Райдо Витич - Обитель Варн

- Никакого, - тихо ответил старик, закаменев. - Есть теория, базирующаяся на поверье, что зеркала парализуют мозговые процессы вампиров, но лишь в очень молодом возрасте. А речь, как я понял, идет о взрослой, очень сильной особи. Видите ли, господин капитан, вампиры иные существа, но не настолько примитивные, как вам хотелось бы, наоборот, судя по тому, как умело они маскируются, живут и развиваются параллельно человеку, и при этом последний лишь догадывается об их существовании, но не имеет возможности в том убедиться, вампиры хорошо организованные существа, с высокоразвитым интеллектом. В свете этого факта могу предположить, что вряд ли их заинтересует свое отражение в зеркале, как обезьян, если вы его покажете или начнете размахивать им как рапирой. Скорей всего они просто оденут его вам на голову, чем все и закончится.

- То есть на молодых зеркало действует, а на старых - нет, - заключил Игнат.

- Это лишь одна из гипотез. Не подтвержденная, как вы понимаете исследованиями за неимением объекта исследований. Живых вампиров до сих пор не удалось увидеть, не то что взять.. хм... в плен.

- Возможно, уже вечером все изменится, и у вас будет подопытный, - усмехнулся Игнат. - Готовьте лабораторию, профессор. Я вам предоставлю живого вампира и мертвого. Самку и самца. Можете готовиться к предметным исследованиям.

- А вы приготовите место под внеочередную лычку?

- Естественно, - широко улыбнулся Игнат Гнездевский, вставая. - До свидания.

Капитан давно ушел, а Зелинский все сидел за столом, не имея сил подняться. Он не хотел, чтоб прайду уникальных существ был нанесен глобальный ущерб. А к Бэфросиасту к тому же испытывал глубочайшее уважение. Еще питал надежду на его помощь. Но для этого он должен был помочь вожаку, предупредить об опасности Варн. Но как? Вновь идти к замку? Опасно, за ним могут следить, да и стар он. Пока доберется, все кончится.

Тогда что делать? Где и кого именно поджидает капитан. "Влюбленный юнец" - кто он? "Юнец"? Значит, скорей всего ловить будут женщину Варн на глупую человеческую приманку, которая также не в курсе, что таковой является. Кто это несчастный? Кому он проболтался? Другу, у которого в родне есть далеко не рядовой своновец, знающий о разработках Паранорма? А может, священнику, старшему брату, служащему ВПВ ... или лично Гнездевскому?

Может, Бэфросиаст знает ответы на эти вопросы? Сможет сопоставить факты, вычислить направление удара, цель и выявить причину утечки информации?

Ах, как глупо, что они не обменялись координатами для связи! Как недальновидно со стороны графа!

Каков капитан! Предписание потом, а информацию сейчас!

О-о! А в курсе ли вообще полковник Горловский о предстоящей операции? Не затеял ли капитан в погоне за лычками собственную игру за спиной начальства?

Связаться бы, узнать... Да, кто скажет?

Профессор встал и нервно заходил по кабинету: нет, ни единой дельной мысли.

Он снял с вешалки пальто и вышел из здания университета, спеша оказаться дома. Где его размышления никто не прервет, а ценные фолианты знаний, хранящиеся на полках и на флеш-дисках, поспособствуют принятию нужного решения.

И все ж, как не спешил, замешкался у подъездной двери. Вскинул голову вверх и страстно прошептал в темнеющее небо:

- Бэфросиаст! Придите ко мне, Бэфросиаст! Я должен вас увидеть! Умоляю, Бэфросиаст, появитесь! Речь идет о жизни и смерти!

Поднявшийся ветер стал толкать профессора к дверям, насмехаясь над глупым человечком. Адам вздохнул и шагнул к подъезду.

В это время Гнездевский уже собирал своих людей.

Лесс проснулась, но глаза открывать не спешила. Впервые она четко осознала, что ей не снятся сны - это память выдает ей картины прошлого. Данный факт вызвал определенный сумбур в голове, и она пыталась отсечь лишнее от важного и нужного именно сейчас. То, что Игнат Гнездевский редкостная по всем параметрам сволочь, в настоящее время имело малое значение, а вот, что и Бэфросиаст...

Лесс открыла глаза и увидела широкую спину вожака, сидящего на краю ее саркофага.

- Ты ... - выдохнула Сталеску. Лицо исказила гримаса ненависти, обиды, не понимания. - Как ты мог, как ты мог так поступить со мной?!

- Ты вспомнила? - спросил не поворачиваясь. Тихо, с нотой печали. Он словно не услышал возмущения Лесс.

- Да! - резко села девушка, уставилась ему в затылок, жалея, что лишилась не только человеческого облика, но и пистолета. Сейчас бы она с удовольствием пустила пулю в затылок упыря. Нет, ну надо же трижды наступить на одни грабли! И чему ее спрашивается, учил Тропич, если она не распознала в том элегантном дворянине одиозную тварь! Да что Игнат? Котенок по сравнению с тигром.

- Ты не все вспомнила, - вздохнул Бэф, уловив ее эмоции. Именно такой реакции он ждал и опасался.

- Я вспомнила достаточно, - бросила, вставая перед ним. - Посмотри на меня и ответь - по какому праву ты сделал меня себе подобной?! Как ты посмел?! Хитрая тварь! Вампир!

Бэфросиаст поднял голову и прищурился на рассерженную девушку. Конечно, он мог бы все объяснить, но смысл? Главное для него стало ясно - он ничего не значил и не значит для Лесс. Сердце обмануло его:

- Не переживай. Детеныш, увидевший зеркало, останавливается в своем развитии Варн. Спираль начинает раскручиваться в другую сторону, медленно, но верно. Второй взгляд в зеркало увеличивает скорость обратной реакции. Третий - окончательно превращает Варн в человека. В твоем случае. И прошу впредь выбирай выражения. Мне неприятно слышать не заслуженные оскорбления. Я и мой клан не вампиры, мы - Варн. Ты пока тоже.

- Ты обычная сволочь, возомнившая себя Богом. Дубль Игната Гнездевского. Тебе нужно было его сделать вампиром! Вот бы вы повеселились.

Бэф встал - что толку спорить? Ненависть Лесс мутила ее разум, делала ее слепой и глухой. И доставляла неожиданно сильную боль Бэфросиасту. Он, конечно, не ждал страстных объятий, слов благодарности, но и ненависти тоже. Да, Лесс не Нэш...

Впервые вожак не знал, что делать.

Он мог дать Лесс зеркало, вывести из сна и отправить из замка восвояси, в большую человеческую жизнь. В боль одиночества, в чужие нечистые руки, что опять будут гнуть и ломать ее по собственному усмотрению, подставлять беззастенчиво. В итоге ее вновь убьют. Нет, одна мысль о том, что ждет Лесс за стенами обители Варн, что она будет жить вдали от него, сама по себе, один на один в кругу хищников с ангельскими лицами, не ведая опасности, подставит себя под пулю Гнездевского, вызывала у вожака странное, щемящее чувство, от которого хотелось то ли выть, то ли кого-нибудь убить. Но сил отчего-то не было ни на то, ни на другое.

Оставить Лесс здесь, держать силой, выслушивая ее оскорбления и обвинения. Легко, он даже слова в ответ не скажет. Главное - она будет перед его глазами, под его защитой - этого ему довольно, и плата за то мала. Но то, что хорошо ему, плохо ей. А он не желает быть причиной ее страданий даже чисто гипотетически. Знать, что любимая мучается по его вине - худшее из зол.