Райдо Витич - Обитель Варн

— Она непоседа. Неделя, две и опять улетит. Нравиться ей гостить в других

кланах, в других городах, а здесь Нэш тесно, — опять протянул хитрец. — Слышал

от Дейнгрина, в клане Гоуст ей приглянулся один Варн. Может, за благословлением

Бэфросиаста она и вернулась?

— Хочешь сказать, что Варн может покинуть клан, если пожелает?

— Свобода выбора, детка, дана каждому существу, и мы не исключение. Другое дело,

что вожак отвечает за нас, как мать за детей. Поэтому мы в ответ должны спросить

его. Согласись, подобная мелочь весьма разумна. Он опытен, мгновенно просчитает

варианты, а там, возможно — отпустит, возможно — нет. Но в этом случае — точно

отпустит. Возлюбленный Нэш кузен Гоуст, Варн сильный, хитрый. Видел я его —

хорошенький, но не приторный. Умен, начитан, и такой же непоседа, как и Нэш. Ей

будет хорошо с ним.

— Если Бэф отпустит.

— Отпустит, — рассмеялся Урва. — Глупышка ты. Неужели не поняла еще — нет

тебе равных в сердце вожака. Остальное от тебя зависит, дурочка! Чем нос свесив

сидеть, полетели веселиться!

Лесс несмело улыбнулась: слова наставника сладким дурманом проникли в душу и

успокоили Варн.

— Полетели! — встрепенулась она.

— Догоняй! — рассмеялся Урва, взмывая в ночную темноту неба. Лесс, оставив

печаль, помчалась за ним.

Как только Лесс покинула залу, улыбка спала с лица вожака. Он сел спиной к

веселившимся и уставился в проем камина. Буквально через минуту его уединение

было нарушено. Нэш опустилась на подлокотник кресла и пытливо уставилась в глаза

вожака:

— Ты очень изменился, — протянула задумчиво.

— Находишь?

— Да, — Варн села ему на колени и прижалась к груди. — Меня не было всего

лишь четыре месяца, а сколько перемен произошло. Помнишь, я год провела в

Венеции. Вернулась и через час уже чувствовала себя так, словно и не отлучалась

из клана.

Бэф улыбнулся, зарылся пальцами в золоте волос сестры:

— Там ты и познакомилась с Лабьер.

— Ты все знаешь. Наверняка уже в курсе, зачем я пожаловала в клан.

— Лабьер очаровал тебя, и ты готова поменять место жительства.

— Сердишься? — заглянула ему в глаза.

— Нет. Он добрый Варн и смелый воин. Сам не обидит тебя и другим в обиду не

даст… Скажи, ты счастлива?

— Я не чувствую себя одинокой. Мне тепло с ним, Бэф, и покойно. С ним я

чувствую себя живой, живущей. Да, я счастлива, почти так же счастлива, как в ту

ночь, когда ты сделал меня своей сестрой. Не хмурь брови. Сколько бы лет ни

прошло, сколько бы веков, я буду благодарна тебе за ту ночь, за тот год, в

котором ты оберегал меня, грел и учил свободе. Мне трудно давалась эта наука.

Намучился ты со мной, — улыбнулась Нэш. Легла ему на грудь, заглядывая в глаза.

— Ты и Лабьер — мое пристанище, моя семья. Но оставим меня — все ясно, все

устроено. Расскажи, что произошло с тобой, с братьями? Я слышала, у вас вышла

размолвка с Юзифасом.

— Очередная распря. На этот раз он нарушил границы дозволенного, чем возмутил

старшин. Мы потеряли семерых, из них троих детенышей. Горькая потеря,

неоправданная. Хоф только проснулся после ранений. Вот и все.

— Нет.

— Что же еще, милая? — прищурился вожак.

— Лесс.

— А! — Бэф отвернулся, нахмурившись.

— Она странная.

Бэфросиаст молча рассматривал каминную полку. Лицо стало замкнутым, отрешенным.

— Впрочем, ты знаешь, что она странная, знаешь, в чем и почему… — поняла Нэш.

— А другие?

— Знают, — отрезал Варн. Нэш улыбнулась, нежно развернув голову мужчины лицом

к себе, заставляя взглянуть на нее. Был бы на ее месте кто другой, его сдуло б

вместе с камином и стеной, и летел бы нахал до провинции Гон-джу, забыв дорогу

обратно. Никто не смел так вольно вести себя с вожаком. Но Нэш можно. А еще —

Лесс.

— Расскажи о ней…

— Оставь, милая.

— Наоборот. Я вижу, что ты готов только о ней и говорить. Мысли твои полны Лесс.

А еще, у тебя бьется сердце, когда ты думаешь о ней, видишь. Твои зрачки

становятся теплыми, жаркими, лицо мягким, взгляд ласковым.

— Ты фантазерка.

— Нет, Бэф. Я знаю тебя лучше других, хоть мы вместе всего семь лет. Ни разу я

не видела тебя таким…

— Если вычесть периоды разлуки, втрое меньше, — улыбнулся он. А взгляд говорил

— оставь — больно.

— Нет, Бэф, не оставлю, как ты не оставил меня тогда. Что печалит тебя? Лесс

явно привязана к тебе. Влюблена.

— Все меняется…

— Она не Ойко, ей не свойственна ветреность.

— Ты не знаешь ее…

— Мне было достаточно посмотреть в ее глаза, чтоб понять то, что скрыто в душе

твоей избранницы. Мне показалось, я действительно встретила сестру.

— Возможно. Меж вами есть общее.

— Что? — насторожилась Нэш.

— Он.

Варн резко села, непроизвольно зашипев. Одно воспоминание о том человечке, что

превратил ее в морального уродца, вил из нее веревки на протяжении восьми лет,

будило дикое желание найти его сейчас же, вгрызться в сонную артерию и напиться

его крови в прямом смысле. И пусть противно, но зато показательно. О, да! И

правильно.

— Не стоит, — качнул головой Бэф.

— Твое великодушие порой шокирует, — синие глаза сузились.

— Нет, Нэш, — качнул головой Варн. — Это брезгливость и естественное

стремление оградить тебя от неприятных впечатлений. Наверняка его кровь так же

безобразно противна, как он сам. Даже в отместку не стоит портить себе аппетит.

Оставь его, он прошлое, живущее в другой плоскости. Мир людей не мешает нам, мы

не мешаем им. Все гармонично и размеренно. Зачем уподобляться глупцам, нарушая

равновесие, установленное природой?

— Тем не менее, мир людей волнует тебя. Отчего?… Она?… О, я поняла, ты

думаешь, что Лесс, осознав свою свободу, вернется в мир людей, забудет тебя? Что

за пессимизм?

— Перестань лезть в мои мысли! — разозлился Бэф и предпринял попытку стряхнуть

Варн с колен. Но та крепко обвила его шею руками и зарылась пальцами в волосах: