Охотники за книгами Сезон 1 - Коллектив авторов

Сэл обвела стол взглядом.

— Мамуля, я тут единственная американка, да и я редко смотрю телевизор. Нужна подсказка.

Мамуля Тат тяжело вздохнула.

— Лет семь назад я снималась во втором сезоне «Прими меня». Квир-шоу, типа как «Натурал глазами гея», только в реалити-формате.

Это шоу Сэл вспомнила.

— Во втором сезоне речь шла о трансгендерных людях. Садовник попытался устроить вам аутинг? — спросила она.

Мамуля Тат рассмеялась.

— Не совсем. Мне его организаторы этого «Прими меня» устроили — подумали, вернут себе часть старой аудитории, а то в середине сезона застой случился. Короче, я победила и на эти деньги начала новую жизнь. Сменила имя, перебралась сюда, в Вегас. Начала делать себе татуировки своих карапузиков. Чтобы не думали, что я их забыла, хоть они и забыли меня. — Она грустно улыбнулась, дотронулась до плеча, где было написано «Брайан». — Набила три татуировки, мне понравилось, решила сама научиться.

Грейс, Менчу и Лиам откровенно обалдели. Лиам открыл рот, Сэл пнула его ногой.

— А при чем тут Садовник?

— Не понравилась ему моя популярность, то, что у меня в середине сезона образовалась такая толпа фанатов. Не по душе ему это было. Он из этих религиозных козлов, которые таких, как я, считают «сквернавцами». — Она движением пальцев взяла это слово в кавычки. Посмотрела на отца Менчу. — Уж вы не обижайтесь, святой отец, вряд ли ж и вы из таких козлов.

Менчу коротко кивнул.

— Без обид.

Мамуля Тат допила кофе, налила себе еще чашку, добавив виски из фляжки, лежавшей в сумочке.

— Я ему сломала упорядоченные представления о мире, так он выразился. Заявил, что не верит в меня. Можно подумать, я Санта-Клаус или кто в таком духе. Ну, я в долгу не осталась.

— Угрожали ему? — догадалась Сэл.

— Да ну, — отмахнулась Мамуля Тат. — Просто однажды ночью, после съемок третьей серии, села на него сверху и вытатуировала ему на предплечье овода. После этого он отвязался. Представляете, до тех пор у него не было ни единой татуировки. Вот фрик. — Она снова отхлебнула кофе, вздохнула. — В любом случае, в последней серии нам полагалось набить по татушке друг другу, и я, чтобы помириться, превратила овода в розу — этот крысеныш же любит растения.

— То есть у него имеются упорядоченные представления о мире, при этом в тушь он добавлял что-то вредительское. Только зачем его понесло на телевидение? — удивилась Сэл.

Мамуля Тат фыркнула.

— За деньгами и славой, лапушка. За чем же еще?

Менчу вздохнул.

— Разумеется. Чем сильнее он прославится, тем больше людей сможет заразить. Количество всегда играет свою роль.

— А какую татуировку он сделал вам? — спросила Грейс, подавшись вперед.

Сэл похолодела. А ведь для Мамули Тат часы тикают точно так же, как и для всех остальных. Она попробовала скрыть свою тревогу.

Мамуля Тат потянула вниз лямку топа, обнажила плечо.

— Этот козел вытатуировал мне улитку. Которая и мужчина, и женщина. Решил — очень остроумно.

Это было настоящее произведение искусства: синий, зеленый, немного розового на панцире. Улитка блестела — если не красиво, то вполне реалистично, будто покрытая слизью. Она сидела на шляпке гриба, напоминающей зонтик.

— Так все, говорите, умирают? — переспросила Мамуля Тат. Голос звучал беззаботно, но от Сэл не спряталось скрытое в нем напряжение.

— Через четыре месяца после нанесения татуировки, — подтвердила она. — Те, кто снимался в четвертой серии, умирают прямо сейчас. Мы смогли спасти мистера Кео, но остальные были приезжими, разъехались по домам. Мы пытаемся что-то предпринять, пока остальные живы.

— В том числе и я, — произнесла мамуля Тат. — Осталось две недели. Последние несколько серий снимали с промежутком в пару дней.

— Возможно, — подтвердила Сэл. — Но не факт, потому что, как нам представляется, если Садовник что-то подливал в тушь, то хотел защитить самого себя. Но уверенности нет. В любом случае, мы его сегодня остановим.

— Тогда выпью-ка я, пока не поздно, — решила Мамуля Тат и встала. — Спасибо — таких классных нюхачей мне еще не попадалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Мамуля Тат, — спросила Сэл, — а кто в итоге победил?

— Не могу это разглашать, — ответила она, подмигнув. — Хотя шоу и сняли с показа. Вы бы видели, какие мы подписали договоры. Может, в них тоже какое проклятие прописано.

Сэл поблагодарила Мамулю Тат, заплатила за ее кофе. Прежде чем уйти, Мамуля положила на стол свою визитную карточку.

— Надумаете сделать татуировку — покажете мисс Прис на стойке. Запишет на тот же вечер. А появятся еще вопросы или захотите рассказать, как именно прижали хвост этому крысенышу, — звоните по этому номеру.

— Секундочку, Мамуля Тат. — Менчу жестом остановил уходившую. — Вы как-то слишком спокойно реагируете. Даже на то, что ваша татуировка спасла этому человеку жизнь. По большей части люди как минимум обзывают нас умалишенными, когда мы заговариваем о своей работе.

Мамуля Тат старательно избегала встречаться с ним взглядом.

— Про некоторые смерти я знала. Про своих клиентов и клиентов Садовника. Я иногда остаюсь с клиентами на связи, и после гибели третьего мне стало не по себе. Что умерли все, я не знала. А еще лично мне не нужно далеко ходить, чтобы поверить, что вся эта хрень магического происхождения. — Рука ее скользнула к улитке на плече. — Ребята, остановите этого мелкого гаденыша, ладно? Мне, честно говоря, совсем не хочется прямо сейчас расставаться с жизнью. Слишком много в этой жизни интересного.

Она еще раз подмигнула Сэл и удалилась.

Сэл быстренько порылась в телефоне и нашла то, что искала.

— Гриб, на котором сидит улитка, — ядовитый, смертельный. Через несколько недель вызывает поражение печени. Любит этот тип символы, — заметила Сэл.

— А Мамуля Тат — мужчина, — осознал Лиам.

— Женщина, — поправила его Сэл. — И это не так важно — разве что, возможно, в этом причина ненависти к ней Садовника.

Лиам передернул плечами — было видно, что ему не по себе.

— Да ладно тебе, Лиам, — со вздохом бросила Сэл.

— Давайте займемся насущным, — мягко вставил Менчу. — Нужно сегодня же отыскать Садовника и положить конец смертям.

— Или попросить Мамулю Тат вытатуировать шипы всем, кто еще жив, — внесла предложение Сэл.

— Ставить защиту поздно, — с ноткой горечи откликнулась Грейс. — Вред им уже нанесен.

— Верно, — согласилась Сэл. — Пошли искать Садовника и наносить ответный удар.

***

Если «Карапузик» Мамули Тат напоминал одновременно и тату-салон, и ночной клуб, то заведение Садовника «Черные точки» было похоже на морг. Отдельное здание на окраине, без окон, почти без вывесок. При этом парковка оказалась забита.

— Бардак какой-то, — высказалась Сэл, когда они вышли из такси.

Лиам обогнал Сэл.

— Давай я первый. Я, кажется, сообразил, как это работает, — вызвался он.

Сэл пожала плечами, пошла сзади.

Дверь оказалась заперта. Лиам постучал, дверь слегка приоткрыли.

— Вы по записи? — Мужской голос, с мексиканским акцентом.

— Нет, приятель, — ответил Лиам. — С весточкой от Мамули Тат.

Дверь открылась пошире. Выглянул мужчина — по лицу его вились виноградные лозы.

— Что за весточка?

Лиам скрестил мускулистые руки на груди, выставляя напоказ татуировки.

— Лично для Садовника. Мамуля сказала — касательно овода.

Дверь захлопнулась. Лиам предупреждающе поднял палец, и через минуту им открыли.

Внутри салон тоже ничем не походил на заведение Мамули Тат. Сэл даже подумала: наверняка здесь раньше был морг или похоронное бюро. Стены и мебель — обшарпанные, убогие: этакий траур по чему-то утраченному. Вид у клиентов был такой, будто они пришли к венерологу: взвинченные, перепуганные. У многих на руках, шеях и лицах красовались явно свежие татуировки. Эти люди выглядели необычайно бледными, в диапазоне от бумажно-белого до пепельно-серого, и сидели, обмякнув, на виниловых стульях. Тут не было ни стойки администратора, ни кассового аппарата, ни сертификата соответствия гигиеническим требованиям на стене.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})