Роберт Говард - Ночь волка. Сага древних морей

— Спасайтесь, если можете! Я остаюсь. Они видят в темноте, а я — нет. Здесь, по крайней мере, я их увижу и смогу дорого продать свою жизнь. Уходите!

Но Верторикс не уходил.

— Что толку быть загнанными, как крысы? Выхода нет. Умрем, как подобает людям.

Тамира закричала, ломая руки.

— Встань позади меня, — велел я бритту. — Когда меня убьют, вышиби мозги своей подруге, чтобы они не смогли схватить ее живой. А потом постарайся прихватить на тот свет побольше этих уродов. Отомстить за нас некому.

Он посмотрел мне в глаза.

— Мы поклоняемся разным богам, пират, но все боги любят храбрецов. Может, мы еще встретимся за Порогом Тьмы.

— Здравствуй и прощай, бритт! — проворчал я, и мы крепко пожали друг другу руки.

— Здравствуй и прощай, кельт!

Я приготовился к своей последней битве. Орда катилась на нас. Глаз выхватывал жидкие волосы, исходящие пеной рты и безумные глаза. Встряхнув горы боевым кличем, я бросился им навстречу, и мой тяжелый меч запел песню смерти. Ухмыляющаяся харя мчавшегося первым исчадья ада разлетелась в облаке кровавых брызг. Твари волной захлестнули меня. Я дрался как одержимый, каждый удар моего меча приходился в цель: рассекал животы, срубал головы, отсекал конечности.

Враги навалились скопом, и я упал. Но тут послышался свирепый рев бритта, и топор Верторикса мелькнул надо мной, разбрызгивая кровь и мозги. Тем временем натиск Детей Тьмы слабел. Я с трудом поднялся, попирая ногами отвратительно извивающиеся тела.

— Смотри, там лестница! — прокричал бритт. — За углом в стене! Наверное, она ведет наружу! Во имя Ильмаринена, быстрей!

Выставив перед собой завесу сверкающего железа, мы отступали шаг за шагом.

На узкой лестнице оказалось не так светло, как в зале, и с каждым шагом становилось все темнее, но враги могли теперь нападать на нас только спереди. Скоро вся лестница была завалена трупами, а отвратительные создания бросались на нас словно бешеные волки. Вдруг твари дружно развернулись и ринулись вниз по ступеням.

— Что происходит? — выдохнул Верторикс, вытирая пот со лба.

— Вверх! Быстро! — приказал я. — Они хотят подняться по другой лестнице и напасть на нас сверху.

Мы помчались вверх по коридору, скользя и спотыкаясь на этих совершенно не предназначенных для ног человека ступеньках. Когда мы пробегали мимо какого то бокового ответвления, из глубины черного туннеля раздался ужасный вой. Мы проскочили развилку и оказались в извилистом коридоре, слабо освещенном мутным серым светом, просачивающимся откуда то сверху. Мне показалось, что неподалеку слышен шум воды.

Тамира бежала первой, Верторикс за ней, я замыкал колонну. Вдруг что то тяжелое упало мне на плечи, сбив с ног. Удары посыпались на мою голову. Невероятным усилием подмяв под себя противника, я разорвал ему глотку голыми руками.

Когда я поднялся, Тамиры и Верторикса рядом не было. Похоже они потеряли меня, даже не подозревая о чудовище, прыгнувшем мне на плечи. Сделав несколько шагов, я остановился. Коридор разветвлялся, и я не знал, какой путь избрали Тамира и Верторикс. Время на досужие размышления не было, я свернул налево и побежал в полумраке дальше.

Судя по просачивающемуся сверху свету, я был уже не очень далеко от поверхности скалы. Но добравшись до лестницы, я остановился в отчаянии, каменные ступени вели вниз, а не вверх, как я ожидал. Где то далеко позади вновь послышался жуткий вой. Погрузившись во тьму, я побрел по новому коридору.

Я уже не верил в спасение, но надеялся найти Тамиру и по крайней мере умереть в человеческом обществе, если она и ее возлюбленный, конечно, не нашли выхода. Грохот несущейся воды раздавался теперь у меня над головой. Туннель стал сырым и скользким, с потолка сочились капли воды. Я понял, что нахожусь под рекой.

И снова вырубленные в камне ступени. Уж они то ведут наверх! Окрыленный надеждой я карабкался вверх, поднимался все выше. И вот уже перед моими глазами открылся выход! Я вышел на дневной свет, оказавшись на скальном выступе высоко над водами реки, с бешеной скоростью пробивавшейся меж высоких скал, у вершины одной из которых и находился выход из подземелья. Теперь, когда до спасения было рукой подать, я колебался, моя любовь к златовласой девушке была так велика, что я был готов вернуться в эти мрачные туннели в безумной надежде найти ее. И тут…

На противоположной стороне реки я увидел зияющее отверстие пещеры в скале и выступ, совсем как тот, на котором я стоял, только длиннее. Видимо задолго до того как под рекой вырыли туннель, эти два выступа, наверное, соединялись мостиком. И вдруг из темноты вышли две фигуры: одна — сжимавшая в руках окровавленный топор, другая — стройная, девичья. Верторикс и Тамира! Я повернул налево и пересек реку, а они, очевидно, выбрали правый коридор, и он тоже вывел их к реке. Теперь они оказались в западне. На той стороне реки скалы поднимались футов на пятьдесят выше, чем с моей, а по гладкому камню не сумела бы подняться и ящерица. С выступа, где, обнявшись, стояли бритты, было два пути: назад, через забитые врагами ворота в туннель или вниз, в беснующийся в теснинах скал поток.

Я увидел, как Верторикс посмотрел вверх на неприступные скалы, затем вниз и безнадежно покачал головой. Шум реки заглушал их голоса. Я видел, как они, улыбаясь, подошли к обрыву.

Толпа беснующихся порождений тьмы выплеснулась из туннеля и застыла, ослепнув от ненавистного дневного света. В бессильной ярости я стиснул рукоять меча. Лучше бы они последовали за мной!

Дети Тьмы заколебались, и тут Верторикс, засмеявшись, швырнул свой топор в беснующуюся реку, повернулся и обнял Тамиру. Взявшись за руки, влюбленные сделали шаг вперед, в пенящуюся реку, которая словно поднялась им навстречу, и исчезли. Только вода, как слепое бесчувственное чудище, ревела и ярилась между отвесными скалами.

На мгновение меня охватило странное оцепенение, затем я повернулся как во сне и устало вылез на скалу… — нет, клянусь громом Крома, — я все еще был в пещере! Я потянулся за мечом…

…Когда головокружение прошло, я огляделся, пытаясь сориентироваться в пространстве и времени. Я, снова бывший Джоном О'Брайеном, а не Конаном пиратом, стоял у подножья лестницы. Было ли мое видение сном? Мог ли обычной сон столь походить на явь?

Даже во сне мы иногда понимаем, что спим, но Конан пират и понятия не имел ни о каком ином существовании. Более того, он помнил свое прошлое, как любой другой, хотя в памяти Джона О'Брайена все эти воспоминания постепенно таяли. Но приключения Конана в пещере Детей Тьмы навсегда пребудут в моей памяти.