Елена Хаецкая - Сага о Хелоте из Лангедока

Они нашли ее на берегу Реки, спящей. Долго стояли, разглядывали: ростом она была немного повыше, чем любая женщина в Народе, волосом потемнее, порыжее. Она улыбалась во сне, а над ней тихо мерцала Радуга, время от времени заволакивая пеленой образ женщины. Семицветные блики пробегали по ее лицу, волосам, загорелым рукам.

Потом она проснулась. У нее были зеленые, как крыжовник, глаза.

Вперед выступил один из беловолосых воинов, вооруженный длинным мечом, и склонил голову.

– Кто ты? – спросила женщина. – Что это за место? Я не помню такой реки...

– Я Отон по прозванию Осенняя Мгла, – сказал воин. – Я – военный вождь Народа, что первым пришел в мир Аррой.

– Аррой? – Женщина казалась удивленной. Она провела рукой по лбу и вдруг испугалась. – А я? – спросила она. – Кто я такая? Боже, я ничего не помню...

– Ты дар Реки, – сказал Осенняя Мгла. – Адунн принесла тебя на своих волнах. Мы будем называть тебя Фейдельм, если тебе нравится это имя.

– Мне нравится, – сказала она. – Но почему я ничего не помню?

– Ты чистый лист, – сказал Осенняя Мгла. – Ты богиня. Нам предсказано, что некогда Река принесет на своих водах Солнечную Женщину по имени Фейдельм, которая будет знать музыку сна, музыку смеха и музыку плача; сможет читать на камне, дереве и бычьей коже; сумеет вызвать Силы, остановить великана или гнома, предсказать завтрашний день и изменить по своей воле будущее. Это ты?

– Не знаю... – повторила она. – Здесь все так странно... Я молода?

– Ты была всегда и будешь очень долго, – торжественно провозгласил Отон Осенняя Мгла.

Глядя, как Дианора встает и медленно идет следом за беловолосыми лесными жителями, озаренная сиянием Радуги, Морган Мэган хмурился. Пожалуй, перестарался он. Пьян он был тогда. Поручил придумывать легенду варварским сказителям. Ну они и напридумывали, суеверы и мракобесы! Не навредило ' бы все это Дианоре... Но потом махнул рукой: что сделано, то сделано. Даже забавно будет посмотреть, 1 что из всего этого получится.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Повозка грохотала по дороге, подскакивая на каждом ухабе. Мохноногая лошадка тянула ее все дальше и дальше от селения, по лесу, к баронскому замку. На повозке, на груде соломы, под плащом, лежал Тэм Гили, и голова его моталась по соломе. Белобрысый воин по имени Танор вез его к колдунье Имлах в надежде, что та сумеет спасти Тэма.

Ничего этого Тэм не знал. Не знал он, как в дом, привлеченный шумом и криком, ворвался Отон, как Фейдельм сказала ему:

– Мальчик чужой в этом мире, Отон. Ты должен отпустить его.

Он не мог видеть, как Сила, точно разрядами тока, сотрясала тело Фейдельм, как она медленно прошла сквозь стену и исчезла, растворившись в раскаленном добела воздухе.

И никто не знал, что нарушение баланса Силы могло означать только одно: безответственный Демиург Морган Мэган снова открыл врата и сейчас находится где-то неподалеку.

А повозка скрипела, тряслась и катилась, и в бреду Тэму казалось, что это будет длиться вечно. Однако вдруг все замерло. Повозка остановилась.

Танор подобрал на дороге камешек и запустил им в стражника, уныло ковырявшего мох на стене своей алебардой.

Со стен замка донесся крик:

– Ты что, сдурел?

– Открой мне ворота! – закричал Танор совсем близко от Тэма.

Стражник свесился со стены, вглядываясь пристальнее в просителя:

– Что нужно воину Народа от Теленна Гвада?

– Помощи и милосердия! – был ответ.

– И как не покривятся уста, произносящие эти слова! – насмешничал голос со стены. – Неужто Народу ведомо, что такое милосердие?

– Не время шутить! – снова над ухом Тэма завопил Танор.

– Со мной детеныш дакини, он умирает. Я прошу помощи у госпожи Имлах из Серебряного Леса, если она меня слышит.

– Только и дел госпоже Имлах, что слушать всякий вздор, – рявкнул стражник. – Какой еще детеныш дакини?

– Здесь, на повозке! – надрывался Танор. – Открой мне, иначе он умрет, а от Фейдельм мне не будет прощения. «Несправедливо, – сказала она, – умертвить живое существо только потому, что оно презренной расы».

– А кто мне поручится, что на повозке не оружие? – Стражник недоверчиво вытянул шею.

Вместо ответа Танор снял плащ и показал ему Тэма.

– Не знаю, – пробурчал стражник, – я спрошу у хозяйки... И исчез.

Время шло, а никто не появлялся. Тэм завозился на соломе, несколько раз начинал хватать воздух ртом, как будто задыхался, потом затих, покрывшись испариной. Танор терпеливо ждал. Наконец кто-то начал возить ключом по замочной скважине, ругаясь и призывая на помощь всех богов. Ворота медленно раскрылись. Стражник махнул рукой: «Заводи свою повозку!» Танор взял поводья и повел лошадку за собой. Колеса снова загрохотали.

У ворот стояла Имлах – на щеке пятно от чернил, на плече белый горностай, которого она рассеянно гладила.

– Здравствуйте, госпожа баронесса, – произнес Танор, останавливаясь в пяти шагах от нее. – Благодарю за то, что снизошли к моей просьбе.

– Мы с вами сейчас не воюем, – ответила баронесса. – Помогать же соседям – наш долг.

– Взгляните на этого маленького дакини, – сказал Танор.

– Ради него я посмел нарушить ваше уединение. Мы считаем, что он умирает. Имлах склонилась над повозкой.

– Но я не вижу никакого дакини, – растерянно произнесла она. – По-моему, он из Народа...

– Мы тоже так считали, но Фейдельм разговаривала с ним, и Фейдельм нашла, что он чужой в нашем мире. Она велела Отону отпустить его. Мальчик был вместе с тем, кто сейчас гостит в вашем замке.

Имлах выпрямилась, поковыряла пальцем в ухе, потом обтерла руку о подол юбки и задумалась не на шутку. Не смея вторгаться в ее молчание, Танор стоял неподвижно и безмолвствовал. Наконец Имлах спросила:

– Разве Фейдельм, наделенная Силой, не может исцелить его?

– Сила Фейдельм оказалась для него губительной. – Странно... – пробормотала Имлах. – Ты уверен, что никакие целительные чары еще не касались его?

– Откуда мне знать, госпожа? Отон велел просить помощи у вас. Он, наверное, знает.

– Отону-то как раз и неоткуда знать такие вещи. Он просто военный вождь, к тому же не слишком опытный.

– Есть и более опытный воин, – совсем тихо проговорил Танор. – В Народе болтают, будто Лаймерик – произнося запретное имя, он понизил голос еще больше, – еще жив и полон сил, а из своей мудрости не утратил ничего, напротив, еще и прибавил. Если это так, то он неоценимый помощник.

– Это так, – сказала Имлах. -Но я не стану спрашивать у него совета. Нет смысла беспокоить его по пустякам. Я перенесу детеныша на кровать и подумаю, что можно сделать для него. Ты можешь отправляться домой. Скажи Отону, что выполнил свое поручение.