Дэн Абнетт - Герой Ее Величества

Бонвилль стремительно обернулся и быстро вынул рапиру, лезвие ее засверкало в свете звезд.

Сторта со свистом рассекла неподвижный воздух.

Де Тонгфор почувствовал, как сжались пальцы его ног. Примечательный факт, так как в это самое мгновение его голова уже отделилась от тела и стремительно летела к земле.

Раздался глухой шлепок, затем последовал продолжительный удар.

Дрю Блюэтт оперся на клинок и перевел дух. Усталость и боль от ран нахлынули на него, подобно морскому приливу.

— Вот я тебя и достал, — выдохнул он.

ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ ГЛАВА

В Беттерси

Небо над Лондоном то и дело освещалось сполохами, как при извержении вулкана, а в ветре, носившемся над рекой, чувствовался запах пороха. Весть о событиях в Ричмонде еще не достигла столицы, и потому там продолжалось веселье.

Ослепительные фейерверки всевозможных цветов и размеров взрывались в ночном небе, сопровождаемые артиллерийскими канонадами и выстрелами в воздух над рекой. Лондонское небо сияло жаром тысяч костров и миллиона фонарей, не говоря уже о парочке горящих зданий.

Стоя на носу быстроходной лодки, Триумф окидывал взглядом расстилавшийся вид, с улыбкой наблюдая, как умирающие ракеты, свистя и завывая, падают в разноцветной, объятой дымом ночи. Яркие воды Темзы отражали каждую вспышку и звезду, каждый взлет и взрыв. Руперт как будто неожиданно очутился в самом центре морского сражения.

А еще это зрелище помогало не думать о том, что они двигались без весел вниз по реке со скоростью примерно десять узлов.

Триумф ушел с носа лодки. Матушка Гранди, сложив руки, сидела на кормовой банке и смотрела на проплывавшие мимо берега. Де Квинси устроился на месте гребца, тщетно пытаясь разжечь огонь и закурить трубку. Сильный ветер сводил на нет его усилия.

— Ни следа, — доложил Руперт, садясь рядом с доктором. — Он мог пристать к берегу где угодно. Мы могли его упустить.

— Чтобы настолько нас обогнать, — заметила матушка Гранди, — он должен был воспользоваться тем же средством передвижения.

Триумф уже хотел расспросить ее об этом, но затем передумал. Существовали на свете вещи, о которых ему совсем не хотелось знать.

Колдунья вытянула худую руку. На раскрытой ладони красовался маленький драгоценный камень. Он слегка дрожал, переполненный силой.

— Этот минерал реагирует на использованную Джасперсом гоэтейю. Чернокнижник впереди нас, не сомневайтесь.

— Но это очень длинная река, — возразил де Квинси, отчаявшись бороться с ветром и трубкой. — Примерно через минуту мы окажемся под Большим мостом. Вы думаете, он направляется к морю? И его там дожидается быстроходное судно?

Триумф покачал головой:

— Сомневаюсь. Джасперс был так уверен в успехе, что, скорее всего, не рассматривал возможность побега. Нет, я бы предположил, что он отправляется совершить последнее дело… настоящее злодеяние… в отместку за свой порушенный план.

Де Квинси, нахмурившись, воззрился на Руперта.

— У вас ведь есть идея, куда он направится, не так ли? — спросил он.

— Туда, где уже натворил немало бед. В место, исполненное магической силы, где его способности могут причинить больше всего вреда.

— Энергодром, — подытожила матушка Гранди.

Триумф, кивнув, продолжил:

— Скорее всего.

— Господи, спаси нас всех! — пробормотал доктор.

Фейерверки продолжали плеваться разноцветными огнями, и казалось, будто на небесах разгорелась настоящая война.

Энергодром, возвышавшийся над изгибом Темзы в Беттерси, построил сэр Кристофер Рен в 1671 году. Это здание было столь же знаменитой достопримечательностью Лондона, как Тауэр или колонна Харди.[46] Из-за трех огромных труб, нужных для выпуска реакции Чар, оно напоминало громадный перевернутый стул с тремя ножками.

Энергодром нависал над ними, безмятежный и спокойный. На каменной кладке играли отблески от фейерверков. Лодка мягко ударилась о низкий причал, и Триумф ловко выпрыгнул на берег, привязывая канат, который ему вручил де Квинси. Матушка Гранди склонилась за борт и бросила в темную воду пригоршню сухих лепестков.

— Что она де… — начал Триумф, но под взглядом доктора быстро замолчал.

Вместе они помогли старухе выбраться на берег. В десяти ярдах от кромки причала они нашли еще одну лодку с разбитым дном. Та лежала на камнях. Судя по следам, ведущим от воды, лодка вылетела из реки и ее несколько футов протащило по суше.

— Он торопился, — заметил Триумф, невесело улыбнувшись. — Не остановился, даже когда вода кончилась.

Де Квинси нервно почесал затылок и с трудом проглотил комок в горле:

— Он, похоже… не собирается легко сдаваться?

— Естественно, нет, — отозвался Руперт, доставая из ножен прекрасную рапиру Галла. — Но и я тоже.

Сверкнувшая сталь, похоже, не вселила в доктора большой уверенности.

— Сэр Руперт, я хочу предупредить вас, — тихо промолвила матушка Гранди. — Чрезмерная самоуверенность может стать причиной несчастья.

— Неужели? — спросил Триумф.

— Я не шучу, сэр, — настаивала старуха, и твердость в голосе не оставляла ни малейших сомнений в ее уверенности. — Человек с мечом в руке, даже храбрец, не ровня этой твари, Джасперсу. Прошу вас, не спешите. Слушайтесь моих советов, когда мы туда войдем. Может, я и слабая старуха из Саффолка, но свое Искусство знаю хорошо. Мои знания могут оказаться нашим единственным оружием. И даже их, — добавила она, с точки зрения де Квинси совершенно напрасно, — может оказаться недостаточно.

Они прошли под аркой ворот, перед ними расстилался огромный двор, а вдалеке, словно пасть чудовища, темнел массивный портал входа.

Стены вокруг отрезали их от шума, доносившегося с реки. Внутри станции царила неестественная тишина и чувствовался какой-то запах, который даже нетренированные носы де Квинси и Триумфа смогли узнать, — приторно-сладкий смрад жженого карамельного сиропа.

Рядом со ступенями у входа виднелись какие-то округлые предметы. Де Квинси принял их за кучи мусора, пока не подошел ближе, чтобы проверить.

И отпрянул назад, ошеломленный. В ту секунду, подготовиться к которой было невозможно, его выдержка — результат двадцати лет работы криминалистом — дала трещину.

Кучи оказались людьми. Или, вернее, когда-то были людьми — служителями Энергодрома.

Что-то расплавило их, и теперь ночной ветер клочьями уносил с обезображенных тел остатки одежды, сухие, как обуглившаяся бумага.

— Они пытались его остановить, — пробормотал де Квинси, изо всех сил стараясь выглядеть профессионалом, насколько это было возможно в подобной ситуации, хотя дрожь в голосе унять так и не смог. — Эти куски металла в их руках были… оружием. Они защищали вход на станцию. Судя по положению… тел… можно сделать вывод…