Кассандра Клэр - Draco Sinister

— Репортеры, — коротко сказал Сириус.

— Я пойду и посмотрю, что происходит, — сказал доктор, который выглядел взволнованным и хотел уйти от Снэйпа и Сириуса хоть ненадолго. Он поспешно вышел, все еще сжимая в руке карту.

Снэйп никак не отреагировал на его уход. Он закатал широкие рукава и склонился над Дамблдором, держа флягу. Северус наклонился вперед и положил руки на плечи Дамблдора — довольно нежный жест, подумал Лупин — и начал лить содержимое фляги в ничего не чувствующий рот Дамблдора.

Плечо Сириуса дёрнулось под рукой Лупина.

— Что ты делаешь?

Снэйп сидел, сжимая теперь пустую флягу, и смотрел на бесчувственное тело Дамблдора широкими, блестящими глазами.

— Подождите.

Какое-то время ничего не происходило — затем Лупин заметил, как напряглись плечи Снэйпа, и услышал, что дыхание Сириуса участилось от удивления. Тело Дамблдора поднялось, его руки сжались в кулаки, его спина, выгнулась. Серое облако дыма, внезапно вырвалось из его груди и поднялось вверх, тяня за собой нити серебристой пыли. Вместо того, чтобы рассеяться, дым начал соединяться и уплотняться. Он начал обретать форму. Рем видел, как из облака сформировались глаза, нос, рот, поток серебристых волос, две половинки прозрачных очков. Призрачная форма головы Дамблдора и его плеч. Облако слегка вращалось, затем остановилось перед ними. Лупин с безмолвным удивлением, увидел наполовину прозрачную улыбку.

— Северус, — сказал Дамблдор, смотря вниз на них. — Сириус. И Рем. Вы все здесь.

Снэйп искоса поглядел на изумленные выражения лиц Сириуса и Лупина, и слабая улыбка появилась в углу его рта.

— Мы здесь, директор. Но у нас мало времени.

Дамблдор склонил голову.

— Тогда давайте начнем.

Нарцисса прикрыла рот рукой.

— Ваши родители, — сказала она, поворачиваясь к Рону и Джинни, которые выглядели так, будто их ударило током. Гермиона могла поклясться, что у Рона волосы встали дыбом.

— Мама и папа? — выдохнула Джинни, выглядевшая одновременно пораженной и испуганной. — О, держу пари, они собираются убить нас.

Антон заволновался.

— Здесь не будет никаких убийств, — отрывисто сказала Нарцисса, и сделала неопределенный жест, обращаясь к призраку. — Антон, сообщите им, что мы идём. Рон и Джинни, идите за мной.

Гарри и Гермиона, вы ждите здесь.

— Нет, — быстро сказал Гарри, — я тоже пойду.

— Ты подождёшь здесь, — сказала Нарцисса, в ее голосе прозвучала сталь. Теперь она выглядела очень властной и, подхватив полы своей мантии, направилась к двери, Рон и Джинни последовали за ней словно утята за уткой. Когда Нарцисса проходила мимо Гермионы, она сунула что-то в широкий рукав мантии девушки. Гермиона удивленно посмотрела на неё, и заметила, что Нарцисса улыбнулась ей краешком рта, затем она и Висли вышли. Гермиона и Гарри остались одни в комнате.

Она посмотрела на него и увидела, что он стоит, опираясь одной рукой на стол. Он, казалось, полностью погрузился в чтение одной из книг, которые она с Роном читала ранее, Гермиона обратила внимание, что он держал её вверх тормашками. Девушка не знала, стоит ли ей говорить с ним, поэтому посмотрела, что Нарцисса сунула ей в рукав.

Это было письмо от Снэйпа.

Гермиона поспешно села в ближайшее кресло и осмотрела письмо. Это был тяжелый свиток бумаги, сливочного цвета, перевязанной зеленой и серебряной лентами.

— Гарри, — позвала она, и подняла письмо, так, чтобы он смог видеть его. — Это — письмо от Снэйпа, насчёт зелья.

Гарри захлопнул книгу, но не двинулся с места.

— Так открой его, — сказал он равнодушно.

Она медленно потянула ленту, и развернув письмо, заполненное знакомым, плотным почерком Снэйпа. Гермиона прочитала письмо один раз, потом с наивной надеждой еще раз.

Затем она протянула его Гарри.

Он медленно отошел от стола и выдернул письмо из её руки, затем отступил на расстояние нескольких футов, прежде чем развернуть письмо и прочитать его. Она наблюдала за ним, когда его глаза просматривали страницу, зная, что он читал там: Мистер Малфой, Я удивлён, что Вы тратите ваши летние каникулы, на изучение неизвестных зелий и их противоядий. И я предлагаю, чтобы Вы выбрали какое-нибудь другое зелье предметом вашей научно-исследовательской работы. Я знаю зелье, которое вы мне описали, хотя не представляю, где вы могли столкнуться на его описание. Это очень старый рецепт и к тому же незаконный; я нашел его в своих собственных материалах. Это так называемое Зелье Подвластия, или Omnia Vincit Charm — от латинского выражения Любовь Побеждает Все.

Что касается противоядий, то единственное — это смерть либо человека, подвластного зелью, либо объекта вынужденной привязанности. Итак, мой совет, лучше поищите какое-нибудь другое зелье для вашего эксперимента. Свяжитесь со мной если вам будет нужна помощь с выбором зелья.

С уважением, Профессор Северус Снэйп Гарри закончил читать в тишине, поднял голову, и мигнул.

— Вот именно так, — сказал он бесцветным голосом.

Сильным жестом, нехарактерном ему, он смял бумагу в кулаке и бросил её в пустой камин. Гарри обернулся. Гермиона видела, как он весь напряжен, пересекает комнату и останавливается возле книжного шкафа, не желая дальше двигаться по комнате.

Гарри стоял под витражом, сине-зеленые тени легли поперек его лица и белой рубашки. Он посмотрел вверх, взглянул на нее, и Гермиона могла видеть, как он несчастен — Гарри, который всегда, каждый день, был таким счастливым!

Это моя вина, мрачно подумала она.

Гермиона поднялась на ноги, но не подошла к Гарри.

— Это не так, — сказала она и ее собственный голос, показался ей слишком тонким. — Гарри, если Снэйп говорит, что не знает противоядия, это вовсе не значит, что его нет. Он только говорит, что он не знает, а он знает не всё. Я уверена, что есть выход. Должен быть.

— Не каждая проблема имеет решение, Гермиона, — сказал Гарри, тихим тоном, скрывая свой гнев. — Я знаю, тебе в это трудно поверить.

— Я не понимаю, почему я должна поверить в это. Я не понимаю, почему нужно сдаваться.

Но Гарри казалось, не слушал. Он смотрел в одну точку над её головой.

— Я тоскую без тебя, — сказал он, в пустоту. — Я уже тоскую без тебя, и это только несколько часов. Я продолжаю думать, как я буду тосковать без тебя завтра, и послезавтра, и послепослезавтра! И я не думаю, что когда-нибудь станет легче. Есть некоторые вещи, которые не проходят просто так, и эта является одной из них.

— Гарри… — начала она, обратившись к нему.