Юлия Галанина - ЗвеРра

Беглец свернул к мосту — и припустился вдвое по выгнутой каменной спинке моста над ворчащей угрожающе ЗвеРрой-рекой, на тот берег, подальше от проклятого города.

Росомаха взревел яростно, на бегу оборотился человеком, и быстро заработал руками и ногами. Марк же чувствовал, что свой запас сил благополучно выбегал, ещё несколько метров — и останется сесть в изнеможении на землю, судорожно глотая воздух и пялясь на луну. Топорик птекин только мешал — и он метнул его в спину убегающему. Просто так, на всякий случай.

Топорик полетел красиво, как бумеранг. Неожиданно получив обухом по затылку, беглец споткнулся. И тут же упал, сбитый с ног росомахой, который придавил его к мосту не хуже каменной балки.

Марк остановился, переводя дух. Таких умений он от себя не ожидал. Всплыла в голове картинка из любимого "Острова сокровищ" — одноногий Джон Сильвер бросает свой костыль в неприсоединившегося к пиратам матроса. Насмерть.

В правом боку кололо, Марк скособочился и, поддерживая бок ладонью, заковылял к беглецу.

Во время бега все они вспотели, как лошади на ипподроме. И даже не доходя до незнакомца, Марк уловил своеобразный запах беглеца. Тот самый.

Росомаха, ворча, подволок пойманного к краю моста, упёр макушкой в ограждение. Сел ему на грудь.

— Это звеРрик. Из кислых мышей, — подтвердил он мысли Марка. — Наверное, главный.

— Артефакт где, козёл? — рявкнул Марк, склоняясь над похитителем.

— Какой Артефакт? — прохрипел беглец. — Ничего не знаю. Ты его ищешь, не я.

— Графч, откуси ему палец! — скомандовал Марк.

Росомаха светло улыбнулся, подняв лицо к луне — улыбка сменилась оскалом звериной морды. Морда клацнула зубами.

— Стой! — замотал головой беглец. — Стой!

— Так где? — мягко спросил Марк.

— Даже если он обглодает мне до руки до локтей, Артефакта вам не видать! — зашёлся в истерике, выгнулся дугой похититель.

— А мы проверим! — оскалился не хуже росомахи Марк. — Терять всё одно нечего! Говори — либо конечностей лишишься!

Запах от злодея, приведшего ЗвеРру к концу света, шел тошнотворный. Хуже чем от росомахи, покатавшегося на останках протухшей рыси.

Марка передёрнуло.

Похититель заметил это, зло оскалился в свою очередь и выплюнул:

— Его нет, нет, и не будет! Я собственными руками скинул его с этого моста! Поняли? Его никто не найдёт, он давно под водопадом. И я это сделал! Вышвырнул ваш хвалёный Артефакт!

— А чего, гад, на мельницу лазил? — скучно спросил Марк, подбирая лежащий топорик и пальцем проверяя, не затупилось ли лезвие. — По городу бегал за нами зачем?

— Знать хотел, найдешь ли нас, шестой человек. Или будешь таким же тупым, как те пять до тебя. Любопытно мне было.

— Я вас практически нашёл, — объяснил ему Марк. — Хотел утром к вам наведаться. Мы поняли ваш фокус с благовонными палочками, который вы проделали, отбивая заметный запах. Ваш след тянется от сломанной решетки до зала церемоний. Дело было за малым — солнца дождаться и проверить. Ты же упорно к нам в гости навязывался, хвостом ходил — славы и признания не хватало?

— Что ты, шестой человек, знаешь о кислых мышах?! — дернулся похититель. "Шестой человек" — прозвучало как грязное ругательство.

— Вы живёте за мостом, — добросовестно рассказал Марк. — В городе вас не очень-то любят. Запах специфический. Вы на положении изгоев. Где-то так.

— Нами даже звеРрюги брезгуют… — выплеснул боль и обиду шестой луне похититель Артефакта. — Мы никто! Мы нигде! Этот город слишком хорош для таких, как мы!

— Угу, всё понятно, — покивал ничуть не разжалобленный Марк. — Это из серии: "Доктор, меня никто не замечает. — Следующий!" Вы рассчитываете, что вас заметят в полнолуние?

— В полнолуние все сдохнут! — радостно закричал кислый мышь и ветер разметал его крик над рекой. — Все до единого! У ЗвеРры нет Артефакта! А ты умрешь напрасно, шестой человек!

— Укусить? — деловито спросил росомаха Марка.

— Погоди, пусть скажет, каким он хоть был, Артефакт этот, — поиграл топором Марк. — Страсть как интересно.

— Ты не узнаешь! — прошипел похититель. — Никто не узнает. Мы его видели, мы его держали. А ты — нет! И мы его уничтожили!

— Геростраты вонючие, — подтвердил Марк.

— Ненавижу! — отозвался похититель.

— Аналогично! — подтвердил Марк. — А чего один шаришься? Убивали-то оленей всем скопом?

— Они боятся, — презрительно сказал атаман кислых мышей. — Они сидят и киснут. Даже оборачиваться боятся.

— Ага. И ничего не изменилось, — закончил за него Марк. — А так хотелось прогреметь на весь город, ужаснуть и поразить. Но кислых мышей по-прежнему в расчёт не берут. Элементарно, Ватсон. И моя смерть, дорогой Герострат, тебя лично ничем не согреет.

— Я уничтожил Артефакт! Я его уничтожил! — заклинило, похоже, кислого мыша.

— Ненависть — оборотень любви, — нравоучительно сообщил ему Марк. — Артефакт по-прежнему с тобой, ты всё так же маешься. И стоило после этого надрываться?

— Медальон видишь? Медведь носил! — встрял росомаха, которому тоже приспичило похвастаться, и потыкал пальцем в центральный камень подвески.

Пленник тут же воспользовался тем, что захват ослаб, резко толкнул и скинул с себя росомаху.

Вскочил на парапет, плюнул в Марка и сиганул вниз, оставив на память о себе только запах — брызги взлетели фонтаном над ЗвеРрой-рекой. Плевок до цели не достал.

Марк с росомахой склонились над ограждением. Вода у моста в лунном свете была тусклой, непрозрачной.

— Выплывет? — заинтересовался Марк.

— Не-а, — помотал головой росомаха. — Здесь глубоко. И высоко.

— Этот тип крепкий — вон как по скале на мельницу лазил, — не поверил Марк.

— Крепкий, — согласился росомаха. — Я ему ногу сломал. Чтобы не бегал. Плавать тоже тяжело.

— Пойдём домой, Графч… — буркнул Марк. — Расследование завершилось. Полный песец.

— Как Илса? — обрадовался росомаха знакомому слову.

— Илса — худой песец, — объяснил ему разницу Марк, засовывая топорик за пояс. — Изящный. А к нам пришёл полный. Такие дела.

Они немного подождали, не всплывет ли, не покажется голова. Но ЗвеРра-река принятое не отдавала.

Марк зверски окоченел на ледяном ветру, чтобы немного согреться, обхватил себя руками, засунул ладони под мышки. Нахохлился, как воробей зимой, и пошёл, прихрамывая, к городу. За спиной, на той стороне маячили угрюмые лачуги кислых мышей.

Росомаха, которому ветер был нипочем, поплевал с моста развлечения ради, а потом кинулся догонять Марка. Заметив, что тот замерз, на секунду задумался, сморщив нос. Потом начал изобретать: на голове его объявилась лохматая, похожая на папаху, шапка, которую он радушно сдернул и нахлобучил на Последнюю Надежду. Таким же манером возникли меховые варежки, которые он тоже отдал Марку.