Джон Толкин - Дружество Кольца

На дороге все прибавили шагу и, торопливо одолев пару миль, увидели впереди, под откосом, Последний мост. Хоббиты взирали на него с замиранием сердца — а ну как сейчас им преградят путь черные тени, но мост казался свободным. Впрочем, Бродяжник для верности велел затаиться в придорожных кустах, а сам пошел вперед, взглянуть, что да как. Вернулся он скоро и выглядел озадаченно.

— Врагов на мосту нет, — сообщил Следопыт, — честно скажу, меня это удивляет. А вот и еще удивительная находка. — Он раскрыл ладонь и показал бледно-зеленый камень. — Эльфийский берилл, лежал прямо посредине моста. Может, его и обронили, но скорее все-таки оставили на виду как знак. Это малость обнадеживает, — он призадумался, а потом сказал: — Решено, мост перейдем, но дальше я Трактом идти все равно не отважусь, пока не найду указания вернее.

Не теряя времени, взошли на мост и перешли его благополучно: тишину нарушал разве что шум воды, бурлившей у опор трех огромных арочных пролетов. Затем торопливо прошли по Тракту примерно милю, после чего Бродяжник свернул в лощину и повел на север еле приметной тропкой, змеившейся у подножий поросших лесом холмов.

Хоббиты были рады оставить позади и тоскливую долину, и смертельно опасный Тракт, однако и здесь, под темными сводами угрюмых деревьев, они чувствовали себя неуютно. Чем дальше шли, тем выше вздымались по сторонам склоны и тем чаще виднелись на них развалины древних каменных стен и башен, выглядевших на редкость зловеще.

Фродо, ехавший верхом, а потому имевший возможность оглядеться и поразмыслить, припомнил рассказ Бильбо о мрачных башнях, которые видел в горах севернее Тракта, в лесу, где обитали тролли. Именно там и началось по-настоящему приключение дядюшки. Уж не тем ли самым путем следуют они сейчас?

— Кто здесь живет? — спросил он. — И чьи это башни? Может, троллей?

— Нет, — отвечал Следопыт. — Тролли ничего не строят, не умеют они. Нынче здесь никто не живет. Жили люди, но очень давно, от них только и осталось, что эти развалины. Некогда они предались злу, отдавшись под власть Ангмара, но все сгинули в Великой Войне, той самой, что привела к гибели Северного Королевства. О них уже и холмы-то забыли, но Тень былых злодеяний все еще омрачает этот край.

— Холмы позабыли, а ты, выходит, помнишь? — удивился Пиппин. — Кто же сохранил эти предания, коли здешние жители сгинули незнамо когда? Не звери же с птицами их тебе поведали?

— Наследники Элендила хранят память о минувшем, — отвечал Бродяжник. — Ну а в Разлоге, там помнят куда больше, чем я мог бы вам рассказать.

— Ты часто там бывал? — поинтересовался Фродо.

— Часто. Мне там и жить доводилось, а возвращаюсь я туда при всякой возможности. Там остается мое сердце, но самому мне, видать, не судьба обрести мир и покой даже в прекрасном доме Элронда.

Холмы обступали все теснее. Тракта, что вел к реке Бруинен, давно не было видно, как и самой реки. Над каменными уступами нависали цепко впившиеся в склоны узловатыми корнями старые сосны. Холмы поросли ими до самых вершин.

Устали хоббиты смертельно: идти-то приходилось безо всякой тропы, пробираясь между поваленными стволами и рухнувшими обломками скал. Подняться повыше и не пытались, главным образом из-за Фродо. Впрочем, пони, скорее всего, не одолел бы этакой крутизны даже без седока. Так и тащились тесниной два дня, а погода тем временем стала меняться. Западный ветер пригнал набухшие тучи, над макушками холмов, а заодно и над путниками заморосил дождь. Все вымокли до нитки, а за ночь еще и продрогли — по такой сырости костра было не развести.

На следующий день склоны по обе стороны сделались круче прежнего, а ущелье стало забирать к северу. Бродяжник, похоже, начинал беспокоиться: от Выветрени уже десять дней как ушли, и припасы подходили к концу. А дождик частил себе и частил.

Очередной ночлег устроили на небольшом уступе, где в скальной стене имелась неглубокая пещера, скорее — просто выемка в камне. Фродо не находил себе места. От холода и сырости рана разболелась совсем уж нестерпимо: какое там уснуть, если весь бок ледяные клещи терзают. Хоббит беспрерывно ворочался и опасливо прислушивался к таинственным звукам ночи. В расщелинах подвывал ветер, где-то капала вода, а случалось, что со скалы с пугающим грохотом срывался камень. В какой-то миг ему показалось, что черные призраки уже здесь, вот-вот на него навалятся. В холодном поту Фродо приподнялся на локте здоровой руки, вгляделся во мрак… и не увидел ничего, кроме спины караулившего Бродяжника: тот сидел, сгорбясь, и курил трубку.

Фродо снова улегся и спустя некоторое время забылся беспокойным сном: виделось, будто он в Хоббитании, разгуливает по травке в своем саду, но при этом сам словно бы выцвел и кажется призрачным, во всяком случае в сравнении с высокими черными фигурами за оградой.

Когда он проснулся, оказалось, что дождь кончился. Над головой еще нависали тяжелые тучи, но они уже начинали рассеиваться: кое-где проглядывало бледно-голубое небо. Ветер снова переменился. Поднялись рано, а вот в путь двинулись с заминкой. После холодного невкусного завтрака Бродяжник решил вскарабкаться повыше и оглядеться. Отправился один, а хоббитам велел ждать его на уступе. Вернулся Следопыт помрачневшим, увиденное его явно не обрадовало.

— Ущелье завело нас слишком далеко на север, — сообщил он. — Надо к югу поворачивать. Этим путем мы, пожалуй, забредем в земли троллей, что никак нам не с руки. И от Разлога далеко, и края я те знаю плохо. Можно бы, конечно, попробовать выйти к Разлогу и с севера, но, боюсь, путь окажется слишком долгим, дорога-то мне незнакома. Того и гляди все съестное кончится. Так что хотим не хотим, а идти нам к Бруиненскому броду.

Чуть не весь день карабкались по откосам и под конец нашли-таки между холмами расщелину, позволившую выйти в долину, что тянулась на юго-восток, в самом подходящем направлении. Но вот незадача: прежде чем настал вечер, долину перегородил крутой скалистый отрог, гребень которого вырисовывался на фоне неба словно пила с притупленными зубьями. Перебираться через него радости было мало, но поворачивать назад и того меньше.

Порешили все же попробовать перевалить гребень, но это оказалось еще труднее, чем представлялось поначалу. Фродо пришлось спешиться, а ведь он едва на ногах держался. Остальным тоже было нелегко — попробуй-ка взбираться чуть ли не по отвесному склону с тяжелой поклажей, да еще и пони наверх затаскивать. Правда, к вечеру, совсем уже выбившись из сил, все же добрались до вершины. Дальше, за узкой седловинкой между двумя утесами, начинался крутой спуск. Фродо упал наземь: его била дрожь, левая рука безжизненно обвисла, а в плечо и бок словно вонзились ледяные когти. Окружавшие деревья и скалы виделись ему смутными тенями.