Елена Первушина - Стёртые буквы

— Я ведь только что вернулся из Кларетты, я вас уже целую вечность ищу, — пробормотал он.

И тут лицо Ксанты просияло — она наконец узнала своего собеседника. «Запорошенная снегом» прядь волос осталась такой и в теплой комнате. На самом деле она просто была седой. А такую пежину, увидев раз, трудно забыть. Только теперь прядь была не одинока: виски и усы тоже тронула седина — самые кончики волос, как у породистого пса.

— Керви, парень, вот здорово! — воскликнула старая жрица. — Ну до чего же ты возмужал! Расскажи, как ты, что поделываешь?

Однако поговорить им в тот р, дз толком не удалось. Керви был слишком смущен и ошарашен происшедшим, чтобы пускаться в долгие разговоры, а Ксанту от тепла, вина и усталости отчаянно клонило ко сну. Да и за стеной каюты зашумели — на корабль возвращалась всласть погулявшая в городе команда. Так что жрица просто растолковала Керви, как найти ее Храм, а потом с наслаждением отпустила наконец поводья своего рассудка, полагаясь целиком и полностью на чужую добрую волю. И позже, когда Керви нес ее по просыпающимся улочкам города (после вчерашнего праздника люди не спешили вылезать из домов), Ксанта тихонько улыбалась сквозь сон, предвкушая изумление Инголь-ды и Дреки. Но самое удивительное было то, что и Керви, несмотря на все одолевавшие его заботы, тоже улыбался. Почему-то его не покидало странное ощущение, что теперь наконец все в порядке, дело в надежных руках, и дальше все тоже пойдет как надо. Хотя, строго говоря, никаких серьезных причин для такой уверенности не было.

6

Косой луч вечернего солнца нырнул в маленькое окошко под крышей и осветил облачко дыма, поднимающееся от жаровни.

Ксанта, высвободила руки из-под одеяла, подняла их навстречу лучу, поиграла пальцами, и начала осторожно вращать запястьями, разрабатывая задеревеневшие суставы. Неплохо. Лучше, чем она смела надеяться. Ксанта коротко усмехнулась и тут же зашлась кашлем. Пришлось перекатываться на бок, тянуться за чашкой с отваром, вползать повыше на подушки, восстанавливать дыхание. Наконец она вновь перевернулась на спину и принялась мысленно себе выговаривать от лица своей богини. Смела она надеяться! Тоже мне! Нечего ерунду городить! Последней дуре было бы ясно, что с танцами покончено, а она все руками машет по старой памяти. Тоже мне бабочка! Под повязкой, смоченной в смеси из яичных белков, масла и вина, нога немилосердно чесалась, но это как раз было ничего. Хуже то, что она еще и болела, не сильно, но довольно занудно, отзываясь на любое резкое движение, даже на приступ кашля. Старые кости не торопились срастаться. Вполне вероятно, что она теперь так и будет болеть до конца жизни — Ксанта видывала такое. Неприятно о таком думать, но приходится потихоньку привыкать к этой мысли.

В дверь постучали, затем скрипнули петли. Ксанта поморщилась — зимой приходилось навешивать двери в проемы между комнатами, а на пол ставить деревянные кровати. И то, и другое всегда выводило КсантЯ из себя, а сейчас особенно. В комнату заглянула Ингольда.

— Ксанка, ты как? Опять громыхаешь? Может, компресс сделаем?

— Все в порядке, — отмахнулась Ксанта. — Ты не беспокойся, если надо будет что-то, я сама встану.

— Встанет она! — фыркнула Ингольда. — Только попробуй! В кои-то веки не путается под ногами! Лежи уж! Там Дреки пришел и с ним еще какой-то мужик. Хотят тебя видеть. А еще гонец из Кларетты, от госпожи Дариссы. Принес письмо и шкатулку.

— Давай всех сюда! — распорядилась Ксанта. — А то я уже умираю со скуки!

В письме Дарисса долго и многословно извинялась за то, что при-, шлось пережить Ксанте, снова звала ее перебраться в Кларетту и выражала надежду, что приложенный к письму маленький подарок поднимет Ксанте настроение.

Но открыть шкатулку Ксанта не успела. Явились Дреки и Керви.

— Ну как ты, мам? — Дреки осторожно опустился на край кровати и осторожно чмокнул ее в щеку. Он вообще в последние дни был необыкновенно изящен, аккуратен и любезен — похоже, болезнь Ксанты и его выбила из колеи.

Керви так и остался стоять у дверей.

— Я надеюсь, вам уже лучше, госпожа Ксанта, — заговорил он. — приходил и раньше, но ваша подруга, она…

— Не пустила тебя?

— Ну да, но я бы и сам не стал вас беспокоить, только… у меня не те много времени. Началась оттепель, и лоцман берется вывести нас из гавани. Так что надо решать. Я ведь за вами приехал.

— Ничего не понимаю! — Ксанта приподнялась на локтях, села, Дреки тут же заботливо подпихнул ей под спину подушку. «Совсем парень на себя не похож. Ну ничего, чует моё сердце, это счастье скоро кончится», — мимоходом подумала Ксанта и тут же повернулась к Керви. — Ты садись, вон там стул стоит. Садись и рассказывай все по порядку.

— Я попробую, — со вздохом согласился Керви.

— Да не стесняйтесь, — вставил Дреки. — Уже нормально получается.

— У меня хороший учитель, — улыбнулся Керви. — Знаете, он же тренировал меня все эти дни. У вашего сына, оказывается, недюжинный талант но части рассказывания историй. Так что все, что вы сейчас услышите, вытянул. из меня он. Имейте в виду/

— Я изнемогаю от гордости и нетерпения, — подытожила Ксанта. — Начинайте!

История в самом деле получилась длинная. Длиной в двадцать лет. Когда-то давным-давно Керви с легкой руки Ксанты и Дариссы покинул родной дом и отправился в Венетту, где подрядился на корабль и вместе с еще несколькими сотнями любителей приключений отплыл на север, за Божий Нос, на новые земли.

— Разумеется, все оказалось не совсем таким, как мы ожидали, — говорил он. — В первую голову, там было полно людей. Земля на севере скудная, неласковая — скалы да болота. Вся прибрежная полоса уже заселена людьми, пересекшими Шелам в незапамятные времена. Я слышал, впрочем, что и в болотах кто-то живет, но все больше на побережье да на прибрежных островках в устьях рек. А море между островов еще почти не разведано — ветра и течения там порой просто срываются с цепи. Местные жители говорят, что на островах слишком много скал и подводных гротов, а потому вода пляшет, как хочет. Есть и водовороты, и подводные гребни, где волны в шторм поют голосами древних богов. Есть каменные поля, где скалы стоят так же часто, как дома на деревенской улице, одни — вздымаясь над волнами, другие — прячась под водой, но и те и другие одинаково гибельны для кораблей. Есть проливы, которые в отлив запус-тевают, а в прилив превращаются в огромную ступу, где ветры месят свое варево. Есть длинные каменистые мысы — где встречные волны закручиваются, как мельничные колеса, сшибаются и выбрасывают гигантские валы почти до самого неба. В прилив, да еще в бурную погоду, ни один корабль не уцелеет тут. Местные жители плавают вдоль берега и ближайших к нему островов и не рискуют уходить в море дальше. Так что нам Достались в удел те острова, до которых от берега два-три дня пути и больше. На самом деле там целый архипелаг, и мы только-только прикоснулись к краешку этого огромного пирога. Говорят, дальше к западу острова становятся по-настоящему большими, там хватит места для дюжины колоний, для множества городов. Я в это верю. Даже те небольшие острова, которые нам пока удалось занять, богаты и пресной водой, и лесами, и всякой живностью. Там растут деревья, каких нет больше нигде в Королевстве, их плоды, а более того, цветы и почки обладают свойством дивно улучшать вкус пищи, придавая ей то остроту, то сладость. На болотах мы находили ароматные и пряные травы. На широких песчаных пляжах в бухтах в летние дни удается собирать выпаренную соль. Здесь нам повезло — наши корабли куда как лучше, чем у Людей Братства, и те нам с удовольствием уступили земли, до которых сами едва могли добраться.