Виктория Абзалова - И на всех одна звезда

— Что будем делать? — Авель, всегда больше любивший уютные человеческие поселения, зябко повел плечами.

— Он же сказал! — раздраженно отозвался Камилл, — мы должны идти на север и уводить клан!

— Про клан речи не шло…

— Ты точно идиот! Хочешь — вернись и уточни! Ты — Великая мать Раинн, чтобы с ним спорить?!

Авель только пристыжено пожал плечами.

Чем они провинились перед Великой Тьмой, что ее Владыка и воплощение им явился?!

Как ни странно, встреча с двумя вампиренышами вернула Дамону самообладание, хотя на душе было тошно. Понятно, что часть жертв шла им, и как они признались, Азар на них не экономил. Но если подумать, то такая участь была еще не самой худшей по сравнению с ритуальным убийством, а многие из их 'оплаты' еще могут быть живы и вполне здоровы: вампиру достаточно отпить крови. Более того, осушить жертву, помнится, считалось дурным тоном — вроде как в приличном обществе облизать пальцы или вылизать тарелку, не говоря уж о том, что от такого количества крови вампир захмелеет и впадет в эйфорию. Другой вопрос, что из-за испытываемой к ним ненависти и страха, обычно куда проще добить жертву и избавиться от тела, чем провоцировать слухи о кровососах, панику и облавы. Опять таки, носферату приходится объединяться в кланы: чем охотится каждому по одиночке выгоднее и безопаснее поделить одну добычу на всех. Кого-то передернет от омерзения после подобных рассуждений, но на самом деле инстинкт выживания развит даже у вампиров.

В свете всего этого, ситуация приобретает несколько другой оттенок: мальчишки (а вампирчикам и сотни лет не было) из бедствующего клана потеряли голову от изобилия и даже принесли Клятву Служения. А ведь это не просто вассальная присяга, соблюдение которой только от совести зависит. Они с Раинн эту штучку долго придумывали, и придумали: ни один вампир ее физически нарушить не может! В лучшем случае с ума сойдет…

Два малолетних придурка! И ведь не зря они перепугались: они о Властелине и думать забыли, а тут он собственной черной персоной, и случись нечто подобное, когда он носил корону — он действительно был бы обязан их убить. Да поизощреннее, — в назидание…

Скольких ты так убил? Не защищаясь, не в гневе, не карая за провинности, а только лишь чтобы подтвердить свою силу, право на власть ради достижения цели?

Дамон горько усмехнулся. На губах стыл вкус чужой крови.

Добренький доктор Фейт… Как не пытайся, а забыть не получится, и обмануть себя не выйдет! Даже жаль иногда, что на свой собственный разум и память он воздействовать не может… Темная половина на то и половина, что тоже твоя, ты сам, часть твоей сути.

И избежать подобных приветов из прошлого невозможно. Это еще были вампиры, то есть существа разумные, и хорошо, что он был один, а дальше? Что если ему упыри-вурдалаки замковые честь отдадут? Дамон представил себе ластящихся к нему на ночном привале гончих, выпрашивающих подачку, осуждающую гримасу на очаровательном личике Светлой леди, и как он отгоняет от нее какого-нибудь особенно расшалившегося 'щеночка'… Угу, смех такой, что впору посмеяться да пойти и самому тихонько утопиться, чтобы ни себя, ни других не мучить!

— Мастер Фейт…

Легка на помине! И он хорош — вампирчиков услышал, а ее не заметил, пока рука не легла на плечо.

— Простите, что напугала… — Рузанна смутилась: от ее голоса и прикосновения лекарь дернулся, как-будто она в него молнией попала, — Опасно отходить так далеко от лагеря… кто знает, каких тварей успел вызвать некромант и как далеко они забредают…

Интересно, а сейчас-то почему у него был такой растерянный вид? Потому что она, — хоть и волшебница, а все же женщина, — охраняет его, такого мудрого и сильного? Рузанне все-таки удалось сдержать улыбку.

— Мастер Фейт, я хочу извиниться, — тихо говорила она, пока они вдвоем шли к кострам, — Вам не о чем беспокоиться. Договор Дамира в силе, и Ингер ничего не угрожает. А от меня — тем более…

— Спасибо. Для меня это главное.

Как всегда, Рузанна совершенно ясно чувствовала, что он говорит правду. И так же ясно ощущала, что за ней стоит нечто большее, чем было произнесено.

И не была уверена, что хочет знать, что именно.

Неожиданно доктор Фейт обнаружил еще один талант: несколько дней подряд он со всем возможным тщанием работал над флейтой, видимо раздобыв необходимое в одной из деревень.

— А вы оказывается очень разносторонний человек, — заметила Рузанна без тени издевки.

Эльфийская музыкальность с незапамятных времен стала притчей во язытцах, даже некоторые магические техники у них были основаны на мелодии и пении. Ничего удивительного, что подобная наследственная склонность проявилась и в нем.

— Кто вас этому научил? — полюбопытствовала волшебница, заворожено наблюдая за уверенными, но осторожными пальцами, колдовавшими над рождающимся скромным незатейливым инструментом.

— Мой наставник. Можно сказать, приемный отец. Он меня многому научил… и не только ремеслу.

Судя по нотке грусти, его наставника уже нет в живых, и Рузанна впервые задалась вопросом, сколько ему может быть лет. Полукровки обычно живут дольше, в отличие от магов не нуждаясь ни в омолаживающих тело эликсирах и мазях, ни в особой ментальной технике. Так что, хоть по нему и не скажешь, но возраст мастера Фейта может приближаться к веку. А он еще и детей завел! Квартероны тоже живут долго, но от старости уже не избавлены. Правда, Ингер же одаренная… Почему-то захотелось, чтобы у этого временами странного и окутанного сплошной пеленой тайн человека было все хорошо. Жалеть его при всем желании не получалось, но седина так просто не осыпает даже самую гордую голову… За этими благими и несколько сентиментальными размышлениями, Рузанна сама не заметила, как уснула глубже некуда.

Господин Фейт устранил последнюю, только ему видимую, занозу, и улыбнулся при виде сладко, ребячливо посапывающей во сне молодой женщины, прижимающей к весьма волнительной груди посох Силы на манер плюшевого медведя или зайца, с которым до сих пор спит Ингер. Да, Походы и ночевки в чистом поле не для нее!

Он сам отнес ее в единственную палатку, аккуратно извлек все шпильки из невообразимого сооружения из густо-медных локонов, которое она полагала прической, и замер, изумляясь себе. С ума потихоньку сходить начинаем? Что-то вроде идеи-фикс о светлых магичках?!

Скользнув в тень и минуя дозорного рейдера, Дамон даже улыбнулся, своим бредовым ассоциациям. Даже если списать на то, что ему нравятся женщины одного типа, то это весьма сомнительно: внешне с его женой они ничуть не похожи, и волосы, хоть и рыжие, но совершенно разного оттенка. А уж о характере и речи не идет! С Гердой это была игра в противостояние, — кто кого перещеголяет. Если она и позволяла о себе заботиться, то только когда он ее после ритуалов 'Радугой' отпаивал или из Тронного зала Башни оттаскивал.