Пирс Энтони - Суд над Роксаной

Метрия, однако, пребывала в недоумении: как могла Роксана совершить подобное предосудительное деяние, коль скоро она веками не сходила с гнезда и ни левым, ни правым глазом не видела никаких малолеток. Мало кто в Ксанфе вообще знал о существовании Безымянного замка, посещали же его совсем немногие, и никто из них не слышал от птицы никаких Взрослых Слов. Обвинение казалось абсурдным, однако Грей Мэрфи явно был настроен поддерживать его со всей серьезностью, а он, обладая талантом аннулировать магию, имел, похоже, и способность сводить к тому же нулю всякую дурь. Из чего следовало, что обвинение имело-таки под собой некую почву.

— Прошу обвинение продолжать, — произнес Балломут.

— По вопросу о произнесении Взрослого Слова прошу суд позволить пригласить свидетеля.

— Возражений нет.

— Вызывается Фелра, женщина человеческого рода.

Фелра заняла свидетельское место.

— Клянешься ли ты говорить правду, только правду и ничего кроме правды? — спросил ее подошедший голем Гранди.

— Конечно.

— Суд считает свидетельницу приведенной к присяге, — заявил Балломут, лишь слегка поморщившись от этого не совсем соответствующего строгой форме ответа.

— Где ты живешь? — спросил свидетельницу Грей.

— В глухоманной чащобе, к северу от озера Огр-Ызок.

— В чем заключается твой талант?

— Я призываю животных, чтобы они оказывали мне помощь.

— Доводилось ли тебе когда-либо общаться с обвиняемой, птицей рок Роксаной?

— Да, один раз, около двух лет назад.

— Расскажи об этом подробнее.

— Ну, все произошло случайно, и ничего особенно места не имело. Просто…

— Протестую! — заявила Яне, и ее луна колыхнулась. — Свидетельница не излагает факты, а предлагает собственные выводы и заключения.

— Протест принят, — сказал судья.

Грей Мэрфи поморщился и зашел с другой стороны:

— Вступала ли ты с обвиняемой в разговор?

— Да. Но на самом деле это был не…

— Протестую.

— Протест принят.

— Но обвинению необходимо прояснить обстоятельства этой встречи, — возразил Грей.

— Рекомендую обвинению сделать это таким способом, который не станет побуждать свидетельницу к каким бы то ни было выводам и оценкам, касающимся обвиняемой.

После недолгого раздумья Грей сказал:

— Обвинение ходатайствует о проведении следственного эксперимента с привлечением эксперта по спецэффектам и судебного переводчика, способного изложить показания свидетельницы в корректной форме, не содержащей выводов и оценок.

— Ходатайство удовлетворяется.

Волшебница Ирис и маленький голем Гранди выступили вперед.

— Какая требуется сцена? — осведомилась Ирис.

— Для начала зрители-присяжные должны представить себе жилище свидетельницы.

Ирис встала рядом со свидетельницей, и та заговорила снова, но на сей раз так тихо, что в зале ее слов не слышали. Зато через пару мгновений возникла убедительная иллюзия. Сначала с высоты полета птицы рок все увидели панораму озера Огр-Ызок с греющимися на мелководье зубастиками. К югу от него высился Громовой Купол прокляторов, к западу, чернее тучи, чернела Черная деревня. Потом панорама стала смещаться к северу, и одновременно точка обзора приближалась к земле. Наконец, за изгибами Люблю-реки, некогда превращенной в Убью-реку, но давно восстановившей прежнее дружелюбие, так что испившие из нее воды проникались друг к другу теплыми чувствами и частенько начинали целоваться, показались окрестности дома Фелры. Среди живописных зарослей женщина давала указания одному из любимейших своих животных, старательно запоминавшему и систематизировавшему все сведения кота-логу. Случайно проходивший мимо малый по имени Задевайло по своей привычке не мог упустить возможности задеть женщину за живое.

— Ну и дура же ты, я погляжу, — со смехом сказал он. — Неужто и вправду веришь, будто этот траченный молью меховой шар в состоянии что-то там запомнить и усвоить?

В разыгрываемой сцене Задевайло говорил голосом голема Гранди, но это не имело значения, потому как по части ехидных колкостей голему не было равных во всем Ксанфе.

Фелра, естественно, обиделась; она вовсе не считала себя глупой, да и выпад в адрес отличавшегося превосходной памятью, скрупулезностью и аккуратностью животного был воспринят ею как оскорбление.

— Ты, часом, не перегрелся, может, тебе водички попить? — сказала она.

В устах столь милой девицы подобная фраза должна была прозвучать почти как ругательство, и она тут же пожалела о сказанном. Правда, не из-за резкости тона, а единственно потому, что испугалась: а ну как этот неприятный тип и впрямь попьет из реки да, чего доброго, проникнется к ней теплыми чувствами.

Поэтому она вернулась в свою халупу и закрыла дверь, однако не слишком надеялась на то, что хлипкая дверь остановит приставалу. Выглянув в окно, Фелра увидела, что ей опасения были не напрасны, Задевайло склонился над рекой и, зачерпывая пригоршнями, жадно пил воду. Еще чуть-чуть, и он проникнется к ней такими теплыми чувствами, что только держись.

Как назло, ни одного из ее соседей, способных помочь в затруднительном положении, — ни Эласа, чей талант позволял путать людям имена, так что они решительно переставали понимать, кто есть кто; ни Тома, умевшего вызывать арсенальное облачко и извлекать из него любое оружие (небось противный Задевайло прослезился бы, выступи она против него с луком), поблизости не оказалось. Фелре оставалось лишь уносить ноги, для чего следовало быстренько призвать какое-нибудь животное. Недолго думая, она остановила свой выбор на рокко-коне, который, несмотря на склонность к пышности и роскоши, отличался исключительной быстротой бега. Стоит сесть на него верхом, и никакие приставалы, как бы ни были подогреты магией реки их чувства, ей не страшны.

Итак, она открыла рот, чтобы призвать животное, но едва успела произнести «рок», как Задевайло, с грохотом проломив стену домика, ввалился внутрь и так перепугал ее, что она не договорила слово. Мужчина, основательно разогретый своими теплыми чувствами, уже тянулся к ней, и ей оставалось лишь истошно (в надежде, что стошнит и она успеет скрыться) завизжать.

Однако талант ее уже начал действовать, и система магического поиска настроилась на ближайшее названное живое существо. К сожалению, оставшееся незаконченным слово прозвучало как название не животного, а птицы, а птицы не являлись ее специализацией в силу особенностей волшебного дара.

Внезапно Фелра ощутила, как невидимая сила вытащила ее сквозь проделанный Задевайлой проем наружу и подняла в воздух. Она поняла, что летит, а собравшись с мыслями, сообразила в чем дело: прозвучавшее вместо названия животного название птицы вызвало магический сбой, и чары, вместо того чтобы доставить призванное существо к ней, препровождали ее к нему. Оставалось лишь надеяться, что там, куда она попадет, будет не хуже, чем в компании чрезмерно разошедшегося мужчины.