Елена Хаецкая - Нелегал

Разумеется, Ине была права: эльфы сильно рисковали, раскрывая подземный ход из замка за пределы Серой Границы такому большому количеству людей. Насчет людей Арилье не заблуждался: эта раса способна строить отношения с кем угодно, и с троллями в том числе. Он надеялся лишь на то, что за такой короткий срок в деревне еще не появились искренние приспешники троллей.

Самим троллям проникнуть в замок Гонэл будет весьма и весьма затруднительно: тринадцатый каменный зверь продолжал охранять вход. Но вот приспешники троллей, принадлежащие к любой другой расе, проникнут без всякого труда — и никто не знает, каких бед они могут натворить. Конечно, если таковые найдутся.

«Приходится доверять этим людям, — думал Арилье. — Они же доверяли нам…»

Обсуждая предстоящую вылазку, они с Эвремар снова и снова повторяли этот не слишком убедительный довод друг другу. Они долго и старательно уговаривали себя: опасности практически нет. Замок защищен чудесными рукотворными существами. Ни один тролль, никогда…

И все же они ни словом не обмолвились Ингильвар о том, что затевают. Потому что заранее знали: Ингильвар категорически запретит им подобную авантюру. Впрочем, знали они и о том, что Ингильвар все равно мгновенно узнает об их самоуправстве. Не знали они только одного: как Ингильвар с ними поступит.

— Не имеет значения, — вслух проговорил Арилье. — Даже если она действительно повесит нас на стене за предательство, лично я сочту такую жертву приемлемой. Спасено будет гораздо больше, чем погублено.

— Если только не найдется предателя, — брякнула Эвремар, как всегда, слишком прямолинейная. — В противном случае погублено будет все.

Деревенские жители, разбуженные женой Хамтуна в неурочный час, ворчали и вздрагивали, когда сновидения разрывались и покидали их. Ине заходила в каждый дом, трясла спящих за плечи, плескала им в лицо холодной воды, а когда они наконец открывали сонные глаза, всем твердила одно и то же: в деревне эльфы, они пришли из-за Серой Границы, они сделали невозможное, чтобы избавить людей от владычества троллей, чтобы вывести их из потерянных земель.

И везде повторялось одно и то же. Ее выслушивали с досадой, с недоверием. Вслед торопливо уходящей вестнице летели крики:

— Эльфы? Какие эльфы?

— Откуда здесь взялись эльфы?

— Глупости! Такое невозможно!

— Бедная женщина бредит!

— Откуда могут быть эльфы?

Они сердились, они не верили Ине — и все-таки шли за ней следом на двор их с Хамтуном дома.

Завидев толпу, Арилье встал. Две луны озаряли его высокую фигуру, и даже сейчас, в полумраке, видно было, как горят ярко-синим его глаза.

— Мы уходим, — сказал Арилье просто и громко. — Прямо сейчас.

Замолчавшие было при виде эльфа люди сразу зашумели. Куда уходить? Каким образом? Нужно время! Отложим на завтра! Необходимо собрать вещи!

— Никаких вещей с собой не берите, — подал голос Арилье.

И опять они затихли, прислушиваясь.

— Мы пойдем налегке, — продолжал эльф. — Оставьте все в деревне.

Невозможно! Бросить нажитое? О чем он думает, этот солдат? Он-то живет на всем готовом! Он не знает, что такое — работать, создавать!.. У него нет ничего своего!

— Да, — сказал Арилье. Теперь ему приходилось напрягать голос, чтобы перекричать разгневанную толпу. — У меня нет ничего своего! И у вас теперь нет. Все ваше тролли считают своим! Бросайте это барахло и уходите, иначе скоро и ваши жизни перестанут вам принадлежать!

Мнения крестьян разделились. В темноте плакали дети: одни боялись уходить, другие боялись оставаться.

Арилье хлопнул в ладоши.

— На споры времени нет. Кто уходит, идемте.

Он взвалил Хамтуна на плечо и зашагал вперед. Рядом побежала Ине. Арилье слышал, как к ним присоединяются еще люди. Он не оборачивался, чтобы узнать, много ли их. Сколько ни есть — уйдут все желающие.

Некоторое время до него доносились разгневанные крики — люди продолжали ссориться. Потом все затихло. Деревня осталась позади.

Арилье нырнул в рощицу, желая поскорее скрыться из виду. Он не хотел, чтобы оставшиеся могли определить, куда ушли беглецы. Конечно, крестьяне не побегут сразу же и добровольно доносить новым господам о случившемся. Но рано или поздно тролли все-таки явятся в деревню и начнут допытываться у оставшихся — куда подевались другие жители и почему половина домов пустует. И лучше бы тем, кому будут заданы вопросы, попросту не знать на них правдивого ответа.

Тихий топоток вывел Арилье из задумчивости. Какое-то маленькое существо настигло эльфа, прижалось к его боку и толкнуло.

— Что это? — спросил Арилье, продолжая размеренно шагать со своей ношей на плече. Хамтун все еще трясся в лихорадке и стучал зубами прямо в ухо своему другу.

Чья-то шершавая ладошка прикоснулась к локтю Арилье.

— Возьми меня с собой, эльф, — проговорил тихий голосок.

— Кто ты?

— Девочка, — отозвался голосок.

— Где твои родители?

— Остались.

— Ты их бросила, девочка? — удивился эльф. Он знал, что у людей очень сильны родственные связи. Сильнее, чем у его собственного народа.

— Я не хочу оставаться.

— Ты бросила их! — повторил Арилье.

— Я уже взрослая, — фыркнула она. — И они взрослые.

— Сколько тебе лет?

— Восемь, — серьезно сообщила девочка.

— Я подарю тебя моей подруге, — решил Арилье. — Ее зовут Эвремар. Она умеет стрелять из лука. Тебе понравится жить с ней.

— А мои родители все еще спят, — помолчав, сказала девочка. — Когда Ине приходила всех будить, они единственные из всех деревенских не пожелали просыпаться.

— Да, — согласился Арилье, — это настоящая причина их бросить, чтобы уйти с эльфами за Серую Границу.

— Они считают меня подменышем, — проговорила девочка.

Арилье вздрогнул и сбился с шага.

— Что?..

— Моя мать считает, что я тролленок, — повторила малышка. — Она все твердила, что ее родная дочка розовенькая, а я какая-то черная, что ее родная дочка беленькая, а я какая-то черная. Ее родная дочка — ласковая, а я какая-то злючка. Ее родная дочка работящая, а я лентяйка.

Она говорила нараспев, словно напевала колыбельную.

— Енифар. Так звали ее родную дочку. Теперь так зовут меня. Если ты подаришь меня своей подруге, надеюсь, она не будет меня попрекать. Я хотела бы научиться стрелять из лука.

Арилье беззвучно выругался. Его испугали слова ребенка.

— Ине, — окликнул он жену друга. — Ине, подойди ближе.

Голос эльфа прозвучал так тревожно, что страх тотчас передался женщине, умножившись многократно.