Ольга Табоякова - Мери-Сью

Но я верил, что все в этой жизни возможно. Тогда я так и не узнал, где кошка берет молоко. Короче, мысль свою не додумал, может не было бы всего этого. Но вот случилось затмение. Я выследил зверя до того места, где паслись козы. Как-то подумать, кто поит кошку молоком, мне в голову не пришло. Я просто глазам своим не поверил, что здесь есть козы.

А дальше дело техники. Я так ни одну женщину не хотел поймать, как эту козу. Я боялся уйти с лужайки, вдруг козы убегут. Но нужна веревка. Где ее взять? Я все же решился вернуться. Веревки нам заменяли лианы. Я достал свою рыболовную сеть и потащился с ней к той лужайки. Татьяна за мной. А за нами все остальные, включая и детей.

Я шел и постоянно шикал на остальных, не давая им спугнуть коз.

Икрых и Рыв широко осклабились, когда увидали коз. Но я постарался наступить им на ноги, чтобы не мешались. Татьяна восхищенно взирала на маленьких козлят, которые весело бегали по лужайке. Короче, картина мирной пастьбы была грубо нарушена мной единственным и неповторимым, решившим поймать козу самодельной рыболовной сетью. Я стараясь слиться с окружающей обстановкой мирно пополз к козам. Но как-то они углядели движущийся объект. Им это не понравилось.

Они насторожились, напряглись и перестали мирно пастись. Среди коз прошел неслышимый мне сигнал на отступление. Я решил, что не дам им бежать, как Наполеону под Москвой. Я нападу и запоймаю себе маленькую козочку. Резко поднявшись во весь рост, я кинулся к козам. Они в рассыпную, я бросил сеть, но не добросил.

Но я не собирался оставлять свою козу. Я знал, что так хочу молока, что и голыми руками поймаю это рогатое чудовище. Здесь меня подвело незнание биологии. Я выбрал самую рогатую козу, а надо было как-то на вымя смотреть. Но здесь моя ошибка простительна. Они все - доисторические козы и козлы тоже - очень волосатые.

Я кинулся и кинулся плашмя. Мне удалось свалить это рогатое чудовище. Как оно заверещало. Так на него до этого еще не нападали. Я старался придавить ее к земле, а потом понял, что покалечу. Больная коза долго не проживет, а еще одну ловить не хотелось.

Я уже, как в то мультфильме, размечтался о том, что стану царем, как обнаружилось, что это не коза, а козел.

Когда я все-таки дождался помощи от группы товарищей, то мохнатое чудовище уже как-то оклемалось и старалось замотать (именно замотать) меня головой со своими рогами. Я уворачивал лицо, как мог. Но и давил своим телом. А оно старалось подняться.

На мои вопли подоспели Икрых и остальные. Со знанием дела, они похватали торчащие из-под меня ноги животного. Татьяна попыталась камнем размозжить ему голову. Но попала по моей. Это я так подставился, не желая лишиться добытой козы. Когда я поднялся, то ребята уже перевернули это чудовище на спину. Тогда и стало понятно, что это не коза.

Вот тогда я сел на камень и заплакал. Я его так добывал, а теперь нафига он мне? Знаками мне удалось объяснить, что я хотел ее, а не его. Здесь уже заржал Икрых. Рыв так и не уразумел, а Татьяна обиделась.

На вопли несчастного козла из соседних зарослей выглядывали его козы. Я решился, что не сдамся. Надо как-то добыть козу. Тогда на глазах ошеломленных коз была сооружена жуткая ловушка. Под моим предводительством, Икрых в этот раз позволил, козла привязали под деревом, пожертвовав кусок лианы с сети. А перед козлом разложили сеть и сделали так, что стоило нам потянуть из кустов, то подошедшее близко к козлу животное, оказывалось пойманным, как рыбка.

Следующие сутки мы провели, как идиоты, сидя в кустах. Сидели до умопомрачения. Козел орет, козы выглядывают из кустов, мы ждем. Но, наконец, одна из козлиц решилась. Она дошла до козла, тут мы ее и поймали.

Икрых был в восторге. Не знаю, чего уж он там удумал, но велел немому и еще одной женщине собрать лианы. Много очень лиан. Может он на больших динозавров решил охотиться? Я не вдавался в подробности, потому как поймал, наконец, свою козу.

Татьяна ее пощупала. Коза явно знала женские руки. Ее доили. Но до меня это не дошло сразу. Я был слишком счастлив фактом ее поимки. Я попробовал объяснить Татьяне, что надо ее подоить. Но вот куда? И как? Не смог объяснить. Доить я пробовал сам. Сложно. Сразу говорю, что очень сложно. Во-первых, пытаешься быть аккуратным. Я ж понимаю, что там ... В общем, Татьяна справилась с этим по наитию гораздо лучше меня. Молоко потекло. Я собирал его в ладоши и пил. Нужен сосуд: чашка, миска, котелок, ведро. Но ничего такого видать еще не придумали. Татьяна тоже попила из моих ладоней. Попили все по очереди.

Потом все, кроме меня и Икрыха было плохо. Очень плохо. Они ж непривычные к молочной пище. Но как-то этот факт у них в мозгах не увязался. И на следующее утро молоко опять хотели все.

Козу держали на веревке и козла тоже. С козлом Икрых не пожелал расставаться. Он теперь все время напоминал мне про то, как я ловил козла. Чувствую, что это станет притчей во языцех.

День прошел прекрасно, я по очереди гладил то Татьяну, то козу. Козу для простоты общения я назвал Бе. Имя всем понравилось. До сих пор я так и не могу понять, почему у всех имена есть, кроме женщин.

- Сьша! - прервала мои глубокие раздумья Татьяна.

Я подскочил. Конечно, Таня привыкла вопить по поводу и без повода, но что-то уж сильно испуганно сегодня.

Вооружившись веником и Икрыховой дубиной, я кинулся на вопль. Татьяна стояла у дерева и тыкала в нечто живое и серое, что копошилось на корнях деревьев. Она вопила и старалась руками закрыть лицо. Естественно, что выяснять надо сначала, но как-то эти времена не располагают к долгим объяснениям. Я сначала грохнул дубиной, а потом потыкал веником. Оно уже не копошилось.

Татьяна благодарно мне улыбнулась, взяла дубину из моих рук и еще пару раз стукнула это уже мертвое серое животное.

- Шых, - она показала на животное.

Я наклонился посмотреть поближе и прикинуть, что бы это могло быть. Знаете, похоже на большую крысу. Не любовь женщин к мышам началась очень давно.

Затем Таня веником отодвинула дохлую крысу и вытащила из под нее один из моих кроссовков. Я тупо пялился. Наличие моего кроссовка здесь могло означать только одно. Икрых умер.

Татьяна держала кроссовок осторожно, как реликвию или очень хрупкий предмет. Потом важно пошествовала дальше. Я попытался представить, что случилось с другим кроссовком. Икрыха съели, выплюнув лишь один тапок? Икрых потерял кроссовок. Где тело этого дикаря? Что такое? Почему Татьяна такая важная? И куда она шествует?

Надо заметить, что к этому времени тапочки выглядели не лучшим образом. Грязные, драные, замызганные и потерявшие форму.

Но почему один тапочек у Татьяны? Икрых же их с ног не снимал, ходил, спал, бегал, даже пытался плавать в море. Я так серьезно предполагал, что у него гангрена ног начнется потому, как нельзя месяц не снимать обувь.