Саша Суздаль - Туманный Кот

— Я набираюсь сил, — спохватилась Маргина-Хамми, так как, забывшись, автоматически лизалась с Флореллой. Та, в ответ, вылизывала ей спину. Когда сил оказалось достаточно, она разорвала ошейник Флореллы и та метнулась по залу. Застыв над профессором, Флорелла зарычала.

— Она его сейчас порвёт, — сообщил Сергей.

— Так ему и надо, — кровожадно сказала Элайни.

— Он нам нужен, чтобы вернуть нас домой, — сказал Сергей.

— По-моему, ты его прибил, — хмыкнула Элайни. Сергей забеспокоился, подошёл к лежащему профессору, пощупал пульс и облегчённо вздохнул.

— Живой, сейчас оклемается, — сообщил он.

— Интересно, куда он девал Глико? — задумалась Элайни.

— В качестве взыскания я запер его в кладовой, – отозвался Бартазар Блут.

— Очнулся, профессор, — ухмыльнулся Сергей: — Где находится исправительное учреждение?

Бартазар показал направо от входной двери.

— Флорелла, присмотри, — сказал Сергей, и глея с готовностью рыкнула на отпрянувшего Бартазара. Сергей, разглядывая стену, нашёл знакомый знак и нажал. Дверь открылась, и оттуда вывалился Глико. Он рассматривал всех, соображая, что делать и говорить.

— Вы напрасно применяли ко мне силу, — произнёс Бартазар, — всё, что вы хотели, я мог бы сделать для вас совершенно свободно.

— Как для Флореллы или Хамми? — ехидно спросил Сергей.

— Хлорелла никак не пострадала от моих опытов, а что касается так называемого Хамми … — Бартазар промедлил и спросил: — Вы думаете, что знаете его?

— По крайней мере, больше вашего, — ответила Элайни, — и исключительно с лучшей стороны.

— Вы так говорите, потому что не знаете его худшие стороны, — ответил Бартазар.

— А ваши худшие стороны мы знаем отлично, — с сарказмом ответила Элайни.

— Вы совершаете большую ошибку, — покачал головой Бартазар Блут.

— Может, меня спросите? — возмутилась Маргина-Хамми. – Профессор хочет контролировать Хранителей, вот и вся тайна.

Профессор ничего не ответил, а только стоял у стены, сжав руки.

— Вы можете нас отправить туда, откуда мы прибыли? — спросил его Сергей.

— Это может сделать даже Гликогерен, — сказал профессор и Глико кивнул головой. Бартазар Блут вытащил что-то из кармана и положил на стол:

— Возьмите ключ от станции репликации. А я, если вам не нужен, вместе Флореллой улечу к ней в табор.

— Это зачем? — спросил Сергей.

— Ей же нужно возвращаться домой, — сказал профессор, — а ещё я хотел бы поговорить с Флориком, чтобы все глеи поселились в нашем саду.

— Вы ничего ей не сделаете? — неуверенно спросила Элайни.

— Обыщите меня, — сказал Бартазар, поднимая руки, — я их контролировал прибором, находящимся в столе. Спросите у Гликогерена.

Сергей заглянул в стол и вытянул приборчик, который показал Гликогерену. Тот кивнул головой. Сергей добросовестно обыскал Бартазара, но его карманы оказались пусты.

— Хорошо, идите, — сказал Сергей, — только не знаю, как вы с Флореллой договоритесь.

Бартазар подошёл к двери в стене, открыл её и сказал:

— Флорелла, полетели к тебе домой.

Флорелла засуетилась и, неожиданно для всех, мягко пошла за Бартазаром, подрагивая крыльями. Открылись вторые двери прямо наружу и профессор, усевшись на Флореллу, упал вместе с ней, а потом снова появился далеко-далеко от здания.

Маргина-Хамми оставила Сергея и Элайни и занялась делом. Не поверив словам Бартазара Блута, она проникла на станцию репликации и исследовал настройки. Канал оказался открыт на планету Элайни, но Маргина-Хамми снова не поверила и нырнул в него. Через несколько мгновений Маргина-Хамми оказался в горах, на пустом острове среди озера, где находилась станция репликации.

Место казалось правильным, только Маргину-Хамми смутила пустота острова, и она, раскинув свои симпоты по всей планете, сравнила её с образом в своих глифомах. Да, это планета Глаурия, только 50 гигапрасеков назад.

«Он хотел их отправить в прошлое, — догадалась Маргина-Хамми, — а ещё меня обвинял». Маргина-Хамми пошевелила своими симпотами, рассматривая планету, забираясь в головы первых попавших людей и разных зверушек. Странные разговоры о каком-то Ерхадине и его змее. Вон что-то летит высоко, о-го-го какая птичка, да это и не птичка вовсе, это змей! Вон ты какой – змей. Лети-лети, ты Маргине-Хамми пока не мешаешь.

Налюбовавшись планетой, Маргина-Хамми поставила таймер на несколько сотен прасеков и задал для станции репликации конечный адрес в Призрачном Облаке Треугольной галактики. «Хранители поломают голову», — хихикнул Маргина-Хамми, возвращаясь по каналу на планету Деканат. Не успела она отряхнуться, как станция репликации на планете Глаурия, вздрогнула и испарилась, появившись где-то там, в Треугольной галактике, на которой когда-то экспериментировал Блуждающий Неф. Маргина-Хамми осмотрелась, заглянула в экран на приборе и увидел Гликогерена, который что-то горячо объяснял аборигенам на планете Контрольная.

«Что он там делает?» — подумала Маргина-Хамми и преобразилась в профессора. Потом сунула руку в экран и вытянула оттуда растерянного Гликогерена.

— Спасибо, профессор, — выдохнул студент, — а то меня чуть не съели аборигены.

— Дорогой Гликогерен, вы должны обеспечивать их пищей, — произнесла, ухмыляясь, Маргина-Хамми. — Это ведь ваш проект?

— Я этих людей не проектировал, — возмутился Гликогерен, — это люди Блуждающего Нефа.

— Они вас и не любят, — хмыкнула Маргина-Хамми, с некоторой ностальгией вспоминая Ва-Гора, отчего немного меняясь в лице.

— Профессор, у вас усы стали кошачьи, — заметил Гликогерен.

— Ах, — воскликнула Маргина-Хамми, трансформируясь, — я всё время забываю.

— Нужно проследить последнюю фазу, — сказал Гликогерен, бросаясь к экрану, — чтобы «Таинственный остров» положили на место.

— Смотри, смотри, — скучно сказала Маргина-Хамми, заглядывая в соседний прибор. Она увидела счастливую себя, радостного Мо, улыбнулась, разглядывая товарища Тёмного.

— Профессор, осторожно, — предупредил Гликогерен, — вы макнули свои усы.

Маргина-Хамми дёрнулась, вновь настроилась на профессора и вытащила его усы из экрана. Она с ностальгией наблюдала, как небо Контрольной пересекает черный конь с двумя седоками на спине: рыжим, как огонь, парнем и черноволосой женщиной за его спиной.

— А что, профессор, опыт удался? — спросил Гликогерен

— Посмотрим, — прищурилась Маргина-Хамми, думая о своём.

— А ещё, профессор… почему мы им запрещаем творить? — спросил Гликогерен.

— Запретный плод сладок, — сказал мнимый профессор, — если им разрешить – они перестанут мечтать.