — ответила мать.

— Ну вот.

— А как ее зовут?

— Вика.

— А Гошку попросил пересесть?

— Его Юлия Степановна пересадила, — ответил Алекс.

— Почему?

— Мы болтали.

— Нашли время. Перемены вам мало?

Алекс только вздохнул.

Вошел отец, с кружкой горячего сладкого чая.

— Держи, смотри — горячий.

Алекс прихлебывал еще дымящийся чай и его потихоньку отпускало.

— Надо бы тебе температуру померить, — озабоченно промолвила мать и встала принести градусник.

Но температуры у Алекса не оказалось.

— Ложись-ка ты обратно спать, а то в школе уснешь, — посоветовал отец. — А я — на работе, — добавил он, подымаясь и отправляясь к себе.

Мать еще раз пощупала лоб и отправилась следом.

— Попробуй все-таки уснуть, — посоветовала она.

— А байкер? — прошептал Алекс, оставшись один. И сам себе ответил. — Будем надеяться, что он уже уехал. Что у него, других дел нет, как меня дожидаться? Ему голову искать надо!

Подбодрив себя такой незамысловатой шуткой, он лег и закрыл глаза.

И провалился в сон мгновенно, словно сверзился в плохо закрытый канализационный люк.

Во сне ярко светила луна. Она была какая-то чересчур зеленая, не такая, как на самом деле. Холодный ветер продувал пижаму насквозь.

Алекс осмотрел себя и с изумлением обнаружил, что он стоит на асфальте босиком и одет в ту самую пижаму, в которой лег спать. Он стоял возле своего дома, в том самом месте, где не так давно из-за угла выехал байкер. Не тот, который во сне, а который настоящий.

«Тот, который во сне, тоже всегда выезжал из-за этого угла», — с внезапным ужасом вспомнил он.

«А ведь я сейчас сплю».

«Или нет?»

«И если нет, что я делаю в пижаме и босиком на улице?»

«Как я здесь оказался?»

Он не услышал, а скорей почувствовал, как к нему приближается нечто. Незримое, бесплотное, заливающее весь мир волнами тошнотворного ужаса.