Роберт Сальваторе - Маэстро

— Она красива, не так ли? — неожиданно спросил Бениаго, кивнув головой в направлении Охранного Острова. — Для человеческой женщины, разумеется.

Громф оглянулся, а потом снова посмотрел на Бениаго. На его лице застыла смущенная и недоверчивая ухмылка.

— Жена Дзирта, — уточнил племянник. Громф понял, что ссылка на бродягу была сделана не только ради того, чтобы дать понять, о чем речь.

— Тебе кажется, Джарлаксл будет не очень рад, если я пересплю с ней? — прямо спросил Громф.

Бениаго принял невинный вид и даже поднял руки, выражая недоумение. Но Громф лучше понял вопрос, и громко рассмеялся, позабавленный угрозами этого жалкого рыжего псевдо-человечка, стоящего перед ним.

— Джарлаксл примет любое мое требование, — слишком спокойно ответил Громф. — Ах, да. Жена Дзирта. Я не думал о миленькой Кэтти-бри в подобном контексте. Спать с иблис? Абсурд! Это прерогатива Джарлаксла, чьи вкусы позволяют... — архимаг сделал паузу и снова рассмеялся, чтобы показать свое отношение Бениаго, и более всего, высмеять человеческую маскировку племянника. Закончил он с издевательским хихиканьем. — Это...

— В мире Джарлаксла есть многое, чего ты не понимаешь, — предупредил Бениаго. — А так как теперь этот мир принадлежит и тебе — то, быть может, тебе стоит начать принимать его. 

— А тебе, быть может, стоит начать остерегаться своей наглости.

Бениаго снова поклонился.

— Я просто предупредил Вас, архимаг.

— Да, конечно, — сказал Громф, снова оглядываясь на Охранный Остров. Он погладил подбородок, издавая тихие звуки, словно бы что-то обдумывая.

— Кэтти-бри, — сказал он. — Миленькая Кэтти-бри.

Он повернулся к Бениаго, и его лицо просияло.

— Я об этом не думал, Верховный Капитан. Но теперь, быть может, я буду. Возможно, мне стоит потратить свое время и уложить её в постель, только ради того, чтобы посмотреть на реакцию Джарлаксла?

— И Дзирта? — успел выпалить Бениаго, и то, как поморщился племянник, доставило великое удовольствие Громфу, подтверждая, что он поставил дурака на место. 

— Кого? — со смешком ответил архимаг и пошел прочь.

— Я дразнила тебя, хоть и не стоило, — сказала Пенелопа Кэтти-бри. Этой ночью две женщины сидели в шатре, на краю кровати Кэтти-бри. Пенелопа расчесывала густые каштановые волосы девушки. — Твои эмоции были честными, и, поделившись ими, ты доверила мне что-то более...

— Я дала тебе причину, — прервала Кэтти-бри. — Мне не стоило осуждать тебя. Просто я не понимаю.

— Быть может потому, что придаешь подобным действиям большее значение, — сказала Пенелопа.

Кэтти-бри схватила щетку, чтобы не поцарапаться ею, когда она развернулась, чтобы взглянуть на Пенелопу.

— Ты считаешь себя ниже меня? — спросила она.

— Ох, нет, — уточнила Пенелопа. — Это не соревнование. Я не делаю это мерилом человеческой ценности, если ты понимаешь, о чем я.

— Ты смеешься над моей моралью?

— Разумеется, нет!

— Ты говоришь, что я придаю чему-то большее значение, а затем утверждаешь, что это не важно.

— Нет! — недвусмысленно заявила Пенелопа. — Это твой путь, и я его уважаю.

— Как ты можешь, если для тебя заняться любовью — это так обыденно.

— Я никогда такого не говорила.

— Но ты подразумевала!

Пенелопа откинулась на спинку стула и кивнула, глядя прямо на Кэтти-бри, словно пытаясь подобрать слова, способные лучше объяснить её позицию.

— Является ли это само по себе чем-то ценным?

— Я считаю это важным.

— Не будь ты с Дзиртом, осталась бы девственницей?

Кэтти-бри начала говорить, но быстро оборвала себя и откинулась на спинку. На её лице застыло озадаченное выражение.

— Если бы я не влюбилась... — неуверенно сказала она.

— Но ты могла бы любить другого?

— Я не могу представить себе подобного.

— Не ты ли когда-то любила Вульфгара?

Кэтти-бри втянула воздух — Пенелопа задела её за живое. Когда-то она думала, что действительно любит Вульфгара. И тот был единственным мужчиной, кроме Дзирта, с которым девушка даже просто ложилась в одну постель за обе своих жизни.

— Я так думала... — начала она, но Пенелопа подняла руку, чтобы остановить её попытки разобраться в себе.

— Вульфгар любил тебя, — сказала Пенелопа. — Я в этом не сомневаюсь. Ты сожалеешь...?

— Да! — выпалила Кэтти-бри, а потом, беспомощно пожав плечами, прошептала: — Нет!

— Для тебя это не просто действие, — сказала Пенелопа. — Как и для многих других, я уверена. Это, скорее, открытость и честность. И нет более глубокого секрета, который один человек может разделить с другим, чем то, что происходит в эти моменты, и потому, возможно, оно должно происходить только между мужчиной и женщиной, полностью доверяющими друг другу.

— И скольким же ты доверяешь? — довольно резко спросила Кэтти-бри.

— Значение, которое я придаю подобным вещам, никак не связано с отсутствием самоуважения, мой друг, — ответила Пенелопа, изо всех сил стараясь удержать собственный закипающий гнев. — Нет, значение — все же неправильное слово. Мне не нужно было употреблять его в этом разговоре.

Теперь она видела, что привлекла внимание Кэтти-бри. Девушка все еще выглядела защищавшейся. Но в глазах молодой волшебницы Пенелопа увидела любопытство — и у женщины появилось ощущение, что этот разговор задевает чувства Кэтти-бри сильнее, чем показалось в начале. Что-то идет не так, как должно, подумала Пенелопа.

— Не значение, — сказала Пенелопа. — Возможно, ты сильнее, чем я, связываешь физическое и моральное.

— Духовное, — предположила Кэтти-бри, но Пенелопа не слышала этого.

— Нет, — сказала она. — Нет, я не разделяю физическое и духовное. Существует очень большая разница между любовью к приключениям и блудом.

— Быть может, это различие заключено лишь в том, как назовут тебя другие?

Слова Кэтти-бри не были резкими, но её вопрос стал сродни пощечине для Пенелопы, такой взволнованной казалась женщина.

— Ты пытаешься спасти меня? — парировала Пенелопа. — Я сказала тебе, что мое отношение к этому никак не связано с самоуважением. Я не нуждаюсь в спасении.

Кэтти-бри начала отвечать, но Пенелопа прервала её.

— И я не стану ничего слушать, — сказала она. — Мы друзья, и я хочу, чтобы так было и впредь.

Кэтти-бри отвернулась. Пенелопа отметила слезы, наполнившие её большие глаза.

— Я не осуждаю тебя, — тихо сказала Пенелопа. — Это личный выбор каждого, как и с религией, если ты не причиняешь вреда другим — он не может быть правильным или неправильным...

— Нет! — воскликнула Кэтти-бри, резко поворачиваясь назад. — Я не могу согласиться с этим. Не когда Дзирт...