Игорь Шенгальц - Цена верности

Пещера открылась внезапно — темный провал в скале, невидимый уже в нескольких шагах.

Хоб с трепетом вошел внутрь, вспоминая, как много лет назад выбирался отсюда в компании тогда еще молодого Первого Пажа и Фолла. Теперь же он шел в глубь пещеры, для верности освещая себе путь факелом, связка которых валялись у входа.

В пещере тоже царил холод, но не такой убийственный, как снаружи.

Хоб шел по полу, выложенному каменными плитами в незапамятные времена руками неизвестных умельцев. Уже несколько часов дорога петляла, сбивая многочисленными ответвлениями, но внутреннее чувство направления не изменило демону, и наконец он вошел в бесконечный пустынный зал, в самой середине которого стояло одинокое надгробье.

Демон прошел к нему и склонил голову перед простой матовой плитой из неизвестного ему камня.

— Госпожа моя, я здесь. Яви же мне свою волю, ибо не знаю я, что мне делать дальше, — попросил он и опустился на колени перед плитой.

Ни знака, ни звука в ответ. Хоб уже отчаялся, когда, наконец, позади него послышался раздраженный голос:

— И это все? Ради этого камня я шел за тобой?

Хоб резко обернулся и увидел невдалеке молодого человека с мечом в руке. Достаточно тепло одетого, чтобы не бояться непогоды снаружи, но, судя по тону, изрядно недовольного. Демон удивился: ни разу за все время он не почувствовал слежки за собой, а оказалось, что этот человек шел за ним. Немыслимо!

Пришелец шагнул вперед, вступая в круг света, откинул капюшон, и Хоб узнал его:

— Император Калеб!

— Бывший император, позволь заметить, — скривился юноша. — Но, хочу верить, что это не навсегда…

— Но как?..

— Как я тут оказался? Да очень просто. Я шел за тобой с самого начала, подвесив маячок, который ты заметить никак не мог. Так что я всегда знал, где именно ты находишься. Но, скажу тебе, этот путь был труден даже для меня. Однако я верил, что ты приведешь меня в такое место, где я обрету новые силы! Куда же еще так стремиться демону? А ты пришел в эту пещеру, к непонятному камню, сидишь тут и плачешь. Да, друг мой демон, я в тебе разочарован!..

— Это не просто камень, — негромко ответил Хоб. Возможно, эта встреча и есть то знамение, коего он ждал.

— А что же это такое, скажи на милость? — пренебрежительно осведомился Калеб.

— Эта плита — надгробье Мертвой Королевы, моей великой госпожи…

Калеб осекся на полуслове. Он быстрым шагом подошел к плите и почтительно поклонился.

— Прошу меня извинить, я не знал. Значит, ты, демон, все же привел меня в важное место… Что ж, за это я оставлю тебе жизнь.

Плита вдруг засветилась изнутри холодным голубым светом, откуда-то подул ветер и затушил свет факела, даже демона пронзило странное чувство иррационального страха.

— Она дает нам знак, — прошептал он. — Она слышит нас!

— Тогда я поговорю с ней, — отважно сказал Калеб, а Хоб затрясся — никто не смел говорить в таком тоне с госпожой. Но падший император продолжал, словно ни в чем ни бывало: — Госпожа! Мое имя Калеб. Я хочу, я желаю служить вам! И готов принести свою нерушимую клятву верности.

Хоб впервые присутствовал при подобном ритуале. В прошлый раз его призвали уже после совершения таинства, а сейчас он чувствовал, как незримая тень великой госпожи витает в зале, а от ее ледяного дыхания стынет все его существо.

Калеб опустился на колени и продолжил:

— Клянусь быть верным слугой Госпоже! Клянусь каждый день и час своей жизни посвятить одной цели — воскрешению Ее! Клянусь быть беспощадным к любому, кто будет мешать исполнению этих великих планов! Клянусь именем своим, судьбой своей и будущим своим!

Хоб явственно увидел, как изморозь на плите поднялась в воздух и закружила в легком вихре, приближаясь к коленопреклоненному Калебу. К этому танцу присоединились мириады снежинок, лежащих на плитах пола и стенах пещеры.

Через несколько минут уже ничего нельзя было разглядеть в этом безумстве стихий, вызванных к жизни словами клятвы.

Хоб рухнул ничком и повторял одни и те же слова, много-много раз, надеясь, что ему повезет и ему даруют прощение за все неудачи:

— Я верный слуга, госпожа, я верный слуга… Я верный слуга, госпожа…

Ветер стих так же резко, как и поднялся. Свечение вокруг плиты тоже потухло. Калеб встал на ноги.

Хоб, осмелившийся, наконец, оглядеться, с удивлением заметил, что теперь от самого Калеба исходит неяркий голубоватый свет. Да и внешне бывший император несколько изменился. Он не прибавил в росте или ширине плеч, но от всего его вида теперь исходила такая уверенность и сила, что Хоб понял все. Клятва была принята. Королева обрела нового слугу, а раз самого Хоба оставили в живых, значит, он лицезрел перед собой своего нового хозяина. Хоб низко поклонился Калебу и сказал:

— Готов служить вам верой и правдой, господин мой Первый Паж!..

Занятия в университете закончились, как обычно, довольно поздно. Большая часть дня уже миновала, а столько еще предстояло сделать: сходить в магазин, приготовить ужин, подготовиться к завтрашнему семинару. Подруги звали в кино, но развлекаться совсем не хотелось, слишком уж она устала за эти дни.

Оля привычным движением поправила волосы и легким шагом направилась по аллее в сторону крупного торгового центра, несколько лет назад выстроенного неподалеку от университета. Там она и купит все необходимое, а то в частных магазинчиках рядом с домом постоянно торгуют подпорченным товаром.

Идти тут недолго — минут пятнадцать такого вот прогулочного шага, а значит, можно подумать о Нем…

Это давно уже вошло у нее в привычку: каждую свободную минуту она размышляла о Нем. Она привычно представила его таким, каким видела в последний раз — изможденным, израненным, бессознательным, лежащим на больничной койке, но таким милым, родным и близким, что даже сейчас она не могла сдержать слез, вспоминая его истерзанный облик.

Она вспоминала тот день, когда в доме раздался звонок и уверенный мужской голос попросил ее к телефону, а когда она недоуменно спросила, с кем имеет честь, голос представился Виктором — другом Джека. Оля не знала в тот момент, можно ли верить этому человеку, но Виктор говорил так убедительно, что девушка отбросила все сомнения и срочно выехала в Москву.

И не ошиблась. В палате действительно лежал Джек — тот, кого она встретила случайно и кого до сих пор не могла позабыть. Он был в коме, врачи в своих прогнозах отпускали ему всего несколько дней жизни, но Джек продержался почти шесть месяцев, и лишь когда даже его друзья решили, что дальше тянуть нельзя, Виктор прибег к крайнему средству, о котором поведал ей крайне мало.