Форт-Хоэн (СИ) - Велесов Олег

— Вы з-задание п-п-п-п-п… — от волнения Курт затряс головой.

— Получили, — подтвердил я.

— И чё дальше? — набычился Дизель.

— Эт-т-т-т-т…

Курт выдохнул и махнул рукой. Тяжёлый случай. Я посмотрел на Дизеля, тот пожал плечами: поступай, как знаешь.

— В группу к нам пойдёшь?

Курт встрепенулся.

Игрок принял приглашение. Имя: Курт. Второй уровень. Человек. Солдат. Каменщик

Моя мечта потихонечку сбывалась. Два танка в группе — это солидно. Осталось найти лекаря и дамагера. А стрелок ждал нас в «Рыжей Мадам».

Фонарей на улочках квартала подёнщиков отродясь не водилось, только возле бараков горели лучины, чтобы возвращавшиеся из трактиров пьяные подёнщики лезли в двери, а не бились головами о стены. Дизель по этому случаю поведал историю, когда он едва не своротил барак. Врёт, конечно, но мы с Куртом из вежливости посмеялись.

А вот на площади было светло. По периметру стояли масляные фонари, свет которых пусть и не отличался особой яркостью, однако позволял разглядеть лица прохожих. Это и беспокоило. В потоках гуляющего народа легко мог оказаться стукач, зарабатывающий репутацию с нубами. Я пристроился за спиной Дизеля, с боку меня прикрыл Курт. Может быть и не очень хороший получился заслон, но пока мы шли до «Рыжей Мадам», ни один подёнщик не бросил в мою сторону взгляда.

В трактире я сразу направился к стойке. Увидев меня, бармен скрипнул зубами, по лицу скользнула тень озлобления. После наказания — надо сказать, заслуженного — он относился ко мне не лучше, чем я к Коту.

— Мадам велела передать, что ты можешь подниматься к ней в любое время, — сообщил он. — Её комната по галерее направо до конца.

Время было позднее, а Мадам, как пожилая женщина, уже наверняка отдыхала, но бармен повторил:

— В любое время.

Что ж, видимо, задания были для неё так же важны, как и для меня.

— Пива моим друзьям, — кивнул я на своих танков.

Зал был полон, все столики заняты, даже возле стойки не оставалось свободных мест. Дизель пихнул мужичка с края, тот забубнил недовольно, дескать, а по шее, но разглядев обидчика, послушно подвинулся. Дизель показал бармену два пальца и сказал:

— Игристого, — и бросил на стойку десять медяков, почти все наши остатки от дневного заработка. Транжира! Надо Курта назначить казначеем. Он и прижимистей, и договориться с ним сложнее.

Забрав у Дизеля стрелы, я поднялся на галерею второго этажа и мимо длинного ряда дверей прошёл в конец крыла. Из тонкой щели между полом и дверным полотном пробивалась тусклая полоса света. Я выждал несколько секунд — сердце билось то ли в предвкушении радости, то ли от ощущения беды — и постучал.

— Войди, — позволил знакомый голос.

Я открыл дверь. Рыжая Мадам сидела в глубине комнаты возле окна. Перед ней на столике горела свеча и лежали раскиданные карты. Я присмотрелся — пасьянс. Тут же стояла початая бутылка рома, если не ошибаюсь, гавайского.

— Принёс? — без предисловий спросила Мадам.

Я молча открыл мешок и перекинул стрелы ей.

Задание «Принести стрелы» выполнено

Вы получили опыт 20 ХП

И всё? За десять стрел двадцать опыта — два очка за стрелу? Да ещё на троих. Бред. Лавочник, не торгуясь, выложит двадцать медяков. Стоило время тратить! Если и последующие задания будут оплачиваться так же, то лучше завязать с этим сейчас.

— Готов к следующему? — услышал я от Мадам вместо благодарности.

— Извините, уважаемая, но прежде мне хотелось бы прояснить кое-какие…

Дверь приоткрылась и в комнату заглянула служанка.

— Госпожа…

— Чего тебе?

— Пришли нубы, госпожа.

— И что?

— Они ищут… — она посмотрела на меня. — Они ищут вашего гостя, госпожа.

Мадам взяла бутылку, хлебнула из горла.

— Где они сейчас?

— Идут к вам, госпожа.

Не раздумывая, трактирщица указала мне на шкаф.

— Лезь. А ты, — это уже служанке, — чтоб никому ни слова.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Та исчезла за дверью, а я поспешно, как застуканный на месте преступления любовник, забрался в платяной шкаф. Надо же, нубы пришли. За мной! Настучал кто-то? Как быстро.

Дверь резко распахнулась и хлопнула о косяк. Я специально оставил узкую щель в шкафу, чтобы видеть, кто пришёл и сколько. Вошли четверо. Кожаные безрукавки, ножи на поясе, заточки в сапогах. На телах татуировки: кресты, купола, пауки. У одного эполеты на плечах, у остальных быки на бицухах. Тот, что с эполетами, сел на свободный стул возле столика, быки встали полукругом.

Нуба с эполетами звали Барин, и был он главой клана. Сухощавый старичок, на вид немного зажатый и убийственно спокойный. Такого встретишь на улице — не обратишь внимания. Но спокойствие это было обманчивым. Кто-то из червивых однажды решил выпендриться, заработать дешёвого авторитета, и вызвал его на ристалище. Барин не взял ничего, кроме ножа, а тот обрядился в полный доспех, прикрылся щитом, вынул меч. Букмекеры объявили ставки один к двенадцати против нуба. Хорошо, что денег у меня не было, а то бы потратил впустую. Барин сделал всего три движения. Пока червивый замахивался, он подсел под удар, выпрямился и засадил выпендрёжнику нож в глаз. Площадь ахнула, а Барин не спеша начал собирать лут.

Старичок был не промах во всех смыслах, и менее всего мне бы хотелось перейти ему дорогу. Но сделанного не вернуть, будем выкручиваться.

Он обвёл комнату взглядом, заметил ром и, не спрашивая позволения, потянулся к нему. Рыжая Мадам взяла бутылку и отставила её подальше на подоконник.

— Чем обязана, игрок?

Рыжая Мадам наверняка знал, как зовут нуба, таких граждан знают если не в лицо, то по приметам точно, но предпочла обратиться к нему официально.

Барин щёлкнул пальцами, как будто включил речевой аппарат.

— Обязана? Да, правильно сказала… Тут за одним крысёнышем хвост тянется, спросить с него нужно за беспредел.

— А я здесь с какой стороны виноватая?

— Люди видели, как он у тебя в дверях толкался.

— Обознались твои люди.

— Может, и обознались, — кивнул Барин. — Крысы, они все на одну морду, не трудно и спутать. Но если ты мне гвозди забиваешь, то я могу и расстроиться. Я, Мадам, к тебе по-людски пришёл, не таясь, камня за душой не держу.

Рыжая Мадам скосилась на шкаф, увидела в щёлке мой глаз и скривилась в усмешке.

— Не с твоей душой, Барин, о камнях поминать. Если б ты ко мне в самом деле по-людски пришёл, так в дверь бы постучал, а не ногой распахивал. Так что можешь расстраиваться, мне твоё настроение не интересно.

Нуб снова щёлкнул пальцами.

— Значит верно люди сказали, у тебя он, — сделал вывод Барин. — Отдала бы ты его мне. Ну зачем тебе за него вписываться? Крысёныш хлипкий, маломерный, проку от него — тьфу. За него проблем прилетит больше, чем он весит.

— Грозишь?

Даже сидя в шкафу, я почувствовал вспыхнувшее вдруг давление «Угрозы». Быков скрутило, они разом схватились за животы и затряслись. Один и вовсе опустился на колени, как бармен утром. Ох, и упоротая тётка, чуть что, сразу баффит. Однако на Барина «Угроза» не подействовала. Он сидел ко мне вполоборота, и ни одна морщинка на его лице не дёрнулась.

— Оставь, — поднял он руку в примирительном жесте. — Делить мне с тобой нечего. Крысу эту я всё равно на кукан повешу, не сегодня так завтра. А ссориться с крестовыми из-за тебя мне резону нет. Братва разборок с ними не оценит.

Барин встал, кинул прощальный взгляд на подоконник и направился к двери. Быки поползли за ним.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Когда шаги в коридоре затихли, я осторожно выбрался из шкафа. Очень хотелось сказать Рыжей Мадам спасибо. Не понимаю, почему она так за меня заступается. Если нубы разозлятся, то в самом деле запретят подёнщикам ходить в трактир, и орден Красного креста не придерётся — на саму-то Мадам не наехали. Поэтому я чувствовал себя неловко, как будто украл у неё что-то.