Юлия Сергачева - Кровь драконов

«Поторопись, — произнес внезапно дракон, — ты выбрал для экскурсии не самый подходящий момент»

— Куда мне спешить, — усмехнулся я. — Если уж помирать, то здесь. Лучше, чем в грязном туннеле…

«Здесь достаточно своих мертвецов», — холодно ответил дракон.

Снова окунаться во тьму проходов мне не особенно хотелось, но и задерживаться здесь было неприятно. Ледяная, гулкая пустота огромного зала смутно тревожила. Каменные изваяния не спускали с меня слепых, злобных взоров. Колодцы источали жуть и невнятную опасность. Нехорошее место. Еще не мертвое.

Из зала вело несколько выходов, и я выбрал один, даже не пытаясь руководствоваться здравым смыслом, а просто шагнув наугад. И попал во внешнюю галерею, кольцом огибающую центральный зал, потом еще в одну и еще. Здесь я впервые убедился, что подземелья и в самом деле были обитаемы когда-то. Тут жили люди не один год, в маленьких коморках за железными и деревянными дверьми, как в тюремных камерах. Большая часть дверей была плотно прикрыта до сих пор. Открытые комнатки наполнял всевозможный, отсыревший или мумифицировавшийся, полурассыпавшийся, а иногда и вполне невредимый с виду хлам, который люди норовили втиснуть в свои жилища во все века. Кроме обычных предметов быта здесь сохранились и всевозможные загадочные изделия, что меня не особенно удивило и не увлекло. Загадочных штуковин и на поверхности хватало. Некоторые из комнат были выжжены. На дверях других не выцветшими красками были намалеваны странные символы. Одна из таких дверей осталась полуоткрытой и, машинально заглянув в нее, я сразу же поспешил уйти. Пол комнаты усыпали человеческие кости — взрослые и детские.

Вдобавок запах здесь стоял чрезвычайно тошнотворный. Не гниения — за прошедшие века здесь сгнило все, что только могло, — но очень похожий. Вскоре я нашел его источник — гигантские, бледные, слегка светящиеся грибы, в высоту достигающие человеческого роста. Они непрерывно колыхались и содрогались, хотя в воздухе не ощущалось ни малейшего движения. Они перегородили проход, и мне пришлось искать другой путь, как только я заметил у подножия грибов сухие, почти распавшиеся трупики светлячков-ползунов, коих здесь водилось в изобилии. Ползуны избавили меня от необходимости рыскать по туннелям в темноте. Похоже, они инстинктивно предпочитали именно те коридоры, где когда-то жили люди, видимо, по давней привычке. Скорее всего люди подкармливали и разводили их, чтобы освещать свои жилища.

«Смотри-ка!» — внезапно сказал дракон, вынудив меня остановиться перед очередной полуоткрытой дверью. Поскольку дракон еще ни разу первым не обращал мое внимание ни на что в этих подземельях, я заинтриговано огляделся. И тут же понял, что заинтересовало его.

В глубине крохотной комнатки, на дальней стене висела картина, написанная маслом. Масло слоилось и сыпалось от сырости, вздувалось неопрятными пузырями, но при желании все еще можно было разглядеть изображенное на полотне: несколько человек, воздев руки, танцевали под солнцем в некоем фантастическом месте, где росли деревья странной формы… Нет, пожалуй, это было не солнце, а какое-то другое светило, тусклое и бледное, рождавшее меланхолические тени. Но поразило меня не это, а непередаваемое мастерство художника, вынуждавшее зрителя, бросившего на полотно даже случайный взгляд, сдержать шаг, насыщаться картиной, как хорошим вином… Я никогда прежде не видел ничего подобного.

Кроме этой картины на стенах висели еще несколько, увы, безнадежно изуродованных временем и влагой. Полки, размещавшиеся между ними, упали на пол вместе с грязными клочьями, в которые превратились, вероятно, книги. Как развалились и трехъярусные кровати, от которых уцелели лишь стояки и крепления. Под обломками одной из кроватей светлели серые кости. Под центральной картиной стоял крепкий с виду, металлический ящик, вблизи оказавшийся насквозь проржавевшим. Трухлявый замок рассылался от первого же прикосновения. Заглянув внутрь, я обнаружил столку слипшихся тетрадей, штук сорок. Верхние и нижние превратились в бесформенные, заплесневелые комья, но серединные и те, что были завернуты в шуршащий, прозрачный материал сохранились почти удовлетворительно и при желании их можно было даже развернуть, полистать (к пальцам прилипали клочья страниц) и кое-что прочитать. Похоже, это были остатки архива нескольких поколений, и если слова из верхних бумаг я еще мог с горем пополам сложить в предложения, то страниц нижних тетрадей и, наверное, более древних хронологически, оказались заполнены абсолютной абракадаброй.

«Надеюсь, ты не потащишь все это с собой?» — осведомился дракон.

— Думаю, это заинтересует многих… — ответил я рассеянно.

«Если тебе удастся выбраться наверх!»

— А у тебя есть сомнения?

«Твое поведение заставляет меня сомневаться» — раздраженно ответил он. — «В конце концов, ты можешь вернуться сюда потом, со снаряжением и…»

— Вернуться? Да ты смеешься!

«У тебя нет даже сумки, чтобы сложить все эту дрянь!»

— Найдем…

Сумки я не нашел. Любая вещь здесь рассыпалась и расползалась если не от касания, то от малейшего усилия. Поэтому пришлось запаковать тетради в куски прозрачного материала и перетянуть моим ремнем. Не слишком удобно, но тащить можно.

Подземелье вновь наполнилось жизнью. Теоретически это должно было обрадовать меня, поскольку жизнью обычно кишели области наиболее близкие к поверхности. Однако, рассматривая очередную пугающую с виду тварь — многоногую, многоглазую, растекающуюся время от времени глянцевой лужицей, — я радовался только тому, что она слишком мала и явно не способна причинить особого вреда. После того, как я лишился ножа в кратком, но очень жарком сражения с неким суставчатым, смахивающим на ворсистого краба существом, норовившем отхватить мне голову, я стал вести себя очень осторожно. Впрочем, не спать я все равно не мог и если бы не своевременные предупреждения дракона, который чувствовал опасность инстинктивно и будил меня в нужный момент, я бы давно загнулся здесь.

Сколько прошло времени с тех пор, как я в последний раз видел небо — уже не помню точно. С какого-то момента реальность стала проваливаться, превращаясь в бред. И дело было не в усталости и обострявшемся чувстве голода. Просто я не успел заметить, как перешагнул границу, отделяющую обычный, хотя и странный лабиринт от подземного царства со своими законами и порядками. Я словно попал в чужой мир, где все было настолько ненормально, что даже не удивляло. Вдобавок испарения белесых трясущихся грибов действовали как сильный дурман, заставляя видеть то, чего не было. Если бы не дракон, я бы скорее всего заснул бы где-нибудь навсегда или свалился в незамеченную штольню.