Рэндалл Фрайер - Спасибо, Mоpфей…

Позвоню ему, когда вернусь, а теперь надо зарисовать то немногое, что успело случиться с Ледорубом… По-моему, Анна мне не поверила, как я не пытался ее убедить. С другой стороны — неудобно ведь назвать меня лжецом. Наверняка думает, что настоящую правду расскажу потом.

Монотонный день, проведенный в студии, не принес почти ничего нового, за исключением визита Нила Грина и наших с Анной споров по поводу уместности многих мелочей в моих комиксах. В итоге, я страшно разозлился и заявил, что это не комиксы, ибо комиксы по природе должны быть смешными, а не страшными сказками или приключениями.

— Тогда, — заявила Анна, — непонятно, зачем ты это вообще делаешь. Даже если я тебе поверю, какой смысл так работать? А вдруг в один прекрасный момент история прервется?

— Нет, — я покачал головой, — не может быть. Предыдущий проект тоже был сделан так. Я не знал, что случится с героем через несколько кадров.

Ее лицо приняло неопределенное выражение, словно она проглотила горькую пилюлю или вдруг поняла, что ее обманывали на протяжении многих лет.

— Ты говоришь всем, что это была случайная идея. Мне ты говоришь совсем другое. Когда же ты правдив?

— Энн, я серьезно правдив. Просто, то был первый раз, когда идея пришла подобным образом. Сейчас все так же, но уже не ново для меня. Я тебе уже говорил, что ты мне нpавишься больше этих комиксов?

Это ее убедило. Она сразу оттаяла и остаток дня, что-то около двух часов, была сама Леди Компромисс. Потом, правда, все кончилось — она поняла, чем это чревато. Потерей работы. Раз все так неопределенно, раз я сам не знаю, что случится с героем через час, значит невозможно скопировать меня, невозможно заставить кого-то делать эту работу. Не думал, что она поймет это так быстро. Не все люди думают категориями денег.

Она сказала мне обо всем этом.

— Самое страшное во всей истории, — поддержал я, — что я не могу рисовать или придумывать более одного сюжета сразу. То есть, все надежды братьев Грин на то, что я буду курицей, несущейся заготовками для комиксов — неисполнимые мечты.

А вот за то, что я не сказал им об этом, и мне могла бы грозить потеря рабочего места, но братья слишком тупы, чтобы осознать невозможность покупки таланта деньгами. Тем более — если этот талант стихиен и неподконтролен владельцу.

— Ну и что мы будем делать, — спросила Анна, огорчаясь, но не очень сильно — теперь она верила мне, независимо от смысла моих слов. Не бездумно, а просто доверчиво, как доверяют только близким людям.

И я не обманул ее надежд.

— Сейчас мы развесим рисунки на стенде и поедем ко мне, — сказал я, задумавшись при этом: «А стоит ли? Не повлияют ли перебои в здоровом сне на жизнь Веселого Ледоруба?» Но, поскольку ничего пока не происходило, я решил, что не повлияют.

— Кит…

— Мы поедем ко мне, ты приготовишь ужин. Я так голоден, ужасно.

Я оглядел бессмысленно большое количество рисунков, которое породила сегодняшняя порция приключений Ледоруба. Диснеевским мультипликаторам хватило бы на мyльтфильм. Придется выбросить большую их часть или оставить для домашнего архива — в комикс пойдет только десять процентов кадров. Да и то — он будет непомерно раздутым. Но покупатели не будут скучать.

Мы спустились к машине, заперев предварительно «класс», и я удовлетворенно вдавил педаль газа. Анна промолчала, только поспешила пристегнуться и мы вылетели на трассу, направляясь ко мне. И к сообщению на автоответчике. Лишь бы этих тоже не сожрала алчность.

Всегда опасаюсь поездок во тьме. Ничего не подозревающий путник, мерно покачивающийся в седле, может запросто стать легкой добычей бандитов, которые так и не полностью перевелись на вольных землях. Чуть зазевался в неположенном месте — останешься без кошелька. Кошелька у меня нет, как и меча, чтобы защитить свою жизнь, но я все же позволяю себе заснуть — у меня большой опыт подобных путешествий. Роберт покорно шагает и я закрываю глаза под тихий стук его копыт… Не свалиться бы на землю. Крепче сжимаю в руках поводья, не забыв перед сном мысленно повторить свою благодарность коню. Он, как-никак, спас меня. Неизвестно, что делают черные люди, когда их сердят.

Сознание пропадает в сладостной дреме и лишь одинокий маячок, всегда стоящий на страже безопасности, продолжает тлеть, готовый потревожить меня, случись что нехорошее…

Я просыпаюсь от цокота копыт, не проспав и двух часов. Мы выехали на участок дороги, который частично выложен камнем. Говорят, раньше здесь была небольшая крепость. Это могло быть правдой — место-то важное, дорога между Кельтом Гард и Текарамом Флорентийским. Но вовсе не камень причина цокота — мы догоняем статную фигуру на лошади, происхождение которой для меня загадка. Всадник… а вернее всадница, как я замечаю, подъезжая ближе, едет медленно, словно ей некуда торопится и она не боится бандитов.

Мы поравнялись и, увидев, что она не отдыхает, а напряженно ждет, что я скажу, обращаюсь к ней:

— Веселый Ледоруб рад приветствовать тебя. Я не желаю тебе зла. Можно ли мне узнать, куда держишь ты ночной путь?

Она поворачивает ко мне свою голову и я вижу, что это — молоденькая девушка. Но… кого не встретишь на дорогах мира.

— Мэлина. Я не буду против, если мы вместе поедем в Текарам Флорентийский.

Она отвечает точно, используя минимальное количество слов. Это выдает в ней уроженку народа предгорий севера, которые давненько поняли, что лишние слова — преграда для нормального общения. Я жил среди них достаточно долго.

— Ты из народа предгорий, — утвердительно говорю я, когда мы продолжаем неторопливый путь (я специально притормаживаю Роберта, который, несмотря на ночное время, просто полон сил).

Она опять поворачивается ко мне, теперь уже — всем корпусом.

— Что с того?

— Я жил с вами.

Потом я пускаюсь в подробный рассказ о черных людях, не только затем, чтобы скоротать часы дороги, но и чтобы объяснить девушке, что следует ехать быстрей — не будет нам добра, если черные отправятся в погоню за мной. Она слушает внимательно, что тоже характерно для ее народа, но продолжает смотреть прямо на дорогу. Возможно и от скромности тоже.

— Да, — говорит она наконец, — я попала в компанию человека, за которым гонятся какие-то нелюди. Зачем ты им, Ледоруб?

Ее рыжие волосы, послушные дуновению ветерка, развеваются, привлекая к себе внимание. И скорее всего, при свете дня окажется, что у нее карие глаза. Меня это мало сейчас заботит, хотя не скрою — фигура у нее отменная. Черные люди с красными глазами. И с седыми волосами.

— Я спрашивал у них, но ответом мне было молчание. Возможно ли, что ты знаешь о них что-то?