Алексей Ворон - Время волков

Как и советовал мне слепой старец, я вышел к берегу. Угаса я решил оставить в небольшой рощице неподалеку, чтобы не перепугать местных жителей.

Вдоль побережья жались рыбачьи хижины. Лодки, вытащенные на галечник и перевернутые вверх дном, сохли на солнце. На них копошилась загорелая малышня, бросая друг в друга гальку.

— Эй, пацан, — окликнул я самого старшего. — Кто у вас здесь плавает на Остров?

— Да почитай что все! — звонко выкрикнул мальчишка. — Все туда ходють.

— Ну, так покажи, у кого самый большой корабль? Мальчишка пожал плечами и юркнул под лодку.

— Чего тебе надо, воитель?! — сурово окликнули меня сзади.

Я обернулся и увидел худощавого старика в заплатанной одежде. Кожа его была почти черной от загара.

— Надо мне на Медовый Остров, вот что, — пояснил я. — Ты бы подсказал мне, дедушка, какого моряка получше.

Старик жестом пригласил меня следовать за ним. Мы прошли вдоль берега подальше от детей. Старик уселся на перевернутую лодочку, я сел напротив на другую.

— Ну, на Остров и я могу тебя отвезти, коли ты заплатить сможешь, — предложил старик.

— Заплатить-то я смогу, но только вот, может, кто помоложе меня туда отвезет. Старик хмыкнул:

— Я ж не баба, а моряк. Это у женщин, чем моложе, тем лучше. Думаешь, чтоб ходить по волнам, нужна только молодость да прыть? Да, воитель, в моих руках силы меньше, чем в твоих. Но у меня есть сыновья, чтобы грести, а я знаю дорогу между волн.

— Так ты доплывешь до Медового Острова?

— Вплавь, что ли? — удивился старый моряк.

— Ты что, старый, мне голову морочишь? — разозлился я. — Разве у тебя нет какой-нибудь посудины, которая плавает по морю?

— Так ты о судне? Ну, конечно, не впервой мне. Я, почитай что, с пеленок по морю хожу.

— Большой ли у тебя корабль? — поинтересовался я.

— Корабли тама вон, у чужестранцев, что несколько дней у нас тута торчат, — старик указал в сторону города. — Там их целая куча, кораблей этих. Только вряд ли ты сможешь их нанять. Они сами здесь всех нанимают. Говорят, чистым золотом платють. Ихние корабли вона какие, даже к берегу им не подойти. Мелко здесь для них, значит. А у меня ладья, ладная и крепкая.

Нервы мои были на пределе. Я схватил старика за ворот рубахи и, слегка тряхнув его, рыкнул:

— Вот что, старик, мне проще убить тебя, чем сговориться с тобой. Некогда мне разбираться в ладьях да кораблях, по мне все это нужно лишь для того, чтобы утопить честного волка. Говори, поместится ли мой конь на твоей посудине.

— А что, мне и коней на тот берег переправлять приходилось, — спокойно ответил моряк, проигнорировав мой выпад. — Чего ж ему не поместиться-то?

— Крупный он у меня очень. Пойдем, посмотришь на него сначала, прежде чем согласие давать.

Старик нехотя поднялся и пошел вслед за мной. Когда мы вошли в рощу, угас приветствовал нас радостным ревом. Старик некоторое время молча рассматривал Мохха, потом сказал:

— Да нешто это конь? Это же угас.

— И откуда же тебе это ведомо? — удивился я. — Другие вот сразу в крик, дракон, мол.

— Что я, дитя, что ли, чтобы мне угаса от дракона не отличить? Такие твари вонючие. И какая только кобыла согласилась на это, а? — Моряк хрипло рассмеялся. — А он не сожрет меня с моими сыновьями?

— Чтоб не сожрал, мы возьмем с собой быка или чего там у вас на базаре купить можно. Я заплачу тебе сверх всякой цены.

Старик внимательно осмотрел угаса, причитая:

— Дак кто ж то знает, какую цену за такую образину можно взять. Да кабы знать, что он не сожрет никого, тогда еще можно рискнуть.

— Я уж прослежу, чтобы он никого не сожрал, не волнуйся. Говори, сколько платить.

Старый моряк собрался с духом и выпалил:

— Два золотых!

Я молчал, пытаясь сообразить, сколько это будет в серебре, но так и не смог посчитать. Мое молчание старик расценил как отказ и испуганно добавил:

— Ну, разве ж это дорого? Ну, так я это… ну, сам скажи, сколько?

— Когда поплывем? — спросил я.

— Так ты согласен? — обрадовался старый моряк. — Поплывем послезавтра.

— Почему не сегодня?

— Спешишь, что ли? — Моряк покачал головой. — Сыны сегодня только вернулись. Денек бы им на берегу побыть, а потом уж и в путь. Нет, раньше, чем послезавтра, никак нельзя. Ладью посмотреть надобно, харчи купить. Приходи со своим коньком послезавтра к восходу солнца. Харчи на твою долю я запасу, а вот для угаса приноси сам, договорились?

Я кивнул.

— Один золотой заплатишь на этом берегу, второй — на том.

Я достал кусок ошейника и протянул моряку. Тот удивленно осмотрел его и сказал:

— Ладноть, это больше, чем я просил, ну так потом меньше отдашь. Так бывай.

Моряк пошел вдоль берега валкой походочкой, будто земля под ним качается, а он с трудом держит равновесие. А мы с угасом поплелись обратно к лесу, где я намеревался оставить его, прежде чем отправиться на городской базар для закупки провизии. Поднялся ужасный ветер. Я отыскал небольшой овражек, заросший кустарником, где было не так холодно.

Почему-то мне вспомнились уговоры слепого странника не ходить в прибрежный город. Но в город надо было идти, чтобы запастись провизией. Не заниматься же грабежами по соседним деревням, когда в мешке у меня звенят кусочки серебра. Интересно, чего опасался слепой? Поразмыслив, я достал Меч и, надрезав руку, дал ему напиться своей крови. Входить в мирное селение лучше было с успокоенным Мечом, чтобы его жажда крови не толкнула меня на драку.

Кровь потекла по зеркальному лезвию, угас забеспокоился, ткнулся шершавой мордой мне в щеку, зашевелил ноздрями, принюхиваясь, наклонил ко мне голову, норовя лизнуть мою рану.

— Нет уж, дружище, — сказал я ему, — повороти свою дурацкую морду, тебя я так кормить не буду. Не знаю, едят ли волки драконов, но вот от лошадки я бы точно не отказался, имей это в виду!

Мохх стыдливо опустил голову.

— Сиди тут и в город не суйся, — приказал я и отправился за провизией.

Ветер нагнал меня на дороге, ветер, несущий с собой грозу, дождь и пронизывающий холод. Сразу стало темно. Лишь подходя к городу, я сообразил, что вечером базар, должно быть, уже не работает, и было бы куда разумнее прийти сюда завтра с утра, отоспавшись в лесу подле угаса.

Нужно было вернуться в лес и там укрыться от непогоды, но это означало необходимость идти навстречу буре. Я мог не успеть добраться до укрытия.

Я ощутил озноб и плотнее запахнул свой плащ. Внезапно вспомнился вкус горячей мясной похлебки и крепкого пива, тело заныло от тоски по теплой, сухой человеческой постели. Мысль о ночевке в лесу на мокрой земле под боком вонючего угаса показалась мне ужасной. Одним словом, проявились все признаки ностальгии по хорошему трактиру, где можно было бы остаться до утра, переждать непогоду, обогреться и утолить голод, выспаться, наконец, по-человечески. Иногда это необходимо даже волку.