Евгений Щепетнов - Магия, детектив, принцесса

      Перед тем, как сесть на лошадь, я оттащил бывшего хозяина коня на сухой пригорок, подальше от воды. На всякий случай. Кто бы ни был этот человек, и с какой бы целью он на нас не напал - это был его мир, и мы не вправе лишать его жизни - если только он не угрожает нашей жизни. Оттащил подальше - потому, что там, где нашёлся один крокодил, точно найдётся и другой, меньше или больше размером, но не менее неприятный. Кстати сказать - я уже видел вдалеке шевеление, этакие буруны на воде. Похоже, что к месту эпической битвы стягивались друзья и родственники убиённого, дабы справить тризну по нему его останками.

      Лошадка трясла своими мослами, вытрясая из меня кишки и дельные мысли. Мысли куда-то терялись, как будто выпадали по пути, не доходя до моего сознания. Я никак не мог сообразить - ну вот я приехал в селение, и что? Не зная языка, чужой, грязный, с грязной девчонкой, на ворованном коне...что будет? Ну что будет - то будет, чего уж теперь... Будем биться, аки грифон с демоном, чего же ещё.

      Я снова позвал своего симбионта - нет, Арн не откликался, как будто навсегда пропал из моей головы. Сделав несколько безуспешных попыток, я замолчал, вздохнув и покрепче обхватив Василису за пояс, чтобы не свалиться с этой скользкой и вонючей штуки, именуемой крупом.

      Глава 12

      Часа полтора мы ехали по тропе, петляющей между буграми, болотами и заросшими травой пустошами. Затем извилистая дорожка начала спускаться ближе к морю, и с пригорка стали видны следы жизнедеятельности человека - клочки возделанных полей, выпасы, возле склона горы паслось стадо овец, перебежавших нам дорогу так, как будто это был последний переход в их жизни и надо обязательно успеть его сделать. Пахло разогретыми травами, овчиной, навозом и от моря доносился запах йода и гниющих водорослей. Вода - было видно отсюда - возле берега мутновата, скорее всего, недавно случился очередной шторм, выбросивший кучу оплывающих на солнце водорослей. Здесь тропа раздваивалась, одна тропа, пошире, пошла вдоль берега, совершенно явно отправляя к какому-нибудь поселению, вторая вела в гору - это тропа была менее натоптанной, куда вела - непонятно. Может к какому-нибудь маленькому поселению, а может на горные пастбища.

      Странно, что возле стада овец я не увидел пастуха - может он спал где-нибудь на травке, а может спрятался, увидев Дон Кихота и Санчо Панса на одном 'ишаке'. Лошадка была небольшой, так что мои ноги и вправду болтались где-то у земли, и я точно напоминал литературного персонажа.

      Василиса остановила лошадь на развилке, и спросила:

      - Направо, или налево?

      Я слегка подумал, потом принял решение:

      - Давай-ка налево. Тропа всё равно подойдёт к реке, здесь миновать её невозможно. Приведём себя в порядок - появиться в таком диком виде в селении - это чревато. Не убивать же мне их всех, в самом деле, если нападут? А они нападут - рупь за сто. На таких чучел как мы грех не напасть. Кстати - ещё не факт, что мы их убьём. Достаточно случайной стрелы, и не помогут никакие файрболлы.

      - Не хочу стрелу! - поёжилась Василисы, и тронув лошадь пятками, погнала её вверх по тропе.

      Надо сказать, лошадка на удивление легко справлялась с подъёмом, несмотря на то, что на ней сидело сто с гаком живого веса. Мохноногая, крепкая, она карабкалась по тропе, как леопард, и даже не очень запыхалась. Правда вспотела и воняла ужасно - я как-то раньше не нюхал лошадиного пота, и он оказался совсем не таким, как мне представлялось. В общем - теперь я понял, какими вонючими козлами бродили все эти мушкетёры, и иже с ними. Лошадиный пот впитывался в одежду, и от меня воняло как от жеребца.

      Я сообщил об этом прискорбном факте своей половинке, на что та с усмешкой заметила, что каждому мужчине лестно сравнение с жеребцом. Даже если это касается всего лишь пота. Мол - ты - настоящий жеребец! И не важно, что дама при этом имела в виду.

      Тропа подошла к реке и пошла по склону прямо над ней. В одном месте она стала полого спускаться вниз, отчего я сделал вывод, что тропа ведёт сюда неспроста. И точно - со склона горы стало видно избушку, выстроенную над рекой, на террасе. Вокруг избушки стоял плетёный забор, точнее выражаясь - плетень, так его испокон веков звали на Руси. Вокруг избушки не было видно никаких признаков жизни. Более того - точные признаки совершеннейшего отсутствия жизни, выражавшиеся во множестве надгробий различного вида - от плит, горизонтально лежащих а земле, до стоящих вертикально камней.

      Немного сбоку, в пятидесяти метрах от хижины, находился огромный дуб - самый большой из тех, что мне приходилось видеть в своей жизни. При взгляде на него сразу вспоминался пушкинский дуб, где кот учёный бегает по цепи (Чего он там жрал непонятно. И куда гадил - тоже. На русалку, что ли?) Только вот цепи тут не было, а когда мы подъехали ближе, вместо цепи обнаружились множество - буквально сотни, или тысячи различных предметов, привязанных и прислонённых к дереву. Этакая гигантская помойка, на которую сумасшедшие люди выбросили множество нужных в хозяйстве вещей - ножей, топоров, украшений, чашек, ложек - всего, что годится в доме. А также монет - практически все они были серебряными. Медных я что-то не увидел. Может медные в этот период истории не чеканили?

      - Вась, это чего, кладбище? - полушёпотом спросила Василиса - я чего-то боюсь!

      - Людей надо бояться! - буркнул я - мёртвые не кусаются! И тут же подумал о том, что это не совсем верно, и вообще - совсем не верно - в свете последних событий. Очень даже кусаются...

      В избушке, смотрящей на мир подслеповатыми, затянутыми мутной субстанцией окнами, никого не было. На стенах висели пучки трав, пахло в доме довольно приятно - травами, смолами, какой-то химией.

      Каменный очаг, выходящий своей трубой через крышу, был холоден, а угли давно остыли. Хозяин или совсем покинул этот дом, или отсутствовал в нём длительное время. Однако - скорее всего он всё-таки ушёл на какое-то время, так как вещи остались на месте - каменные ступки с остатками растолчённых семян, глиняные бутыли и бутылочками, с резко пахнущим содержимым - вероятно, какими-то отварами. Мы отпустили лошадь попастись возле избушки, на склоне горы, а сами спустились к реке, чтобы помыться.

      Вода была ледяной - слегка мутноватая, река начинала свою жизнь от горных ледников, так что фактически мы умывались талой снеговой водой. Ощущение не из приятных, надо сказать. Руки сводило от ледяной воды.

       Быстренько смыв с себя грязь, прополоскав одежду, мы отжали её и натянув на себя побежали наверх, к хижине, клацая зубами и слегка подвывая от холода. Согреться нам было нечем - дрова-то лежали под деревянным навесом, вот только разжечь очаг нам было нечем. Пришлось усесться на солнцепёке и сушить одежду на себе.