Дао Дзирта - Роберт Энтони Сальваторе

И не буду, говорю я; и все же я боюсь… Но нет, я не позволю Бренору так поступить. Даже если его слова насчет природы орков – истинная правда, и скорее всего так оно и есть, все равно нынешнее положение вещей, по-моему, лучше, чем открытый конфликт, которого так жаждет Бренор. Возможно, я излишне осторожен, и мне мешает мой личный жизненный опыт, но на суждения Бренора тоже влияет чувство вины, и он пытается исправить свою ошибку, как он видит ее, и считает войну возможностью искупления.

Разве его бремя легче моего?

Скорее всего, наоборот.

Он сломя голову бросится навстречу несчастьям, ради себя, ради свой чести и наследия, ради всех добрых жителей Серебряных Пустошей. Этого я боюсь больше всего, и как его друг я должен его остановить, если сумею.

Мне остается только собрать в кулак всю свою волю при мысли о предстоящем противостоянии, потому что я еще никогда не видел Бренора настроенным так решительно, никогда не видел его таким уверенным в правильности своих действий. Он до такой степени уверен в себе, что если я попытаюсь отговорить его, дело может дойти до драки!

И еще я боюсь возвращаться в Мифрил Халл. Мой последний визит в этот город был не слишком приятным, потому что мне больно сознавать, что я, следопыт, открыто действовал против дворфов и эльфов на стороне орков. Ради «мира», повторяю я себе, но ведь в конце концов эта отговорка оправданна лишь в том случае, если предостережение Кэтти-бри, предупреждения Миликки – ошибка. Но если орков нельзя считать разумными существами, которым от рождения предоставлено право выбора, тогда…

Я последую за Бренором в Мифрил Халл. Если орки-разбойники так свирепствуют в округе, как описывает Бренор, то, уверен, я найду отличное применение своим клинкам, и вместе с Бренором мы будем охотиться на бандитов и убивать их безо всяких колебаний и угрызений совести.

Но я не буду развязывать войну.

Эта пропасть слишком широка.

Может быть, я неправ, может быть, плохо с моей стороны надеяться, что вопрос разрешится сам собой еще до нашего прибытия? Надеяться на то, что Королевство Многих Стрел недвусмысленно докажет правоту Кэтти-бри?

«Где здесь детская?» – снова слышу я ее голос, он часто звучит у меня в ушах, этот боевой клич на древнем языке дворфов, произнесенный с жестокостью, достойной дочери короля Бренора Боевого Молота. И несмотря на то, что Кэтти-бри много лет говорила с дворфским акцентом, несмотря на то, что она умеет сражаться не хуже мужчины, на сей раз ее боевой клич показался мне неуместным и причинил душевную боль.

А как же тогда Нойхейм, гоблин, которого я знал когда-то и который показался мне достойным существом, не заслужившим своей жестокой судьбы?

И под этим я подразумеваю вопрос: а как же тогда быть с Дзиртом?

Мне хочется отвергнуть послание Миликки; некогда я заявил, что этой богине принадлежит мое сердце, и я знал, что это истинно и правильно. Но сейчас я хочу отказаться от нее, отчаянно хочу и все-таки не могу. Возможно, жестокая правда Фаэруна состоит в том, что гоблины и свирепые великаны – просто чистое зло, что они не воспитаны во зле, а появляются такими на свет.

Скорее всего, мое восприятие этой истины искажено воспоминаниями о прошлом, когда я решительно отказался от, казалось бы, неизбежного пути, для которого был рожден. И возможно, это искажение восприятия несет опасность.

В глубине души послание Миликки ранит меня, и эта рана и есть мое бремя. Может быть, сейчас настал момент, когда уже не осталось места для оптимизма и надежды на то, что добро все же существует? Может быть, это мировоззрение, путеводная звезда моего существования, просто неприменимо к черному сердцу орка?

Могу ли я начать войну?

Я иду этой дорогой, полный сомнений, но все же охотно, потому что душу мою раздирают противоречия. Я хочу знать, я должен знать! И я боюсь узнать правду.

Увы, столь многое изменилось, но многое осталось прежним. Магическая чума ушла, и все же, по-видимому, назревают новые неприятности. И мы идем по дороге, которая уводит нас в непроглядную тьму, в Гаунтлгрим, на поиски потерянного друга, а потом, если нам удастся выжить, – в центр могучей бури.

Но несмотря на все это, я никогда не чувствовал себя таким счастливым.

Даже в этом безумном мире, где магия творит все более безумные вещи, где откуда ни возьмись возникают десятки тысяч орков, пираты становятся королями, существуют моменты ясности и предсказуемости, когда определенный путь ведет к ожидаемому концу. Эти моменты я называю поэзией истории.

Реджис пришел к нам, едва успев обогнать того, кто преследовал его, действительно опасного врага.

Поэзия истории, комфорт предсказуемости!

Он очень отличается от того Реджиса, которым был в прошлой жизни, наш друг-полурослик. Решительный, хорошо обученный, искусный в обращении с клинком, Реджис провел вторую жизнь, имея перед собой четкую цель. И когда лич появился в нашем лагере в ту ночь в диких пустошах Утёсов, Реджис не обратился в бегство. Нет, он велел нам всем бежать, а сам попытался остановить кошмарное чудовище.

Но, несмотря на странные изменения, происшедшие с моими друзьями, все эти события, наши приключения, приносят мне какое-то знакомое, уютное ощущение.

Поэзия истории.

Я слышал подобные рассуждения довольно часто, особенно от старших эльфов, которые видели восходы и закаты нескольких сотен лет. Мало что способно удивить их, даже бурные события вроде Смутного Времени или Магической чумы, потому что они множество раз слышали стихи истории. И эта ожидаемая реальность воплощается в жизнь, когда дело касается возвышения и падения королевств и империй. Они следуют определенному курсу, они поднимаются в надежде на лучшее, они восходят на вершины славы, пользуясь благоприятными возможностями. Иногда они достигают этой вершины, сверкающего бриллианта, почти полного совершенства – это Миф Драннор во времена своего величия, Глубоководье на вершине могущества, и да, я включу сюда возрождение клана Боевого Молота в Мифрил Халле. Это обещание, это надежда.

Но колесо судьбы движется вперед, поворачивается слишком часто, и падение так же предсказуемо, как возвышение.

Часто я спрашиваю себя: что это, амбиции или слабость разумных рас? Что приводит к вращению этого колеса, подъему и падению культур и королевств? Так много их начинает свое существование с добрыми намерениями, с большими надеждами. Новая дорога, новый день, светлый рассвет и тысяча других клише…

Однако, по-видимому, любое государство в конце