Мария Быкова - Первый шаг

— Мы контролируем все магические слои, — с той же суровостью продолжила алхимичка. — Любая посторонняя магия будет замечена и пресечена. Помните об этом и не пытайтесь колдовать понапрасну. Магистры Рихтер и Дэнн окажут мне посильную помощь…

В зале воцарилась звенящая тишина. Шэнди Дэнн невинно пощипывала кружево на оторочке длинного рукава. Эгмонт, прищурившись, смотрел в зал. Проследив за направлением его взгляда, я обнаружила обоих близнецов аунд Лиррен, с честными-пречестными лицами стоявших у соседней стены. Потом взгляд переместился и уперся в меня. Я с вызовом посмотрела магистру в глаза; он отрицательно качнул головой и стал смотреть в другую сторону.

Мне немедленно захотелось придумать какую-нибудь масштабную пакость. Такую, чтобы о ней разом узнала вся школа… Тоже мне вершитель судеб, он, видите ли, мне запрещает!.. Сначала, стало быть, по всему кабинету валяет, как щенка, у половины курса на глазах, а потом демонстрирует прямой учительский долг!..

Магистры сошли с возвышения. Вновь послышалась музыка, на этот раз быстрая и задорная. Толпа адептов зашевелилась, разбиваясь на пары; я протискивалась вперед, пытаясь найти Хельги. Пока еще я не знала, что такое собираюсь затеять, но, чем бы это ни оказалось, для него мне определенно понадобится партнер.

— Хельги! — крикнула я, заметив, что в толпе промелькнула знакомая светловолосая личность. — Хельги, чтоб тебя!

Вампир остановился. Под руку он держал какую-то девицу с длинными каштановыми волосами, одетую в легкое серебристо-серое платье. Если это была Ликки де Моран, то я — Ирий Буковец собственной персоной.

— Что, Яльга?

— Я посоветоваться хотела, есть одна идея…

Девица поджала губки. Хельги покосился на нее, потом — на меня, стоявшую перед ним. Я вдруг вспомнила про растрепанные волосы и потертые штаны.

— Слушай, давай потом, — наконец решился он. — Сейчас же праздник, верно?

— Да, но… — Я замолкла, сама не знаю отчего. — Ладно, давай потом.

— Ты что, обиделась? — удивился вампир.

— Нет, конечно, — усмехнулась я. Девица буравила меня таким взглядом, будто я покушалась на самое ценное, и мне невольно сделалось смешно. — Иди развлекайся…

Вампир благодарно кивнул и поспешил ввинтиться в толпу. Девица цепко держала его за руку; перед тем как окончательно исчезнуть, она послала мне на редкость недоброжелательный взгляд. Я усмехнулась, похоже, она ждала от меня немедленного отбивания ее драгоценного Хельги и была готова принять все контрмеры в любой момент.

Что же, я была только рада за вампира. Кажется, ему наконец-то попалась девица, согласная за него в огонь и в воду… Впрочем, учитывая непостоянный характер Хельги, можно было с уверенностью предсказать, что вскоре он сам ее оставит. В отношениях с женщинами ему был интересен не столько результат, сколько сам процесс — и чем больше сил он отнимал, тем с большим энтузиазмом вампир ему отдавался.

Народ расступился, освобождая центр зала. Первые пары вышли на паркет; среди них я заметила знакомое розовое платье, сразу же бросавшееся в глаза. В платье угадывалась Полин — млея от счастья, она крепко держалась за пригласившего ее эльфа.

Магистры сэкономили на музыкантах — оркестра не было, его заменили заклинания. Громкая, но плавная музыка потекла прямо из стен; одна за другой пары закружились в танце.

Народ танцевал по-разному — кое-кто вообще с трудом различал фигуры. Но таких было мало — первый танец считался самым сложным, исполняемым по всем правилам. Кажется, наизусть все это знал только Генри Ривендейл — он, кстати, танцевал отлично, по-моему, лучше всех в зале. Да и пара подобралась красивая — он пригласил какую-то эльфийку с телепатического факультета, с лицом правильным и четким, как профили на камеях. Платье у нее тоже было роскошное — нежно-нежно-голубое, с длинным шлейфом, крепившимся к ее запястью. Когда она поднимала руку, мне казалось, что шелк стекает вниз, подобно озерной воде.

Танец продолжался минуты три. Признаться, я была рада, что наблюдаю за всем этим со стороны — сама бы я давно уже запуталась в движениях, а смотрелось все это просто сказочно красиво. Особенно если наблюдать только за той частью танцующих, которая и в самом деле умела танцевать.

Наконец музыка стихла. Буквально секунд на семь, следующая мелодия была куда проще и задорнее, под нее так и хотелось двигаться. Я, улыбаясь, отбивала такт носком сапога и чуть пританцовывала на месте.

Адепты, поначалу смотревшие на девушек с изрядным подозрением, быстренько сориентировались в обстановке. Студенток, стоявших у стенки, становилось все меньше: одни уходили танцевать, другие объединялись в кучки по интересам. На интересы мне рассчитывать не приходилось: подруг у меня не было, под это определение подходила разве что Полин. Но Полин уж точно было не до меня. Счастливая, раскрасневшаяся, с улыбкой до ушей, она порхала от кучки к кучке, прямо-таки излучая в атмосферу радостные флюиды.

Постояв у стенки еще минуты три, я решительно отправилась к фуршетному столу. Не потому, что была голодна: есть мне отчего-то совсем не хотелось, несмотря на доносившиеся оттуда умопомрачительные запахи. В честь праздника наша столовая напряглась и выдала нечто не только съедобное, но и, похоже, очень вкусное. Просто там тоже было много народу — а я хотела бы сейчас с кем-нибудь поговорить.

Мне было… да, пожалуй, мне было одиноко. Я была одна, совсем одна; но ведь праздники — на то они и праздники, что во время них положено веселиться. И я веселилась, всеми силами отгоняя скуку, — в самом деле, как же можно скучать, ведь в зале играет музыка, горят свечи, и вообще…

Я вспомнила про желание сделать пакость, и настроение мигом скакнуло вверх. У стола, кстати, я заметила и близнецов: обрадованные снятием заклятия, братья трещали как сороки, рассказывая анекдоты, отпуская комплименты и емко характеризуя прошедшую сессию. Делать все это одновременно могли только настоящие эльфы.

Возле близнецов конденсировалась Полин, сияющая, как новехонький золотой. Она что-то щебетала специальным «бальным» голоском; я сразу же вспомнила, что в книжках, столь ценимых моей соседкой, непременным условием воспитанности дамы ставилось умение вздыхать на пять ладов и щебетать в семи различных вариациях.

Левый близнец, похоже, решил действовать выборочно. Оставив на второго всех своих собеседников (впрочем, второй не жаловался, он прямо-таки истосковался по живому общению), он стал окучивать конкретно Полин. Алхимичка млела; пару раз, когда эльф упоминал в беседе какие-то не особенно бальные вещи, она хихикала, розовея, но попытку положить руку ей на талию пресекла в корне.