Леонида Подвойская - Тьма

- Я понимаю, Максим, но это они! А это - ты!

- Не понимаешь! Сколько там уже? Ну, сколько? Быстро, мразь! - хлестнул он болью главаря.

- Девять…

- А девчат?

- Четверо… Но это всё Ясень!!!

- Это здесь! А всего? Сколько всего?

- Шестнадцать… семнадцать… не знаю! Но это всё…

- Ты слышала? Слышала?

- Слышала. Но на него есть суд… земной и суд Божий.

- Божий? - ещё больше взъярился Максим. - Эти твари убивают людей. Вот так, просто, делишки у них такие. Где-то так шестнадцать - семнадцать. Вот так, как нас! Как вас. И ещё, может и не так. "Времени нет!" - слышала? А когда время было? Ну, мразь, насиловали?

- Это вон, Штык! Он ненормальный!

- Слышала? А ты - суд Божий? Где он был, твой Бог, когда они… они… Всё! Ну, какой смерти боишься? - заглянул он своим страшным взглядом в душу главарю. - Идите отсюда! - это уже своим.

От увиденной казни главаря вдруг стало плохо Тоне. Николай взял её под руку и пока посадил на какой-то пенёк. Сам, подхватив автомат, рванулся к микроавтобусу. А Татьяна, закрыв глаза, стояла рядом с умирающим блатнарём и шептала молитву.

Вначале сорочий стрекот автомата не насторожил - Николай свою разборку устроил. Но потом пули хлестнули по Максиму, в который раз продырявив одежду. И ещё - тонко и жалобно мяукнув, начала оседать стоявшая рядом Татьяна.

От яростного ответа Максима стрелявший водитель, казалось, выгорел изнутри.

- Беги, посмотри, что с братом, - отправил юноша рванувшуюся к нему Антонину, сам осторожно опуская на землю Татьяну. С ней было плохо. Очень плохо. Пуля попала в висок, разворотила мозг и вышла, вырвав глаз. В один момент красивая милая девушка превратилась в ужасный труп.

- Нет… Нет… да нет же… - шептал Максим, пытаясь удержать стремящееся куда-то… поле? душу? Парню было не до определений. Удержать. Удержать рядом. Пока он… А что он? Сможет?

- Сможешь. Ты должен. Слышишь, должен! - прихромал, поддерживаемый сестрой Николай. Он был ранен двумя пулями в живот. Но, узнав, что попали и в Татьяну, заставил Тоню приволочь его сюда.

- Да начинай же! Ну! - неосознанно и глупо грозил он Максиму автоматом.

- Не могу. Мозг разрушен. И это… это… это…уже не в моей… власти… - сдался Максим. - Это тебя надо срочно в больницу. У самого скоро…

- Да ты что? Ты что! Ты её вот так оставишь? Она же из-за тебя! - отшатнулся раненный.

- Из-за меня? А кто меня уговаривал взять её с собой?

- Ну и что? А сегодня? Что мешало их всех ещё в автобусе грохнуть? Или в ресторане даже?

- Надо было узнать…

- Да они и так всё бы тебе сказали! Острых ощущений захотелось? Опять… спасителем… себя… лечи Таньку, сказал! - он ещё клацнул затвором, затем начал оседать возле умершей.

- Ты что, девонька? - прижал парень её к себе. - Ты что? - погладил он совсем ещё детскую чёлочку на лбу. - Танюш, а как же мы? Не. А как же я? Я ведь… Я ведь… Смешно да? Старый козёл для тебя? Но на самом деле… Но я люблю тебя! Я же всю жизнь искал такую. Светлую. Милую. И вдруг вот так… Да не выживу я. Я… я уже думал… - оберегать буду… в твою эту секту пошёл бы… Или вот, свою открыли бы, а? С твоим пастырем разберёмся и… К этому монаху Афанасию… Ну сделай же что нибудь! - рыдающим голосом обратился он к Максиму. Сестра осторожно уложила его, и сев рядом тихонько, горько и безнадёжно как-то заплакала. А Максим с ужасом понял, что сейчас умрёт и Николай. А он будет сидеть и смотреть? И плакать вместе с Тоней? А ведь если бы вчера не передал эту способность… да что же это такое? Если бы вчера! Да если бы ещё сегодня!

- Не оставляй её… - прохрипел ещё Николай. - А нас… вместе, - протянул он руку и коснулся уже застывшей кисти Татьяны.

И когда он замер, когда тоненько и теперь - протяжно завыла Антонина, Максим вскочил и начал грозить кулаками самому небу.

- Верни их! Верни их или будь ты проклят! - кричал несчастный юноша куда-то в глубины Космоса. А бесконечность заглядывала в его бездонные глаза и отражалась в этих страшных сейчас черных колодцах боли и отчаяния искрами света первых звёзд.

Глава 27

Когда он пришёл в себя, была уже поздняя ночь. В номере было тихо. Осмотревшись, Максим понял, что здесь он один. Судя по отсутствию вещей, попутчики - помощники куда-то съехали. Юноша встал и, пошатываясь, подошёл к журнальному столику к белеющему листку бумаги.

" Макс, я их увожу. Пока к таким разборкам девчата не готовы. Звони, если что. Буду нужен - немедленно примчусь."

Рядом лежал мобильник и несколько солидных купюр.

- Вот так… - прошептал Максим. - Вот так…

Он прошёл назад к креслу. Тяжело опустился, вновь обратив лицо к лунному свету. Тоска. " К таким разборкам". Наверное, он и сам бы предложил увезти девчат, если бы был в сознании. Максим встал, снял с себя верхнюю одежду и майку, подставив под лучи свой изуродованный торс.

Микола тогда, в своих упрёках был прав. Специально допустил развитие событий до крайнего предела. Но не для того, чтобы пофорсить. Нет. Правда страшнее - для того, чтобы убить. Убить эту мразь. Без зазрения совести. А раньше? Смог бы и раньше, но не так просто и не в присутствии девчат. А так - как бы при самообороне. Вот именно " как бы". Дело в том… Дело в том, что я знаю - те, кого я убил, не имеют права на жизнь. Но убедить в этом других я могу только таким способом. А они, эти другие… Вот так - бросили одного в бессознательном состоянии. Это та, которая хотела как там… голой и босой, что ли? следовать за мной? И та, которая из-за меня выбросилась из окна? Но почему? Не знали меня вот таким? А каким? Каким я им нужен?

Вообще-то он знал, "каким". Закрывающим от пуль, и идущим на смерть к террористам ради других супером - Тоньке? Исцеляющим детей, страдающим непризнанным странником, этаким Иисусиком - Татьяне?

- Но не бывает… то есть не должно быть… То есть, добро должно быть с когтями и клыками, - уже в слух начал спорить он с воображаемыми оппонентами. - Вот те же крысы или там мухи с тараканами. Травим же их, не переживая. А эти - эти гораздо хуже. Люди? Они не люди! Убивший человека не может, не должен считаться и даже сам себя считать человеком!

" А ты? Ты??" - ударила его мысль.

- А я и не человек. И таковым себя уже не считаю! - в запале кинул он воображаемым спорщикам.

" Так чего же ты от нас, людей, хочешь, нечеловек?".

- Ничего. Уже ничего. Всё правильно. Спасибо.

Максим застыл в кресле. Всё правильно. И, может, поэтому вот так, неожиданно порвала с ним Лариска. Тоже почувствовала, светлая девочка. И Мышка. И Косточка. И даже Стервоза сбежала за тридевять земель. Одна только Элен что-то поняв, его использовала. Ну, эта и Сатаны бы не испугалась. Видимо, простой человек чувствует… И инстинктивно даже шарахается. Значит - опять один? И навсегда - один? Тем более - после вчерашнего… Что же это было? Он вернулся к пережитому вчера.