Эльхан Аскеров - Темная Канцелярия

– А кто же я, по-вашему? – опешил старик.

– Растение, – сухо ответил демон, – и не более. То, что вы носите штаны и имеете отросток между ног, ещё не делает вас мужчиной. Вы даже на самца не тянете. Так, корень мандрагоры мужского пола.

– И что же, по-вашему, делает мужчину мужчиной? – насупился Марти, испытывая огромное желание врезать изо всех сил по этой холёной бородке.

– Умение принимать рискованные решения, отвечать за свои поступки и за тех, кто находится рядом с вами. Признаюсь, ваше заступничество за моих бесовок привело меня в умиление, но это не значит, что вы поступите так же, если возникнет настоящая опасность. Стоило мне чуть нахмуриться, и вы принялись потеть от страха. Даже сюда вы решились перебраться только потому, что до икоты боитесь инквизиции. Даже страх быть съеденным не пересилил этой боязни. Хотя я не раз заверял вас, что с вами ничего не случится.

– Да, – оборвал монолог демона старик, – да, я боюсь их и не знаю, что мне делать с этим страхом. Я боюсь их всю жизнь. Ровно столько, сколько прожил на этом свете. Я даже меньше боюсь вашего гнева, чем костра инквизиции. Однажды, ещё в детстве, я видел, как сжигали нашего соседа, обвинённого в колдовстве. Мои родители стояли рядом с помостом, и я видел, что сделали с этим добрым человеком их палачи. Он не мог даже стоять. Всё его тело было покрыто ранами и следами от раскалённых клещей. Я помню его крик. Дикий, тоскливый, жуткий. Крик не человека, а невинно замученной души. Он очень любил ухаживать за своим садом. Там росли чудесные цветы и деревья. Соседские мальчишки частенько лакомились яблоками и грушами из его сада. Он раздавал их детям просто так, не требуя ничего взамен, но этот сад приглянулся одному из богатых купцов, купивших дом неподалёку, и он предложил продать его. Но сосед отказался. Потом его обвинили в колдовстве и сожгли. Я услышал об этом, когда мои родители обсуждали приговор, думая, что я сплю. С тех пор я боюсь их костра больше всего на свете.

– Жуткая история, – мрачно проговорил демон, – особенно для ребёнка. Но это не значит, что вам нужно прятаться всю жизнь, делая только то, что хотят они. Пора перестать быть улиткой, прячущейся в своей раковине. Научитесь стоять на своём, говорить нет и спорить с тем, что вам не нравится. Только так вы сможете избавиться от своих страхов. Я прекрасно понимаю, что всё живое имеет свой страх, но разница между трусом и храбрецом в том, что трус прячется или убегает, а храбрец находит в себе силы пересилить свой страх и встретить опасность лицом к лицу. Это именно та черта, которая и делает человека человеком, а мужчину мужчиной. Крошечный воробей бросается в драку на огромную кошку, защищая сидящую на гнезде воробьиху, а здоровые, сильные мужчины опускают руки и склоняют головы, когда их жён насилуют наемники, у которых на сёдлах нарисован крест.

– Вы говорите о церковной страже?

– Именно. Это в монастырях они тихие и послушные воле настоятелей, но стоит им вырваться на волю, и они превращаются в монстров, уничтожающих собственный народ. Не так давно они практиковали очень оригинальный способ выявления еретиков. Пара конных при виде одинокого путника растягивает сеть и, с ходу набросив её на человека, утаскивает его в монастырь с криком: «Именем святой инквизиции!» Как по-вашему, что с ним потом происходит?

– Догадаться несложно, – кивнул Марти. – И рассказывая мне всё это, вы хотите, чтобы я нашёл в себе силы побороть свой страх?

– Не всё сразу, но по крайней мере вы должны перестать бояться всего подряд. Поймите наконец: то, что вы боитесь инквизиции, совершенно не означает, что вы должны бояться всех без разбора. Начните жить полной жизнью, научитесь радоваться каждому дню. В этом нет ничего запретного. Он дал вам жизнь и заповеди, которые вам нужно соблюдать, но это не значит, что вы должны прожить жизнь с низко опущенной головой. Не нужно только преступать тех запретов, которые даны Им, а всё остальное решать вам. Ведь помимо запретов у вас есть такое странное чувство, как совесть.

Марти задумчиво посмотрел на чуть улыбающегося демона. Что-то в выражении его лица заставило старика насторожиться. Неожиданно странная мысль пронзила его мозг, как разряд молнии.

– Получается, – медленно заговорил Марти, не сводя с демона глаз, – что если отбросить все эмоции и хамство, то всё, что здесь происходит, сделано только ради того, чтобы испытать меня? Вся эта история с созданием культа не более, чем блеф, который должен заставить меня проявить все свои наклонности?

– Ну, слава кочерге! Наконец-то дошло! – рассмеялся демон. – Не всё, конечно, так просто, но вы почти правы.

– И что же здесь не просто? – спросил Марти, чувствуя, как от ужаса холодеют руки.

– История с культом придумана не для вашей проверки. Простите, старина, вы не настолько интересны высшим силам, чтобы из-за вас городить такой огород, но ваше участие в этом было предусмотрено изначально.

– Значит, теперь вам больше нет смысла тратить на меня время, и я буду отправлен обратно на материк?

– С чего вы взяли, старина? – искренне удивился демон.

– Вы провели испытание и имеете все необходимые знания о моих склонностях. Дальше вы можете действовать самостоятельно, не отвлекаясь на меня. Думаю, вам есть чем занять свой досуг.

– Перестаньте, дружище. Мы с вами только начали, и вы мне совершенно не мешаете. Более того, вы мне действительно симпатичны, и ваше общество мне приятно. Так что перестаньте говорить ерунду и готовьтесь к вечернему представлению.

– Не понимаю, зачем я вам теперь?

– Ну, если вам так проще, то считайте, что вы прошли ещё не все испытания. Это было только начало.

– А разве вы не нарушили очередной запрет, рассказав мне об этом?

– Я?! Я вам ничего не рассказывал. Вы дошли до этого своим умом. Как видите, общение со мной не проходит для вас даром, – рассмеялся демон.

– Но вы так и не ответили на самый главный вопрос. Зачем вам этот культ и какова в нём моя роль?

– Не спешите, старина, – усмехнулся демон, – придёт время, и вы сами найдёте ответ на этот вопрос. С моей помощью, конечно.

– Безусловно, – мрачно кивнул старик, – иначе и быть не может.

– Ну, старина, взбодритесь. Всё не так уж плохо, клянусь священной кочергой.

– Кстати, Маффи, почему вы всегда поминаете именно кочергу?

– Это моя личная присказка. Клясться и поминать Его мне по статусу не положено. Поминать всуе Князя отдаёт подобострастием и идолопоклонничеством, а слово «кочерга» есть во всех мифах, которые сочинили ваши церковники. Каждый развлекается по-своему.

– Значит, клятва, которую вы только что произнесли, не более чем развлечение?