Юлиана Суренова - Потерянные души

Тем временем к Зорю подошел разбуженный приходом чужаков Охрип.

— Хозяин? — бросив быстрый взгляд на пришельцев, он посмот-рел на трактирщика, дожидаясь его приказов. В глазах слуги чита-лась легкая тень удивления — он тоже не ждал гостей, за долгие месяцы одиночества забыл, где судьба определила ему жить.

Зорь молчал, не сводя с чужаков пристального взгляда сощуренных колючих глаз.

А те, сбившись в кучу, молча стояли возле огня, наслаждаясь теплом. Никто из них не осмелился заговорить с хозяином трактира, попросить его о чем-то еще…

— Вот что, — спустя какое-то время, наконец, молвил Зорь. "Они никак не смогли бы добраться сюда пешком. Их принесли кони. И бедные животные ни в чем не виноваты", — Отведи лошадей в стойла… пусть тоже согреются… и накорми.

— Спасибо, — в глазах, голосе проповедника была искренняя признательность, которая удивляла, подкупала сильнее, чем все су-ществующие на свете слова благодарности.

Трактирщику на своем веку довелось встретить не одного священника и уже давно, исходя из собственного опыта и рассказов случайных странников, не боявшихся раскрыть случайному встречному свою боль, он знал, что орден проповедников — самое мрачное братство. В жес-токости с его членами не мог сравниться ни один монах, в скупости — ни один храмовый служка, а во властности — ни один настоятель. "Стран-но", — он вновь и вновь мысленно повторял это слово, словно иных не осталось.

Оторвав на миг взгляд от служителя бога, который, по-ви-димому, и возглавлял эту маленькую разношерстную компанию, он стал рассматривать других. "Этот — высокий, широкоплечий — несом-ненно воин, а если судить по прямой спине и высоко поднятой голо-ве — из командиров… Знакомое лицо… Может, уже останавливался у меня, — думал он. — Еще двое — по всему горожане, и к тому же не бед-ные — худощавыми их назвать никак нельзя, и это несмотря на то, что в дороге всегда голодно… жирка-то поубавилось", — в первый миг эта мысль доставила ему удовольствие — всегда приятно осозна-вать себя сытым, но потом… Потом ему стало как-то не по себе, словно он провинился в чем-то, поступил непорядочно.

Зорь испытывал жалость к странникам. Кем бы они ни были, дорога сильно изменила их, потрепав и измучив. Он решил, что, бу-дучи трактирщиком, не может себе позволить выбирать постояльцев, а раз так…

Хозяин оглянулся, собираясь позвать старуху-стряпуху, но та уже сама выбралась из своей коморки и тихо стояла в стороне, прислонившись к косяку двери, ожидая приказаний.

— Приготовь похлебку, — все так же хмуро бросил он.

— Да, спасибо, — горожане сразу встрепенулись, засуетились. — Мы понимаем, что сейчас продукты достать очень тяжело, если воз-можно вообще, все должно быть ужасно дорого, но мы готовы запла-тить… — они умолкли, не договорив фразы, под хмурым с тенью толи сочувствия, толи презрения — наверно, он не смог бы и сам разоб-раться в своих чувствах — взглядом Зоря.

— Орхип, — бросил он вернувшемуся мужчине, успевшему лишь стряхнуть с волос снег и повесить на крюк у дверей тяжелый шерс-тяной плащ. — Спустись в подпол, принеси вина, — он снова повернулся к гостям. — Оно согреет вас получше огня и восстановит силы, — его голос стал мягче, в нем осталось только сочувствие… Что скры-вать, ему было жаль тех, кого судьба заставляла куда-то идти сквозь стужу и снег.

— Спасибо, добрый человек, — проговорил последний из стран-ников. И Зорю показалось, что душа на миг забилась, затрепетала в груди, защемила, словно от предчувствия. Он быстро подошел к нему, пристально взглянул, ища хоть какой-то знак, но…

На этом немолодом мужчине не было ни колдовской пентаграммы, ни талисмана. Да и держался он иначе, чем колдуны. Однако это обращение… ведь им пользовались только наделенные даром.

Теряясь в догадках, но не решаясь расспрашивать странни-ка, пришедшего в компании со священником и воином, он только взглянул на него. И вопрос в его глазах был столь ярок, столь настойчив, что гость, хоть и с большой неохотой, промолвил:

— Прости меня, трактирщик, конечно, я не должен был назы-вать тебя так, как свойственно колдунам, более не являясь одним из них, но старые привычки отпускают с такой неохотой.

— Ты — Принявший покаяние, — нахмурившись, Зорь кивнул. Ему приходилось слышать разное об отказавшихся от дара: и то, что они — жалкие предатели, способные на все ради сохранения своей жизнь, и что они — очень несчастные лю-ди, презирающие себя за сделанное куда сильнее, чем на это спо-собны все остальные.

Он не знал, как ему вести себя с одним из них. Некоторое время он стоял, раздумывая, однако затем, решив, что, в конце концов, посетители они и есть посетители, отб-росил все сомнения. Да и какая разница хозяину трактира, кем бы-ли постояльцы до прихода в его заведения и кем будут, уйдя из не-го?

Когда Орхип принес кувшин, по залу уже разошелся чуть горьковатый запах стряпни.

Налив себе по кружке вина и приняв из рук старухи миски с похлебкой и большие ломти испеченного накануне хлеба, гости усе-лись за массивный дубовый стол и, не в силах совладать с голосом голода, набросились на пищу. Казалось, она на какое-то время зас-лонила от них все в мире, подчинив себе душу и волю смертных.

Хозяин сел чуть в сторонке и, застыв в полутьме, испод-лобья поглядывал на чужаков. Его глаза настороженно сверкали, губы плотно сжались.

Живя в трактире, Зорь привык всегда быть в курсе того, что происходило вокруг. В конце концов, к нему забредало немало людей, которым нечем было заплатить за кусок хлеба, кроме как рассказом об увиденном.

Однако минувшая зима, холодная и бесконечная, оторвала трактир от всего мира, отгородила его снежными равнинами и ледя-ными озерами. Трактирщику не доставало разговоров со странниками, неведение если не пугало, то, во всяком случае, угнетало его. Тем более в такое время, когда, казалось, каждый миг способен из-менить и переделать свет. Зорю очень не хотелось оказаться пра-вым, но порой ему приходила на ум мысль, что они встретили зиму в одном мире, а провожать ее будут совсем в другом.

И, все же, хозяин не мог первым заговорить со странника-ми, которые представлялись не менее загадочными, чем неизвестная, ставшая вдруг такой незнакомой земля за толстыми стенами тракти-ра. Вновь и вновь переводя взгляд с одного гостя на другого, он пытался разгадать тайну того, что объединило их, повлекло за со-бой, но не мог найти ответа. Что бы ни прои-зошло в мире, проповедник и воин, горожане и бывший колдун не могли идти по одной дороге к одной цели. В мироздании просто не было такого пути, что стал бы для них единым.