Александр Лоскутов - Высшая ценность

— Давай! — Я пнул тяжелую дверную створку, заставив ее с грохотом впечататься в стену. — Бегом. Быстрее!

Подавая пример, я перешагнул через тело оглушенного инквизитора, выскочил из церковного полумрака на свет Божий и побежал. Не слишком быстро, чтобы следующие за мной по пятам Ирина и Хмырь не отстали, но и не настолько медленно, чтобы зря терять время.

Не останавливаясь, я обернулся… Ну точно, так и есть. На стоянке к инквизиторским машинам добавились еще две. Одна наша, из Управления, другая — украшенная армейским бело-сине-красным трехцветным прямоугольником.

Две машины… Пока еще только две. Но не было сомнений, что где-нибудь километрах в двух-трех от этого места вниз по проспекту, фыркая драгоценным бензином и истошно завывая, уже мчатся битком набитые солдатами машины. И действительно, вслушавшись в предутреннюю тишину затаившего дыхание города, я услышал далекий, едва различимый вой сирен.

Минуты через три они будут здесь.

Три минуты… Целая вечность. Мы должны успеть.

— Стой, — почти радостно взвыл за спиной невидимый кто-то. И у меня почему-то не возникло сомнений, к кому относится этот приказ. — Немедленно стой!

Щелкнул выстрел. Пуля выбила фонтанчик пыли метрах в двух справа и впереди от меня. Я, не глядя, выстрелил в ответ. Вряд ли попал — очень трудно попасть в мишень, если ее не видишь, — но, во всяком случае, незадачливый стрелок куда-то скрылся.

Вой сирен быстро приближался. По-моему, так даже слишком быстро.

— Пешком не успеем! — Хмырь, очевидно, тоже их услышал. — Давай к машинам!

— Водить умеешь? — тут же отозвался я.

— Велика хитрость…

— И ключи есть?

— К Дьяволу ключи! Ты, главное, дверь открой.

— Без проблем… — Сунув за пояс пистолет, я выдернул кинжал и с ходу всадил его в податливое железо. Заскрежетал вспарываемый металл. — Залезайте… Ира, ты садись назад.

Влезший на водительское кресло Хмырь творил что-то мне непонятное, сунув руки под приборную панель и теребя непонятно откуда вытащенной скрепкой в замке зажигания. Я нетерпеливо потел. Не от страха — нет. От невозможности что-либо предпринять..

Сердито фыркнул заработавший двигатель.

Не теряя ни секунды, Хмырь дернул рычаг переключения скоростей и втоптал педаль в пол. Мотор протестующе взвыл. И мы поехали.

— Ты зря выбрал этот гроб, — буркнул бывший инквизитор, выкручивая руль и разворачивая обшитую грубыми стальными листами пассажирскую «Газель». — Он же не едет ни черта. Куда на нем удерешь?

— Зато броня хорошая, — парировал я, немного приоткрывая сделанное из стального листа с узкими прорезями окно и оглядываясь. — Пулей не возьмешь. А при прорыве периметра нам это будет, пожалуй, поважнее, чем скорость.

— Тоже верно, — нехотя согласился Хмырь, выруливая на проспект перед самым носом заворачивающих на стоянку машин, увенчанных истошно воющими сиренами. — Но все-таки хотелось бы, чтобы эта телега вертела колесами немного побыстрее.

Глядя на то, как одна из армейских машин, вопреки всем моим чаяниям, вывернула на проспект вслед за нами, я не мог с этим не согласиться. Немного скорости нам бы сейчас вовсе не помешало.

— Немедленно остановитесь, — прогремел усиленный мегафоном голос. — Приказываю немедленно остановиться!

— Ну вот, опять начинается… — Хмырь крутанул руль, лихо сворачивая на поперечную улицу. Снизить ради этого такими трудами набранную скорость он даже и не подумал, и на какое-то мгновение мне даже показалось, что сейчас наша тяжелая, обшитая неподъемным металлом машина повалится набок и кувырком полетит по старой растрескавшейся дороге. Но нет, поднявшиеся в воздух колеса снова опустились на асфальт. Глухо лязгнули броневые листы. И мы помчались дальше по практически пустой улице.

Придерживая не желающую после моего вмешательства закрываться дверцу, я обернулся назад. Следующая за нами машина, естественно, не думала отставать. И поворот она прошла так изящно и аккуратно, будто шла со скоростью пешехода, а не гнала запретные в городе восемьдесят километров в час.

Ч-черт. Что делать будем? Ведь они же не отстанут…

Бывший инквизитор снова крутанул руль. Меня бросило набок, сзади послышался звонкий грохот падающих вещей — сыпалось развешенное на обшитых железом стенах снаряжение и амуниция чистильщиков. Но мы повернули. И при этом, хотя правые колеса опять несколько долгих мгновений вхолостую болтались в воздухе, даже не перевернулись.

— Где ты научился так гонять? — спросил я, едва сумев перевести дух.

— В прошлой жизни был гонщиком, — отмахнулся сосредоточенно следивший за дорогой Хмырь.

Я негромко хмыкнул и предпринял жалкую попытку пошутить:

— Ну и как тебе эта машинка после гоночной «Формулы-1»?

Если бывший инквизитор что-то и ответил, то я не расслышал. Простучавшая из пристроившейся сзади армейской машины автоматная очередь и сопровождающий ее грохот пуль по навесной броне заглушили все слова. Я торопливо обернулся, дабы посмотреть, как там Ирина.

Нормально. Мессия сидела в одном из установленных в салоне пассажирских кресел и стискивала руками подлокотники. Немного бледная, но в целом не пострадавшая.

Броня, предназначенная защищать моих коллег от когтей и клыков нечисти, выдержала и удары пуль. Собственно говоря, я так и предполагал, но предполагать— это одно, а знать — совсем другое. И хорошо, что я не ошибся, хорошо, что вместо рваных дыр на задней стене появились всего лишь несколько вмятин.

Еще одна очередь. Истошный визг рикошетирующих пуль.

Ладно еще, что улицы практически пустые. Иначе кого-нибудь точно бы зацепило.

Я снова обернулся. Машина армейцев шла метрах в семи сзади. Хорошо шла, как приклеенная. Я повернулся к Хмырю:

— Слушай, если мы сейчас резко тормознем, они нам в зад не въедут?

— Не въедут. Успеют остановиться.

— А жаль, — вздохнул я.

— Зато если мы тормознем, особенно если сделаем это резко, — несколько напряженно продолжил Хмырь, — мы сами куда-нибудь въедем. Или, что более вероятно, покатимся кувырком… Очень уж дурная динамика у этой чертовой железяки. Центр тяжести — не поймешь где. Да и обзор сквозь эти щели, — Хмырь на секунду оторвал руку от руля и щелкнул пальцем по заменяющему лобовое стекло листу металла, — ни к черту.

— Она же не для гонок делалась, — не знаю почему, но мне вдруг стало обидно, — а для защиты от врага. И свои функции исполняет хорошо. Вон сколько сзади вмятин от пуль и ни одной сквозной дыры.

Хмырь коротко и устало вздохнул:

— Так разве ж я чем-то недоволен?..

Под треск автоматных очередей и визг отскакивающих от броневых листов пуль машина армейцев вознамерилась обогнать нас справа. Я немного приоткрыл окно и несколько раз надавил на курок. Четыре кусочка серебра, сопровождаемые грохотом и вспышками, унеслись вдаль.