Оливер Боуден - Братство

– Он разбил лагерь в старой гладиаторской школе, с ним около двухсот пятидесяти человек.

– Как он собирается действовать?

– Понятия не имею. Сбежит, чтобы присоединиться к французам на севере, кто знает?

– Что бы он ни задумал, нужно пресечь их в зародыше.

К рассвету Эцио собрал людей. Они выехали одним отрядом к Дзагороло и окружили лагерь Микелетто. Поднялось солнце. Эцио держал в левой руке, на которую был одет защитный наруч, арбалет, на правом запястье был закреплен отравленный клинок. Врагам не будет пощады, но Микелетто нужно было взять живым.

Защитники яростно сопротивлялись, но, в конце концов, отряд Эцио смял сопротивление врага, разбив сторонников Микелетто.

Сам Микелетто стоял сред раненых, мертвых и умирающих, гордый и дерзкий.

– Мы берем тебя в плен, Микелетто Корелла, – сказал Макиавелли. – Больше ты не будешь смущать народ своими пустыми обещаниями.

– Цепи не удержат меня, – прорычал Микелетто. – Как и не удержат они моего хозяина!

Микелетто в цепях отвезли во Флоренцию, и заперли в Синьории, в той самой камере, где провел свои последние часы отец Эцио, Джованни. Губернатор города Пьеро Содерини вместе со своим другом и советником Америго Веспуччи и Макиавелли допросили пленного, подвергнув того пыткам, но ничего не смогли из него выбить и бросили его гнить в камере. Дни убийцы, казалось, были сочтены.

Эцио же вернулся в Рим.

– Я знаю, что в душе ты остался флорентийцем, Никколо, – сказал он на прощание своему другу. – Я буду по тебе скучать.

– Я еще и ассасин, – отозвался Макиавелли. – И навсегда останусь предан Братству. Если я тебе понадоблюсь, дай мне знать, и я приду без промедления. Тем более, – мрачно добавил он, – я еще не оставил надежду выбить информацию из этого ублюдка.- Желаю удачи, – кивнул Эцио.

Он не был уверен, что у них получится сломать Микелетто. Он был не только убийцей, но и имел сильную волю.

ГЛАВА 52

– Эцио, прекрати думать о Микелетто, – сказал ему Леонардо, когда они сидели в бывшей мастерской художника в Риме. – Рим спасен. Папа силён. Он подчинил Романью. Он в той же мере солдат, в какой и служитель Господа, возможно под его правлением Италия наконец-то обретет мир. Конечно, юг под контролем Испании, но Фердинанд и Изабелла – наши союзники.

Эцио знал, что Леонардо доволен своей работой. Папа Юлий нанял его в качестве военного инженера, и теперь он занимался множеством новых проектов. Иногда Леонардо тосковал по любимому Милану, до сих пор находившемуся под властью французов, и в минуты глубокой депрессии говорил, что уедет в Амбуаз, где ему обещали предоставить все, что он только мог пожелать. Он часто повторял, что уедет, когда закончит с заказами Юлия.

Думая о Романьи, Эцио всякий раз вспоминал Катерину Сфорца, которую продолжал любить. В письме, которое он от нее получил, говорилось о том, что у нее связь с флорентийским послом. Эцио знал, что ей пришлось нелегко, не смотря на поддержку Юлия, ее собственные горожане изгнали ее из города из-за жестокости, проявленной ею при подавлении восстания, начавшегося против ее упрямого покойного мужа, Джакомо Фео. Теперь она в уединении старела во Флоренции. Письма, которые Эцио писал ей, сперва были наполнены злостью от обиды, потом просьбами, а после мольбами. Но она не ответила ни на одно. Он знал, что она просто использовала его, и что он никогда больше ее не увидит.

То были отношения между мужчиной и женщиной. Слишком часто после того, как они заканчивались, заканчивалось и все хорошее, что было в жизни, а глубокая интимность сменялась пустотой.

Сердце Эцио было разбито, его унизили, но времени на то, чтобы предаваться страданиям, не было. Он полностью погрузился в работу по усилению Братства и поддержанию его в постоянной боевой готовности.

– Я считаю, что пока Микелетто жив, он сделает все возможное, чтобы сбежать, освободить Чезаре Борджиа и помочь ему собрать новые силы.

Леонардо почти не слушал старого друга – он задумался о проблемах со своим другом, Салаи.

– Никто не сможет сбежать из тюрьмы во Флоренции, – сказал он. – Только не из тех камер.

– Почему они его не убили?

– Они полагают, что смогут все-таки что-то из него выудить, хотя лично я сомневаюсь, – ответил Леонардо. – В любом случае, с Борджиа покончено. Расслабься. Почему бы тебе не вернутся вместе с сестрой в Монтериджони?

– Она слишком любит Рим и уже не может жить в небольшом городке, в любом случае новый дом Братства здесь.

Еще одним печальным событием в жизни Эцио была смерть матери, Марии, скончавшейся после болезни. Клаудиа после похищения покинула «Цветущую розу», и теперь бордель контролировали агенты Юлия. Лис переговорил с Антонио из Венеции и тот прислал в Рим Розу, ставшую старше и еще красивее, но оставшуюся такой же вспыльчивой, какой ее когда-то знал Эцио, еще в Серениссиме.

И еще оставалось Яблоко.

Слишком многое изменилось. Когда Эцио вызвали в Ватикан на встречу с Папой, он не был готов к тому, что услышал.

– Меня заинтересовало устройство, которое ты хранишь, – прямо к делу перешел Юлий.

– Я не понимаю, о чем вы, Ваше Святейшество.

Папа улыбнулся.

– Не увиливай, Эцио. У меня есть свои источники, сообщившие мне, что у тебя есть кое-что, что ты называешь Яблоком, которое ты отыскал несколько лет назад в Сикстинской капелле. Кажется, оно обладает огромной силой.

Эцио лихорадочно думал. Как Юлий узнал об этом? Ему сказал Леонардо? Временами Леонардо был необычайно наивен, но он очень хотел обзавестись новым покровителем.

– Оно удостоило меня своим выбором и, я даже не знаю, как это объяснить, сила древнего мира помогла нам. Но я боюсь его мощи. Не думаю, что человечество готово к тому, чтобы им пользоваться. Оно называется Частицей Эдема. Есть и другие Частицы, одни из них потеряны для нас, другие – где-то спрятаны.

– Звучит любопытно. На что оно способно?

– Оно контролирует человеческие мысли и желания. Но это еще не все. Оно показывает совершенно невообразимые вещи.

Юлий подумал.

– Похоже, оно может быть полезно для меня. Весьма полезно. Но если оно попадет в чужие руки, то может обернуться против меня.

– Борджиа пытались использовать его на пути к мировому господству. К счастью, Леонардо, которому они отдали артефакт для исследования, сохранил от них самые потайные тайны.

Папа снова задумался.

– Думаю, будет лучше, если оно останется под твоей защитой, – решил он, наконец. – Если оно выбрало тебя, как ты говоришь, было бы опрометчиво отбирать его у тебя. – Он помолчал. – Но я считаю, что когда у тебя больше не будет в нем надобности, тебе придется спрятать его в надежном месте. И, если захочешь, оставить подсказку для достойного преемника, – или, кто знает, для своих потомков, – который сможет разобраться во всём и принести пользу всему миру, всем будущим поколениям. Я почему-то верю в это, Эцио Аудиторе, возможно, меня действительно направляет Бог, но в наш век никто не должен владеть этим артефактом кроме тебя. Потому что ты обладаешь уникальными качествами, удержавшими тебя от соблазна использовать артефакт во зло.