Денис Чекалов - Сумеречный судья

Один за другим исковерканные, наполовину прогнившие детские тельца исчезали, развеиваясь в тонкий белый туман. Ветра не было — но какая-то сила подхватывала остатки омерзительных тварей, и неумолимо несла во вспыхивающее заревом жерло ворот Преисподней.

— Нет! — в ужасе закричал Уолдо Каннинг и зашелся болезненным сухим кашлем. — Не покидайте меня, мои маленькие сорванцы. Что я буду делать без вас, один? Не оставляйте старого Уолдо.

Легкая кроваво-алая туника обвевала обнаженное тело Франсуаз. Все быстрее и быстрее маленькие уродливые остатки нелюдей обращались в белый туман и тонули в языках пламени.

Астральные существа, паразиты, сотканные Уолдо Каннингом из наивных детских фантазий — долгие годы давали ему власть над людьми, заставляя несчастных подпитывать мерзкого сгорбленного старика.

Они окружали старика тихой преданной свитой, но теперь им всем было суждено сгореть в Аду — и освободить тех, к кому они присосались пиявками.

Уолдо Каннинг стоял на коленях, подняв руки к хрипящему горлу.

— Не оставляй нас, Уолдо, — молили дети. — Как мы сможем жить без твоей поддержки? Мы слабы, нам страшно. Мы не сумеем.

— Вам и не надо, — с веселой злостью отвечала Френки.

Она подошла к скорчившемуся на асфальте старику и, наклонившись, легко подняла его сгорбленное сухое тело.

— Погрей-ка косточки, дедушка, — сказала она.

Демонесса развернулась и с силой швырнула Уолдо Каннинга в разверстые врата Ада. Несколько раз старик взмахнул руками, словно надеялся, что сумеет взлететь. Яркие всполохи плазмы охватили тело, сжигая и заставляя корчиться в мучительных судорогах.

— Передавай привет своим выродкам, — произнесла Френки.

Двери Ада дрогнули и со скрежетом начали закрываться.

Франсуаз лукаво посмотрела на меня и поправила волосы.

— А теперь, Майкл, — попросила она. — Угости девушку коктейлем.

Тело Уолдо Каннинга вздрогнуло, он открыл глаза.

Ему было известно, что его нельзя убить — не произошло этого и сейчас.

И теперь он знал, как уничтожить девушку с серыми глазами.

— Как состояние пациентки?

Врач еще раз провел ладонью по короткой раздвоенной бороде. Он не замечал этого привычного для себя жеста, но медсестра видела и понимала, какие чувства тревожат его.

Доктор закрыл историю болезни.

— Бедному малышу, похоже, не суждено родиться. Если не умрет от потери крови у матери, мы добьем его своими лекарствами.

Сестра с сочувствием посмотрела на него. Сколько раз ей приходилось видеть врача в таком подавленном состоянии.

— Мэделайн нужно много сил, чтобы бороться за жизнь — свою и ребенка. Выкидыш может случиться в любой момент. Если мы не найдем для нее стимула, который заставит ее бороться — то…

— А муж?

Врач подошел к двери и сквозь стеклянную панель бросил сухой взгляд на Родерика Калленти. Тот держал руки за спиной и нервными движениями сцепливал пальцы.

— Не уверен, — пробормотал врач. — Ни в нем, ни в ней.

— Еще укол.

— Он не дышит.

Тело Уолдо Каннинга лежит на носилках, карета скорой помощи мягко покачивается на ходу.

— Пульса нет, доктор. Мы его теряем.

Слушай меня, Мэделайн.

— Еще один укол, сестра.

— Мы можем убить его.

— Если мы не сделаем этого, он все равно умрет. Давайте.

Машина скорой помощи поворачивается, синие и красные огни проблескивают над крышей.

Слушай меня.

Ты отдала мне свою жизнь много лет назад — помнишь? Теперь ты принадлежишь мне и обязана помочь. Злая девушка забрала у меня моих маленьких сорванцов. Она убила их, сожгла в дьявольском огне — и теперь мне понадобится много времени, чтобы создать новых.

Мне нужен твой ребенок, Мэделайн.

— Мы не довезем его до больницы.

Ответь же.

Мэделайн Ти'Айлинэль поднимается на постели.

Она слышит, как чей-то голос зовет ее — ласковый, успокаивающий.

Голос человека, которому она привыкла доверять.

— Я слышу тебя, Уолдо, — отвечает она.

— Пульс.

— Еще стимуляторов.

— Сердце бьется.

— Везучий старикан.

Помоги мне, Мэделайн. Ты единственная, кто в состоянии спасти старого Уолдо.

Подчиняйся мне.

— Старика нашли на дороге. Рот залеплен пеной, дыхания почти не было. Чудом оклемался в машине…

— И всюду жизнь, Френки, — пробормотал я, краем уха слушая разговоры трех санитаров. — Думаешь, Мэделайн станет лучше после того, как Уолдо Каннинг отправился в Преисподнюю?

— Разумеется, — уверенно кивнула Франсуаз. — Теперь у старика нет над ней власти, и он не сможет лишить ее желания бороться за жизнь.

Ребенок в животе Мэделайн начал толкаться.

— Здравствуй, мой маленький, — прошептала она.

Бесцветные губы тихо улыбались.

— Ты слышишь маму? Твоя мама любит тебя. Очень-очень.

— Вам сильно повезло, мистер Каннинг. Давно вы не были на осмотре?

Старик смотрит на лицо молодого темнокожего доктора.

— Хорошо, что вас вовремя нашли.

Я чувствую тебя, малыш. Маленькая, свежая жизнь.

Ребенок моего ребенка.

Отдай мне жизнь своего малыша, Мэделайн.

Ты должна.

— Как только вы поправитесь, вам придется заполнить бумаги…

— Это несправедливо, Франсуаз.

Филлип Ти'Айлинэль останавливается около нас, его лицо бледно от усталости.

— Меня не пропускают к ней. Говорят, она еще слаба. Но кто ей поможет лучше, чем я, ее муж?

Я стараюсь не смотреть в ту сторону, где стоит Родерик Калленти.

Филлип понимает это и бледнеет еще больше.

Ему хочется с досадой спросить, а что тот делает возле палаты — но он не решается.

— А теперь послушай меня, малыш…

Мэделайн смеется — тихо и смущенно.

— Знаешь, маленький, много лет назад моя мама вот так же разговаривала со мной. Она очень-очень меня любит — так же, как и я тебя…

Свежая, молодая жизнь.

Еще не начавшаяся.

Она наполнит Уолдо Каннинга силой, вновь напоит энергией серый, полуистлевший сгусток старческого сознания.

Иди сюда, малыш.

Ты мне нужен.

— Есть один человек, — Мэделайн смотрела на свой живот, скрытый за белой поверхностью одеяла, и склоняла голову то в одну сторону, то в другую. — Это очень хороший человек. Очень добрый. Он всегда заботился обо мне — и о тебе, ты слышишь, маленький? Он тебя очень любит.