Антон Ермаков - Авалон:Хроники бессмертных

В голову лезли дурацкие мысли. Они всегда приходили в тот момент, когда Мария оставалась наедине с собой. Почему всё так уныло и безрадостно? Почему ничего не меняется в этой жизни? Иногда у неё складывалось впечатление, что она вообще случайно оказалась в этом мире. Или не в то время. Или не в том месте. Как будто все люди — это один народ, а она — это другой народ. То есть внешне она, конечно, на них похожа, вот только начинка у неё какая-то другая… Начинка. Антон называет это красивым словом «внутренний мир». Но это больше похоже на ватрушки. Все люди — ватрушки. Некоторые красивые и румяные, а другие — корявые и чёрствые. И у кого-то внутри малиновое варенье, у кого-то черничное, а у некоторых и вовсе пусто — так, один мякиш… А у меня внутри цветы! — подумала Маша. — Полевые ромашки. Безо всякого там идиотского варенья!

Взгляд её упал на подоконник и стоящий на нём цветочный горшок, в котором одиноко торчала палочка без листьев.

— Бедный цветочек. Всё-таки завял… — она произнесла это вслух, наверное, больше для самой себя, ведь её всё равно никто не слышал в этой пустой квартире.

Она взяла горшок и понесла в прихожую. Открыв входную дверь, Машка поставила его рядом с мусорным мешком, решив, что завтра вынесет засохший кустик на помойку. Блюдце звонко звякнуло о лестничную плитку.

Вернувшись на кухню, она налила себе чаю и всё-таки развернула упакованную ватрушку. Задумчиво жуя, Малиновская смотрела, как кружится в чашке белая пенка.

Говорят, время меняет всё. На самом деле ничего оно не меняет! Меняют друзья и любимый человек. Меняет шумная улица и бесконечные огни фонарей. Меняет любовь. А время… Время ничего не меняет. Оно спешит мимо, беспощадно крутя стрелки часов, но всё остаётся по-прежнему.

Бирюк крепко обнял Татьяну и поцеловал. Какое-то время они стояли в коридоре, не разрывая объятий, и Таня, прижавшись к Вовиной груди, слушала размеренные и спокойные удары его сердца. Она могла бы стоять так целую вечность. Её разум молчал, а душа напевала давно забытую мелодию из тех времен, когда они только познакомились: «Рай — там, где ты, что ещё мне искать? Пусть нас в раю только двое…» Вова снова притянул её губы к своим губам.

Что может быть прекраснее в этом мире, когда среди тревог, волнений и забот два любящих сердца находят друг друга, чтобы больше никогда не расставаться? Когда каждое мгновение, проведённое с любимым человеком, кажется важнее всего на свете. Когда ты можешь просто подойти и обнять его, и, чувствуя тепло его тела, заключить в объятия, передав через них всю свою нежность.

Любишь? — шептали глаза Татьяны.

Люблю. Люблю! Люблю!! — отвечали глаза Вовы.

Этот нескончаемый диалог мог продолжаться часами, превращаясь в сладкую бесконечность. Хотя не все из нас верят в любовь, всё же не стоит недооценивать её силу и могущество…

— Заинька, ты будешь кефирчик? — спросила Таня получасом позже, возясь на кухне.

— Не, можно мне лучше чаю, — ответил Бирюк из комнаты, развалившись в кресле перед телевизором.

Танька молча пожала плечами и полезла в стол за пакетиками Липтона. Она копалась не меньше пяти минут, прежде чем нашла их в самом дальнем углу стола. И чего вечно всё запрятывать, как будто их кто-то съест? — подумала она и тихонько улыбнулась сама себе. Затем налила в чайник воды и включила его в розетку. Точнее, попыталась включить.

Буквально за секунду до того, как она сделала это, её рука, а вместе с ней и шнур с электрической вилкой охватило странное золотистое свечение, а в следующий миг из розетки потоком хлынули искры. Яркая вспышка. Всю кухню осветило что-то очень похожее на молнию. Громкий хлопок — и весь свет погас.

Татьяна в этот момент еле успела дёрнуть за шнур, и он, выскочив из розетки, упал на пол.

— Чё эт было? — в ужасе произнесла она.

Взгляд её машинально упал в сторону окна, потому что за ним неожиданно стало неестественно темно. Сквозь лёгкую тюль она посмотрела на левое крыло их дома, которое всегда очень хорошо было видно, и поняла, в чём дело — нигде в соседних окнах не горел свет.

— Вов, я, кажется, весь дом вырубила! Как такое может быть? Ой, блин! — Таня попыталась пройти в комнату, но в темноте наткнулась на табуретку.

Ответа не последовало.

В тот самый момент, когда всё огромное здание погрузилось во тьму, на улице происходило вот что: дверца чёрного Форда медленно открылась, и высокая, закутанная в синие одежды женщина произнесла:

— Вот теперь — пора, — и двинулась к одному из подъездов.

Как только она зашла внутрь, автомобиль быстро отъехал прочь, растворившись в ночи.

Антон как раз собирался ужинать. Моя руки, он тихонько напевал себе под нос. Внезапно что-то громко булькнуло, и струя из-под крана начала бить заметно сильнее. Ему показалось, что вода немного поменяла цвет, как будто в неё добавили чернил. Эх, ведь только на прошлой неделе сантехник приходил! — недовольно подумал Антон, поднося руку к лицу и пытаясь понять, что такое случилось с водой. Буквально через секунду он застыл от удивления — капли на его ладони начали подниматься вверх, к кончикам пальцев, просто-напросто наплевав на все законы физики! Переведя взгляд на кран, он совершенно обалдел: струя воды, вместо того, чтобы утекать в раковину, лилась вверх, под потолок! Он и опомниться толком не успел, как весь свет в квартире погас.

Татьяна тем временем, споткнувшись об ещё одну табуретку и ударившись локтем о дверной косяк, наконец добралась до комнаты. Вовин силуэт виднелся в кресле. Руки раскинуты в стороны, голова свесилась набок — кажется, он успел уснуть. Таня полезла в карман за мобильным и включила подсветку. Мягкий синий свет дисплея озарил комнату, и девушка в ужасе застыла на месте: все мелкие предметы в помещении, начиная от ручек и заканчивая карманными часами, летали вдоль стен подобно маленькому торнадо, большей частью кружась вокруг спящего Бирюка. Мимо Таниного лица медленно проплыла серебряная ложка из серванта, а в следующий миг она дико завизжала от страха. Этот визг мгновенно разбудил Вову. Но как раз в тот момент, когда он открыл глаза и ошалело вскочил на ноги, все эти предметы вдруг утратили способность летать и с жутким грохотом рухнули на пол. Танька с перепуга забилась в угол, а Вова так и продолжал стоять в растерянности, не понимая, привиделось ли ему это на самом деле, или он всё ещё продолжает спать…

У Настасьи зазвонил телефон. Это был Антон:

— Слушай, Настька, извини, что так поздно. Ты ещё не спишь?

— Нет-нет, — голос Насти слегка дрожал. — Всё в порядке. Почти. Послушай, Тош, тут у меня вырубили свет, но перед этим произошло нечто очень странное…