Гай Кей - Повелитель императоров

Рустем видел, что рана нехорошая — глубокий удар, потом рывок вверх под углом. Попыткам закрыть рану, уменьшить сильное кровотечение очень мешали сломанные ребра — три или четыре ребра — с той же стороны. Возничий задыхался — этого следовало ожидать. Вполне вероятно, что было задето легкое. Это могло привести к смерти, а могло и не привести. Рустем с изумлением узнал, что возничий пришел сюда пешком по улицам с такими ранами. Он внимательно наблюдал за дыханием лежащего на столе человека, опасно поверхностным, словно он с опозданием начал ощущать боль.

Рустем принялся за работу. Болеутоляющее из его дорожной сумки, полотенца, горячая вода, чистые простыни, уксус на губке, чтобы очистить рану (сильная боль), ингредиенты с кухни, которые слуги по его инструкциям смешали и прокипятили для временной повязки. Как только Рустем занялся работой при свете ламп, которые для него зажгли, он перестал думать о последствиях. Колесничий вскрикнул дважды: один раз от уксуса (Рустем мог бы использовать вино, от него не так больно, но оно менее эффективно, и он решил, что этот человек сумеет вытерпеть боль), а потом еще раз, и по его лицу потекли капли пота, когда Рустем попытался определить, насколько глубоко проникли в рану сломанные ребра. После этого он замолчал, но дышал очень часто. Возможно, обезболивающее помогло, но сознания пациент не потерял.

В конце концов кровотечение удалось остановить с помощью корпии в ране. После Рустем осторожно удалил все из раны (по крайней мере, в этом он следовал указаниям Галинуса) и вставил трубку для дренажа. Она тоже причиняла боль. Полилась непрерывная струйка окрашенной кровью жидкости. Более обильная, чем ему хотелось бы. Раненый даже не пошевелился. В конце концов струйка ослабела. Рустем посмотрел на кухонные вертела и прищепки, которые ему принесли, — все, что было в его распоряжении, чтобы зашить рану. Он решил пока оставить ее открытой. При таком количестве жидкости ему еще раз может понадобиться поставить дренаж. Он хотел наблюдать за легкими, за дыханием.

Он приложил быстро приготовленную домашнюю припарку (хорошо сделанную, на хорошей ткани, как он заметил) и плотно обернул больного простыней в качестве первой повязки. Он хотел бы иметь лучшее средство для раны, в таких случаях он любил применять киноварь — в скромных количествах, так как знал, что в больших дозах она ядовита. Утром он постарается найти нужные ингредиенты.

Еще ему необходимо добыть дренажные трубки. Ребрам потребуется более крепкая опора, но в первые дни необходимо иметь доступ к ране для наблюдения. Знаменитый квартет признаков опасности Меровия: покраснение и опухоль, сопровождаемые жаром и болью. Их лекарь узнает первым делом, и на востоке, и на западе.

Они перенесли возничего наверх на крышке стола. Снова началось слабое кровотечение, но этого следовало ожидать. Рустем приготовил более сильную дозу обычного обезболивающего и сидел у постели раненого до тех пор, пока тот не уснул.

Уже перед тем как уснуть, с закрытыми глазами, возничий тихо пробормотал бесцветным, сухим тоном, который тем не менее позволял предположить, что он пытается что-то объяснить: «Понимаешь, она уединилась со своей семьей».

Не было ничего необычного в том, что снотворное заставляет человека произносить бессмысленные фразы. Рустем оставил одного из слуг дежурить, приказав позвать его немедленно, если случится что-нибудь необычное, потом пошел спать. Элита уже была там — он сказал ей, что она должна лечь в его комнате. Кровать была удобной, согретой теплом ее тела. Он уснул почти сразу. Лекари должны уметь это делать, помимо всего прочего.

Когда он утром проснулся, девушки рядом с ним уже не было, но огонь снова горел в очаге, и ванна с водой согревалась рядом. Простыня и его одежда тоже были приготовлены у огня. Несколько мгновений Рустем лежал неподвижно, приходя в себя, потом сделал первый жест, вытянув правую руку на восток, и шепотом произнес имя богини.

В дверь постучали. Три раза. Первый звук имеет большое значение. Звук и число «3» — благоприятные знамения на этот день. Он ответил, и вошел управляющий. Этот человек выглядел встревоженным и озабоченным. Неудивительно, если вспомнить события прошлой ночи.

Но, как оказалось, дело было не только в них.

К Рустему уже явились пациенты. Много пациентов, и некоторые из них весьма знатные люди. После вчерашней свадьбы с молниеносной быстротой разнеслись слухи о прибытии в Город бассанидского лекаря и учителя, который на время поселился в городском доме распорядителя Сената. И пусть пьяные молодые болельщики с Ипподрома с яростью набрасываются на всех иностранцев, страждущие душой и телом иначе относятся к магической восточной мудрости.

Рустем совсем не думал о подобной возможности, но вряд ли такой поворот событий можно считать неблагоприятным. Он мог оказаться полезным. Сидя на кровати, он погладил бороду, быстро соображая, и приказал управляющему, который явно стал более почтительным со вчерашнего дня, попросить клиентов прийти после полудня. Он также попросил его просветить их насчет того, что Рустем берет очень высокую плату, чтобы они были к этому готовы. Пускай все решат, что он всего лишь жадный бассанид и приехал сюда просто с намерением подзаработать.

Ему нужны были высокопоставленные и состоятельные пациенты. Те, кто может заплатить много. Те, кто может знать о важных вещах и посвятить в них доктора. Люди так поступают везде, а он находится здесь с определенной целью. Он спросил о раненом, и управляющий доложил, что тот все еще спит. Рустем распорядился, чтобы кто-нибудь время от времени заглядывал к парню и чтобы ему доложили, когда он проснется, но без лишнего шума. Никто не должен знать, что этот человек здесь. Рустема все еще забавляло то, каким благоговением преисполнился этот суровый, благовоспитанный управляющий вчера ночью при появлении простого спортсмена, участника игр.

— Джад, владыка святого Солнца! — закричал он, когда возничий, поддерживаемый мальчишкой, перешагнул через порог. Управляющий рукой описал круг, символ веры, и по его тону можно было предположить, что он воочию видит упомянутого бога, а не просто призывает его.

«Святые и возничие — вот кого почитают в Сарантии», — гласит старая пословица. Кажется, это правда. Забавно.

После того как Рустем оделся, умылся и съел легкий завтрак, он велел слугам сделать перестановку в двух комнатах на первом этаже, превратив их в приемные, и доставить туда некоторые необходимые вещи. Управляющий оказался человеком умелым и собранным. Возможно, люди Боноса за ним шпионили, но они были хорошо вышколены, и к тому времени, когда солнце поднялось высоко в тот теплый и благодатный день ранней весны, у Рустема появились нужные помещения и инструменты. Он официально вошел в эти две комнаты, переступив порог каждой из них левой ногой и призывая Перуна и Богиню. Поклонился всем четырем углам начиная с восточного, огляделся и объявил, что доволен.