Денис Чекалов - Призраки кургана

Именно отсюда и появился Горкан.

Шаман смотрел на поверженного чародея, и в его глазах было больше чувств, чем сам он подозревал в себе. Он завершил дело, к которому шел давно, — и теперь новое, гораздо более важное, ждало его впереди.

Заметив, что я уловил выражение его лица, Горкан поспешно стер его, и произнес с нарочитой усмешкой:

— Как видите, я все же оказался полезен. А ведь ты, амазонка, не хотела, чтобы я пошел с вами. Пока вы поднимались по тропе и отвлекали внимание Калимдора, я обошел гору и отыскал этот потайной коридор, которым пользовался сам волшебник. Магия иллюзии вновь помогла мне, и колдун не заметил моего присутствия. Мне оставалось только подождать вас.

Руны таяли — теперь, после смерти своего создателя, они быстро теряли силу.

Переступив через мертвое тело Калимдора, полуорк сказал:

— А теперь я жду то, что вы обещали мне.

Снежана жестко спросила:

— Почему мы должны доверять тебе, шаман? Ты обещал Лорду убить нас. Потом предал его.

Горкан фыркнул.

— Доверие — вздор, в который верят лишь дети. Твой друг обещал мне чашу, а это сделка.

Он коснулся рукояти меча. Теперь, когда первые чувства схлынули, шаман ощутил сладкое покалывание в пальцах. Приятно, что он вновь может убивать — как хорошо, что заклятие с него сняли.

Волшебный камень слегка вспыхивал и тут же угасал вновь.

Его всполохи были похожи на дыхание умирающего человека. Снежана подошла к метеориту и коснулась его рукой.

— Думаешь, он возродится? — спросила она.

— Теперь, когда Калимдор не высасывает из него энергию, это произойдет скоро, — ответил я. — Вспомни, каждое доброе дело, сотворенное им, каждая выполненная просьба укрепляют камень.

Я приблизился.

— Все, что остается сделать, — проложить новую тропу в горы и позаботиться о том, чтобы никто не наживался на паломниках.

Положив обе руки на поверхность камня, я слегка надавил на него, и две половинки метеорита начали раздвигаться, открывая круглую нишу, — сияющую, словно бриллиант, на который смотришь изнутри.

— В древности, сюда клали священные предметы, чтобы усилить алтарь, — пояснил я. — Потом обычай забыли, и мало кто вообще догадывается, что камень полый. Однако Калимдор знал это, и использовал его в качестве тайника…

Наклонившись, я поднял золотой кубок. Тонкая филигрань драгоценного металла вспыхивала передо мной багряными глазами рубинов. Выбеленный годами череп служил основой для чаши.

Поверх него шла надпись: «Ища чужих, своих погубил».

— Всеслав, — негромко произнес я.

— Вы заранее знали, что он здесь? — спросил Горкан.

— Я догадывался. Мне было известно об обычае хранить в алтаре зачарованные предметы. Но главное сообщили мне вы…

— Я?

— Ну конечно. Лорд сам рассказал вам, где спрятал череп. Он говорил, что не может хранить чашу у себя, чтобы не стать ее рабом. Уничтожить ее тоже слишком опасно. Но как поступить с кубком? Зомби упомянул, что готов продать его за хорошую цену, но вряд ли вы в это поверили…

— Конечно, он лгал. Череп — слишком могущественное оружие, и каждый новый владелец первым делом обратит его против прежнего.

— Разумеется. Следовательно, Лорд искал человека, который согласится хранить у себя чашу, но в то же время не будет опасен. Кубок надо хранить в таком месте, где он не сможет найти себе нового владельца, как уже произошло однажды. Но самое главное — Елистара не должна была найти его…

— И храм Калимдора оказался идеальным хранилищем.

— Я сразу об этом подумал. Черный маг нуждался в помощи черепа, чтобы излечиться. Однако сам он был прикован к метеориту. Его раны были так серьезны, что даже чаша не сделала бы его прежним — по крайней мере, быстро.

Я смотрел на Всеслава, пытаясь воскресить в памяти облик живого человека, которого видел в мире воспоминаний Руфуса.

— Что же до паломников, которые заходили в пещеру, вряд ли кто-нибудь из них мог понравиться черепу, в качестве нового хозяина. Если же такое и происходило, Калимдор немедленно убивал бедолагу, — прежде, чем тот успевал обрести силу чаши.

Я поставил магический предмет на алтарь.

— Метеорит обладает способностью подавлять чужое волшебство. Поэтому Елистара не смогла найти кубок, хотя, без сомнения, настойчиво искала его. Все это подтолкнуло меня к мысли, что именно здесь надо в первую очередь искать череп Всеслава…

Обнаженный меч появился в руках Снежаны. Взгляд девушки уперся в Горкана.

— Мы нашли чашу, — сказала она. — Что теперь?

— Ничего, — я пожал плечами. — Как я уже сказал, мы не будем его делить. Все, что нам нужно — освободить дух Ольгерда. Для того, чтобы победить призраки кургана, достаточно одного ритуала. После этого череп нам будет не нужен. Я, во всяком случае, не хочу превращаться в еще одного Лорда-зомби… Значит, мы сможем спокойно отдать чашу Горкану.

— Чтобы он обрел его силу?

— Нет…

Я покачал головой.

— Что-то мне подсказывает — наш друг искал череп совсем по другой причине… Чаша нужна Горкану для Последнего ритуала. Затем она разрушится, и все проблемы решатся.

Девушка посмотрела на меня, потом перевела глаза на шамана, ожидая объяснения. Но полуорк уже не слушал меня. Он стоял на коленях перед распахнутым алтарем, и держал в руках грубый матерчатый сверток, который хранился в алтаре вместе с черепом.

Руки Горкана бережно разворачивали его, и казалось, что мягкая шерсть на его ладонях ласково гладит то, что находилось внутри. Толстая ткань неслышно упала на пол, и шаман взглянул в мертвые девичьи глаза.

Женская голова высохла, кожа натянулась, когда-то мягкие волосы топорщились ломкой соломой. Но полуорк видел в уродливом лице мумии ту, кого знал живой.

— Арника, — шепотом произнес он, и слеза покатилась по обветренной щеке.

Почти прижимаясь к голове коня, сливаясь с его телом, он мчался в Кеграмский форт, чтобы забрать чашу. И вдруг зеленый ковер кинулся ему навстречу, он вылетел из седла, со страшной силой ударившись о твердую непаханую землю, на миг потеряв сознание. Такого с ним, опытнейшим наездником, еще никогда не случалось.

Очнувшись, он кинулся к коню, лежавшему в странной искореженной позе, и не сразу понял, что его передние ноги и грудь попали в яму, на дне которой установлен толстый заостренный кол. Тот пробил сердце лошади, умершей мгновенно.

Раздались голоса, и он увидел небольшую группу бродников, везущих на рынок рыбу, укрытую от солнца свежими листьями и травой.

Остановившись возле него, покрутив головами и поцокав зубами, они объяснили, что ловушка поставлена на их пути полусумасшедшим отшельником, который прячется где-то поблизости, чтобы забрать лошадь по частям и продать мясо.