Григорий Панченко - Псы и убийцы

И вот теперь он не возвращается, хотя сумерки уже перешли в ночь. Не случилось ли чего?

Внезапно Нюхач из его Группы рявкнул басом, другие собаки отозвались, и несколько четвероногих теней сразу исчезло в темноте.

Но это не ребята возвращаются: тогда псы лаяли бы иначе. Враг!

Когда Скадли и остальные подоспели, Нюхач стоял передними лапами на распростертой фигуре и улыбался во всю пасть. Молодец — доказал свою профессиональную пригодность.

Звеня длинными ножнами по земле, прибежал дежурный офицер. Задержанного подняли. Обыкновенный оремонский мальчик, недоросток лет пятнадцати. И — абсолютно безоружен, хотя здесь в таком виде из деревни не выходят. Да и вообще, в одиночку здесь бродить, даже местному… Босые ноги сбиты в кровь — издалека добирался.

— Что тебе здесь нужно?

Парнишка, мешая оремонскую речь с «общим», испуганно затараторил. Скадли наморщил лоб, пытаясь разобраться. Кто-то ему был нужен… младший начальник какой-то…

— Старший начальник здесь я! — Дежурный офицер возвышался над ним, как дог над Малым.

Нет. Зачем-то ему был нужен именно младший.

— Из начальников у нас младшие — вожаки, — куражливо выкрикнул один из курсантов. — Может, он к моему вожаку пришел, а? Мяса ему принес. Своего!

Вокруг загалдели:

— Мяса! Жратиньки хочу-уу!

— Да врет он все, парни, слушай больше!

— Вынюхивал что-то, гаденыш.

Зычно взревел один из вожаков, сунувшись клыкастой пастью прямо к лицу мальчишки, — тот с воплем осел на землю. Он уже не сдерживал слез, все еще пытаясь что-то объяснить.

«Они совсем паренька сейчас задавят, — с неудовольствием подумал Скадли, косясь на дежурного. — Ну что за разведчик из такой сопли? Даровую игрушку себе отыскали».

— А ну встань, крыса!

Но тот еще больше скорчился у ног курсантов, и тогда кто-то из них, выслуживаясь перед офицером, схватил его за грудки и рванул так, что распустил одежду до пояса, а парень вскрикнул и подскочил как ошпаренный…

Да… такого не ожидал, никто.

Не вскрикнул, а вскрикнула. И не парень вовсе.

И воцарилось молчание. В задних рядах один заржал блудливо, но его пихнули, и он умолк.

Первым опомнился дежурный.

— Так. Дело представляется ясным. Шпионаж!

— Потому и переоделась, — ошеломленно брякнул кто-то.

Скадли внутренне согласился было, но тут же сообразил, что для целей разведки, может, и стоит переодеть девицу в мужское, но нет смысла именно девицу и посылать: настоящий мальчишка сработает уж никак не хуже. Да и что здесь вынюхивать? Боевые псы — о них и так весь Оремон… весь Западный округ знает, разве скроешь… Только пусть попробуют до Лара эту весть донести через патрули.

— Сколько ты наших ребят заманила, гнида, сука?! — зазвенел яростью ломающийся юношеский голос.

Тут же подскочили остальные, готовые разорвать пленницу не хуже, чем их псы. Они словно забыли, что перед ними всего лишь девчонка — враг перед врагом.

— Тихо! — Офицер вдруг как-то по-волчьи вгляделся в ночь:

— Что там еще?! Боевая тревога!

Оказалось, ничего страшного. Просто вернулись посланные за пищей.

У них тоже было не все ладно. На обратном пути их закидали камнями. Насколько можно было разобраться в темноте, камни летели издалека и не очень прицельно: возможно, пращники действовали.

— А ты что делал, миротворец?

Вигр обиделся:

— А что я мог? Они же под вьюками. Подал команду «Голос!», доги рявкнули, и все стихло. Наверное, до сих пор чешут без оглядки.

— Понятно. Все — одна компания.

— Что?

— Ничего. Сейчас ты другую команду отдашь. Сержант Вигр!

Вигр нехотя принял строевую стойку, тут же шевельнулся, расслабляясь, но увидел девушку и закаменел окончательно.

— Друг-сержант, тебе поручается важное задание. Взять Группу, отвести задержанную в сторону, потом вернешься один. Приказ ясен?

Вигр сглотнул:

— Я… Я не…

— Это приказ, друг-сержант, — повторил дежурный, с любопытством приглядываясь к нему. — Ты что, отказываешься?

— Нет, друг-дежурный.

— Подальше отведи!

Они ушли. Скадли слышал, как взревели во тьме собаки.

Когда Группа вернулась, псы вылизывали окровавленные морды. По-хорошему, ведущий должен был их помыть, но Вигр сразу же молча опустился у костра рядом со Скадли, свернулся клубком, укрыв лицо в коленях, и замер. Поразмыслив, Скадли протянул руку и потряс его за плечо. Он будто не заметил этого — или в самом деле не заметил?

Подумаешь, велико горе! Неприятно, о чем говорить, но ведь не первый раз он подал собакам команду на растерзание. И не последний, если завтра не убьют.

Утром их отозвали на занятия. Снова без Групп: предстоял зачет по скалолазанью.

…Все уже сидели на гребне, утирая пот и перешучиваясь, а дежурный офицер (он еще не сменился) стоял в стороне и посматривал вниз. Что он там выискивает? Вдруг над краем обрыва показалась рука, затем вторая, — и осторожно подтягивавшийся человек стал виден по грудь.

— Друг-сержант! — ахнул Гети.

Остальные замолкли.

Скадли не сразу осознал причину их удивления. Потом до него дошло, что Вигр всегда был лучшим скалолазом, он даже тренировал младшекурсников. Не то что последним, он и вторым ни разу не оказывался.

Офицер двинулся к нему мягким кошачьим шагом, и Скадли вдруг понял, что сейчас произойдет страшное. Но ничего как будто не произошло.

— Подними рукав, — спокойно сказал офицер.

Вигр вздернул брови, помедлил и закатил левый рукав, на который указывал дежурный.

— Выше, выше. До плеча.

Он неохотно повиновался. Бинт… У самой подмышки рука была перевязана чистой тряпицей, в одном месте пропитавшейся кровью.

— Ну и что? — довольно громко сказал кто-то из сидящих.

— Ну и что, друг-дежурный? — повторил Вигр, пристально глядя ему в глаза.

— От чего это?

Вигр пожал плечами:

— Камнем вчера попало.

Дежурный вдруг рванул повязку так, что Вигр вскрикнул от боли.

Перед глазами у Скадли словно лопнул кровавый пузырь, а когда краснота немного рассеялась, выяснилось, что он сидит на лежащем ничком офицере, прижимая его к камням. Вокруг стоит угрожающе-растерянный гомон, некоторые, столь же угрожающе-растерянно (непонятно — в чей адрес угроза), держатся за рукояти мечей.

Дежурный не обращал на это внимания. Он легко поднялся, как пыль стряхнув Скадли со своей спины и даже не оглянувшись на него, взялся за руку Вигра над запястьем и мгновенно (тот даже не успел напрячь мышцы) поднял ее вверх:

— Это — камень?

Да. Офицер вел себя, как последняя мразь, и пусть он только попробует написать рапорт насчет неповиновения — на него тут же весь курс другой рапорт отправит. Но!