Дэн Абнетт - Инквизитор Эйзенхорн

Я видел, что Эмос наблюдает за действиями спасателей с острым интересом, делая для себя заметки на информационном планшете, привязанном к его запястью. В возрасте сорока двух лет он подцепил мемовирус, который навсегда изменил работу его мозга, заставляя собирать информацию (любую информацию) всякий раз, когда предоставляется возможность. Эмос патологически нуждается в получении новых знаний, он информационный наркоман. Как напарник, он стал никуда не годен, поскольку легко отвлекался, но, как было установлено уже четырьмя инквизиторами, в роли научного помощника оказался великолепен.

— Стальные цилиндры холодной сварки, — бормотал он, глядя на теплообменники. — Чтобы обеспечить стрессоустоичивость при перемене температуры или просто исходя из целесообразности производства? И еще, каково предельное изменение температуры при…

— Эмос, пожалуйста.

— Хм-м? — Он оглянулся на меня, вспомнив о моем присутствии.

— Ларец.

— И в самом деле. Прошу прощения. Серийный процессор… Про это я уже говорил?

— Да. Что он обрабатывает? Какие данные?

— С самого начала я думаю об этом и предполагаю, что обрабатывает он какой-то ментальный процесс или процесс передачи ментальных волн. Но не уверен в этом.

— А чего не хватает? — спросил я.

— О, и ты это заметил? Это очень странно. То есть странно не то, что ты заметил, а… Ладно. Конечно, я не могу сказать со всей определенностью, но это нечто заостренное, нестандартное по форме и с собственным источником энергии.

— Почему ты так думаешь?

— Нет энергетических входов, только выходы. Да и разъемы любопытные. Нестандартные. Здесь ничто не соответствует стандартам.

— Ксенотехнология?

— Нет. Вполне человеческая, просто нестандартная. Вероятно, спецзаказ.

— Ага, вот только зачем? — спросил Бетанкор, поднимаясь к нам по лестнице.

Его непослушные черные кудри обрамляли смуглое худое лицо, которое обычно было приветливым и озорным, а сейчас — мрачным.

— Вначале, Мидас, мне потребуется провести некоторые дополнительные исследования, — сказал Эмос, вновь склоняясь над ларцом.

Бетанкор посмотрел на меня. Мы с ним были одного роста, но он — более стройным. Его ботинки, бриджи и куртка были сшиты из мягкой черной кожи с красной окантовкой (память о старой униформе пилота-охотника Главии), а поверх он, по обыкновению, надел короткую светло-вишневую шелковую безрукавку с переливающимися вышитыми вставками.

Его руки, затянутые в перчатки из тонкой кожи бллека, зловеще покоились на изогнутых рукоятях иглометов в кобурах на бедрах.

— Долго же ты добирался, — начал я.

— Они заставили меня отвести катер обратно к посадочной площадке в Долине Гробниц. Сказали, что эта платформа им нужна для срочных вылетов. Пришлось слетать обратно. А потом я сходил к Лорес.

— Она умерла достойно, Бетанкор.

— Может быть, — сказал он и добавил: — А такое возможно?

Я не ответил, понимая, в насколько плохом настроении он пребывает. Я знал, что он любил Лорес Виббен, или, по крайней мере, считал, что любит ее. Я понимал, что с Бетанкором трудно будет иметь дело, пока он не свыкнется с утратой.

— Где этот иномирянин?! Где этот Эйзенхорн?! Требовательный голос раздавался в зале под нами.

Я посмотрел вниз. В зал криогенератора вошел человек в сопровождении четырех хранителей в теплых одеяниях, несущих световые посохи. Он был высоким, с бледной кожей и седеющими волосами. Его надменная осанка говорила о самообладании и высокомерии. Он носил теплую и богато разукрашенную церемониальную мантию насыщенного желтого цвета. Я не знал, кто он такой, но почувствовал, что пахнет неприятностями.

Эмос и Бетанкор также наблюдали за ним.

— Есть какие-нибудь предположения относительно того, кто это такой? — обернулся я к Эмосу.

— Ну… видишь ли, это желтое одеяние, так же как и светящиеся жезлы, которые держат хранители, должны символизировать возвращение солнца, а с ним тепла и света. А это значит, что перед нами высокопоставленное должностное лицо Комитета Хранителей Бездействия.

— Это я уже понял, — пробормотал я.

— Ну ладно… зовут его Ниссемай Карпел, он Верховный Хранитель. Тебе стоит именно так к нему обращаться. Родился он здесь, в сезоне Живительности двести тридцать пятого года, то есть пятьдесят стандартных лет назад. Приходится сыном…

— Достаточно! Я так и знал, что этим кончится. — Я облокотился на поручень, глядя вниз. — Я Эйзенхорн.

Когда он увидел меня, вздувшиеся вены на его шее должны были символизировать едва сдерживаемый гнев.

— Арестовать его, — приказал он своим людям.

Глава третья

НИССЕМАЙ КАРПЕЛ

СВЕТ В БЕСКОНЕЧНОЙ ТЬМЕ

ПОНТИУС

Я бросил один выразительный взгляд на Бетанкора, чтобы тот убрал руки с оружия, а затем спокойно прошел мимо него, спустился по лестнице и приблизился к Карпелу. Хранители окружили меня, но держались на расстоянии.

— Приветствую вас, Верховный Хранитель, — кивнул я.

Он оглядел меня твердым, настороженным взглядом и облизал тонкие губы:

— Вы задерживаетесь до…

— Нет, — ответил я. — Я инквизитор Ордо Ксенос на службе Бога-Императора Человечества. Целиком и полностью готов сотрудничать в любом начатом вами расследовании, но вы не имеете права и не сможете арестовать меня. Понимаете?

— Инквизитор?

— Вы поняли? — повторил я, все еще не пользуясь своей Волей. Но если бы пришлось, воспользовался бы.

Я надеялся, что у него хватит ума вначале выслушать меня. Он в состоянии был доставить мне множество неудобств, но я-то мог сделать его жизнь вообще невыносимой.

Казалось, он чуть успокоился. Как я и предполагал, гнев его был вызван шоком, — погибло так много планетарной знати, находившейся на его попечении. Ему, безусловно, хотелось найти козла отпущения, на которого можно было бы переложить вину. А теперь бедняге предстояло свыкнуться с мыслью, что его угораздило нарваться на сотрудника наиболее пугающего института Империи.

— Погибли тысячи, — начал он потрясенно. — Такое святотатство… Высокорожденные Спеси убиты руками… руками…

— …убийцы, последователя тьмы, человека, чей труп, благодаря моему вмешательству, лежит сейчас в пластиковом мешке на верхней посадочной платформе. Верховный Хранитель, я оплакиваю огромную утрату, которую этим вечером понесла Спесь, и мне жаль, что не в моих силах оказалось предотвратить случившееся. Но не окажись я здесь, не подними я тревогу… В общем, представьте себе размеры трагедии, с которой вам тогда пришлось бы иметь дело.