В. Бирюк - Догонялки

Аким — не крестьянин, он — воин, воинский начальник. Причём — не линейной части, а специального подразделения — «сотни смоленских стрелков». Аналога, как минимум, егерей более позднего времени. Понятия — охрана объекта, посты, патрули, секреты, наблюдение за перемещением противника, скрытное сопровождение… ему понятны. Вплоть до разведки боем и досмотра транспортных средств. Вот это последнее — не надо. Это для нас — явное превышение полномочий. Пока.

«Пока» — потому что я очень хочу поковыряться в этих лодейках. Потому что, если какие-то… придурки у меня девку украли, то ведь такие же… деятели и в других местах подобные акции устраивают. Тут я князю Ярославу Мудрому, который хвалился, что Русь поставляет в Византию великое множество рабов — верю.

Решение, для начала, мы придумали простое: 4 парных наблюдательных поста на высоких местах вдоль реки. Набрали мальчишек, дали каждой паре по рожку — ух как противно поют! Аким им старательно мозги промыл. Чувствуется — «славный сотник». И вперёд — каждый день через день. А мне — посты проверять. Ох, и набегаюсь я за день!

Вот так, из мальчишек-наблюдателей, начала формироваться моя первая служба. Первая, пока ещё — иррегулярная, «силовая структура» — ВОХРА.

Странно мне: серьёзных проработок по этой теме у попаданцев не встречалось. Я понимаю — вохровцы в попадизм… избегают. А другие? Что, с охраняемыми периметрами дела не имели? А просто подумать? Опыт-то — у каждого. Общенациональный и многолетний. По ту и сю сторонний. Как у Владимира Семёновича о поездке в рай, в «Райских яблочках»:

«Прискакали — гляжу — пред очами не райское что-то:Неродящий пустырь и сплошное ничто — беспредел.И среди ничего возвышались литые ворота,И огромный этап — тысяч пять — на ворота глядел.…И огромный этап не издал ни единого стона,Лишь на корточки вдруг с онемевших колен пересел.Здесь малина, братва, — оглушили малиновым звоном!Все вернулось на круг, и распятый над кругом висел».

Тут некоторые господа-товарищи старательно открещиваются. «Совковость» поругивают. Пытаются, знаете ли, явить свою кондовую двадцатьпервовекость. Полностью пренебрегая предшествующим наше-народным опытом. Зря, товарищи, зря. «Выплеснуть ребёнка вместе с водой» — английское народное выражение. Не надо нам этого… англичаньяния. У нас и свои мудрости есть.

Вот к примеру: «Навык карман не тянет».

Или вот ещё: «Не садись на пенёк, не ешь пирожок».

Смысл-то очевидный: съел не тот «пирожок» — сядешь не на «пенёк», а на существенно более продолжительное время. И тогда «навык», который «не тянет» — очень даже пригодиться. Навык работы с охраняемыми периметрами. Как с той, так и с другой стороны.

Есть же очевидные вещи: контроль целостности, визуальное наблюдение, система оповещения, форма и время реагирования… Понятно, что полностью «закрыть» объект типа «Вотчина Рябиновская» я не могу, но некоторые меры принять сам бог велел.

«Предо мною иконаДа запретная зона,А на вышке всё тот жеНадоевший чекист».

Икон тут полно, запретку я сам устанавливаю. Вот только чекистов нет. И вышек пока не построил. Но — есть подходящего размера деревья в удобных, для организации постов наблюдения, местах.

Охраняемые периметры бывают разные. Разницу между зверинцем и дурдомом понимаете? Если открыть клетки зверей — они побегают и возвращаются. К месту кормёжки. А вот психи — расползаются по планете. У меня тут… — зверинец для психов?

На следующий день Елица убила выздоравливающего голядского «куча».

Донесли эту новость до меня весьма драматическим образам. Прямо говоря: «сногсшибательно».

Только я заявился после своей ежеутренней многокилометровой пробежки во двор своей Пердуновской усадьбы, только собрался поинтересоваться у стоящей там толпы моих людей:

— И чего мы тут толпимся? Заняться нечем? как один из них кинулся на меня с ножом.

Самый старший из голядин, восемнадцатилетний парень, вдруг, в три шага, подскочил ко мне. Нож в его руке, направленный снизу в мой живот, я увидел уже в движении.

Один из великих физиков, насмотревшись вестернов в компании своих более молодых коллег, как-то выдвинул гипотезу: «Положительный герой побеждает злодея потому, что не думает».

Вывалившаяся из кинотеатра дебатирующая гипотезу компания, немедленно накупила игрушечных револьверов и устроила посреди ночного благопристойного европейского городка — «Дикий Запад». Экспериментальная проверка показала справедливость гипотезы: великие физики чисто инстинктивно употребляют «Смит энд Вессон» эффективнее, нежели просто талантливые — обдуманно.

Злодей планирует своё злодейство, потом приступает к его реализации. В этом процессе задействована кора головного мозга. А «Белый рыцарь» — сплошные инстинкты, «всадник без головы». Он инстинктивно вытаскивает револьвер и инстинктивно, не думая, давит на курок. Мозги — не работают, процесс — не тормозят, пуля — вылетает раньше. Очевидное следствие: безмозглость при стрельбе — признак благородных намерений и возвышенной души.

Вот и у меня так — ничего подумать я не успел. Просто, совершенно инстинктивно, закрылся левой рукой. С зажатым в кулаке дрючком. Мой кулак попал под кулак нападающего, и дрючок снёс его кисть вправо от меня. Его нож проскочил мимо моего живота и воткнулся в полу моей овчинной безрукавки. Насквозь. Парень, продолжая движение, попал мне плечом в лицо и локтем в грудь. Сшиб меня с ног, и сам свалился сверху.

В следующее мгновение его с меня снесло. «Как пушинку ураган сметёт с ладони». «Ладонь» здесь изображал я. А «ураганом» был мой зомби.

Хорошо, что Сухан на наши пробежки берёт жердь, а не рогатину. При такой силе удара… был бы «шампур насаженный». Хотя здесь говорят — «вертел».

Я, видимо, имел очень целеустремлённый вид, когда стал подниматься. Потому что подскочивший ко мне Фанг, начал, быстро мешая голядские и русские слова, нервно плясать передо мною, старательно демонстрируя разведённые в стороны, пустые руки:

— Господине! Нескубиките! Дуоти пасакути! Твоя мергина убила карус!

— Назад! Отойди назад, Фанг. Не прыгай. Ноготок… этого связать. Я говорю — не прыгай! Фанг! Я — в себе. Ивашко, спокойно. Убери саблю. Всем заткнуться. Всем сесть. Быстро! Мать вашу!

Ну вот. Почему-то я снова живой. Вот в безрукавке — дырка здоровенная. А во мне — нет. Тут — дырка есть, а тут… кажется, нет. И мокрого ничего нет. В смысле — крови не видно. Странно. Расстояние до проскочившей мимо «костлявой» — около 12 сантиметров. Половина — снаружи — до острия ножика, половина — внутри — в брюшной полости. Вот бы был он на эти 12 сантиметров ближе и… и вскрыл бы меня как консервную банку. Дальше… Ну, понятно.