Фриц Лейбер - Мечи Ланкмара

– Не вздумай употребить это слово в присутствии Крешкры, – вполголоса, но твердо одернул друга Фафхрд.

– Как бы там ни было, но если мне захочется с ней повидаться, – заговорщицки продолжал Мышелов, – я выпью содержимое этого черного флакона и….

– А вот об этом я уж позабочусь! – решительно заявила Рита, которая незаметно подошла сзади и выхватила флакон у него из руки. Бросив мимолетный взгляд на черную бутылочку, она с поразительной меткостью вышвырнула ее в окно, выходившее на море.

Мышелов послал ей свирепый взгляд, который, впрочем, быстро превратился в чарующую улыбку.

Распахнув черный плащ, чтобы не было слишком жарко, Крешкра подошла к Фафхрду и повелительно проговорила:

– Представь меня своим друзьям.

Между тем вокруг золоченого ложа толпа придворных, знати, советников и офицеров все густела. Всем вновь пришедшим титулы раздавались дюжинами. Хисвин и другие отсутствующие, виновные и невинные, были приговорены к пожизненной высылке с конфискацией имущества. То и дело поступали сообщения об удачной ликвидации пожаров в городе и о полном исчезновении крыс. Тут же строились планы полной ликвидации крысиной метрополии. Нижнего Ланкмара, – планы хитрые и замысловатые, но казавшиеся Мышелову несколько оторванными от жизни. Становилось все яснее и яснее, что под эгидой праведного Радомикса Кистомерсеса в Ланкмаре в еще большей степени, чем когда бы то ни было, будут править дурацкие фантазии и бесстыдная алчность. В подобные моменты становилось понятно, почему город до такой степени раздражает истинных богов Ланкмара.

Мышелову и Фафхрду была, правда без особого рвения, выражена благодарность, хотя большинство вновь прибывших не особенно ясно представляли себе роль, сыгранную двумя героями, несмотря даже на непрерывные рассказы Элакерии о последней схватке и бегстве Глипкерио. Было понятно, что вскоре в рассеянный и безгрешный ум Радомикса будут заронены семена сомнения относительно Фафхрда и Мышелова и героические подвиги друзей незаметно превратятся в черное негодяйство.

Вместе с тем стало совершенно очевидно, что четыре боевых лошади, три упырские и одна мингольская, начинают раздражать новоявленный двор, а присутствие живого скелета просто выводит людей из себя (Крешкра продолжала разгуливать по залу в распахнутом плаще). Фафхрд и Мышелов переглянулись, посмотрели на Крешкру и Риту и поняли, что договорились обо всем без лишних слов. Северянин взгромоздился на мингольскую кобылицу, Мышелов и Рита сели на свободных упырских лошадей, и все четверо покинули Радужный дворец без лишнего шума, – разумеется, насколько это было возможно, когда подкованные копыта стучат по каменным плиткам.

В скором времени в Ланкмаре появилась легенда относительно Серого Мышелова и Фафхрда, которая гласила, будто они в виде карлика, ростом с крысу, и гиганта, ростом с колокольню, спасли Ланкмар от крыс, ценой условия, что в загробное царство их препроводит посланец самой смерти; очевидцы почему-то решили, будто скелет в черном плаще – мужчина, что безусловно крайне раздражило бы Крешкру.

Впрочем, на следующее утро, когда звезды уже начали меркнуть, все четверо скакали навстречу розоватому восходу по насыпной дороге через Великую Соленую Топь и были вполне веселы, каждый на свой лад. Прихватив где-то трех ослов, они погрузили на них ларец с драгоценностями, который Мышелов забрал из спальни Глипкерио, а также еду и питье для долгого путешествия, хотя еще не решили, куда именно они направляются. Фафхрд стоял за поездку в свои любимые Стылые Пустоши с долгой остановкой в городе Упырей. Мышелов же горел желанием вновь посетить Восточные Земли, лукаво убеждая Риту, что лучшего места для приема солнечных ванн в обнаженном виде просто не сыскать.

Для пущего удобства высоко подоткнув свое фиолетовое платье, Рита согласно закивала.

– От одежды все чешется, – пожаловалась она. – Так и хочется снова раздеться. Мне нравится ездить верхом с голой спиной – я имею в виду свою спину, а не лошадиную. А волосы начинают отрастать и тоже ужасно чешутся. Тебе придется каждый день меня брить, миленький, – добавила она, обращаясь к Мышелову.

Тот согласился взять на себя эту обязанность, но добавил:

– Я не могу полностью разделить твое мнение, радость моя. Одежда защищает от царапин и пыли и, главное, придает человеку известное величие.

– По-моему, в обнаженном теле величия гораздо больше, – строптиво возразила Рита.

– Фи, моя милочка! – заметила на это Крешкра. – Что может сравниться с величием обнаженного скелета? – Она взглянула на рыжую бороду Фафхрда, потом на тоже рыжую, густейшую поросль у него на груди и добавила: – Впрочем, в волосах тоже что-то есть.