Люциус Шепард - Красавица дочь добытчика чешуи

— Вы держите меня в плену, — ответила она. — С какой стати мне помогать вам?

— Ты хочешь покинуть нас? — спросил Молдри; — А как же Уиллены?

— Вряд ли они до сих пор дожидаются меня. Но даже если и так, то вопрос лишь в том, какую смерть я предпочту — медленную или быструю.

— Ты права, — кивнул Молдри, погладив набалдашник своей трости. Уиллены тебе больше не страшны.

Кэтрин пристально посмотрела на него.

— Они умерли в тот миг, когда ты спустилась в горло Гриауля, — добавил старик. — Он наслал на них свои создания, ибо ты наконец пришла к нему.

Кэтрин припомнила крики, которые слышала, когда спускалась.

— Какие создания?

— Не важно, — отозвался Молдри. — Думай о другом: ты должна постичь утонченность его власти, его абсолютное превосходство, должна осознать, что ему подвластны не только твои мысли, но и все естество.

— Зачем? — спросила она. — И почему я должна? — Молдри замялся, словно подыскивая слова, и она рассмеялась. — Что, Молдри, твой бог отвернулся от тебя? Или он не может подсказать тебе, что ответить?

— Тебе, а не мне дано понять, зачем ты здесь, — проговорил Молдри. — Ты должна изучить Гриауля, узнать загадки его плоти, может статься, даже слиться с ним воедино.

— Если вы не отпустите меня, я умру! — Кэтрин в раздражении отпихнула от себя подушку. — Эта пещера прикончит меня! Так что изучать твоего дракона будет некому.

— Уверяю тебя, ты не умрешь. — Молдри одарил девушку елейной улыбкой. Это мне ведомо.

Заскрипел подъемник. Мгновение спустя шторы разошлись, и в комнатку, неся перед собой поднос с едой, вошла Лейта, молодая женщина в платье из небесно-голубой тафты с глубоким вырезом на груди. Поставив поднос на пол, она спросила:

— Еще, мэм? Или зайтить пожее? — Она неотрывно глядела на Кэтрин; ее близко посаженные карие глаза то и дело мигали, пальцы мяли складки платья.

— Как хочешь, — ответила Кэтрин.

Лейта продолжала смотреть на нее, и понадобилось вмешательство Молдри, чтобы она повернулась и вышла. Кэтрин бросила угрюмый взгляд на поднос. К ее удивлению, там в дополнение к обычной порции овощей и фруктов, которые филии собирали в пасти дракона, лежали несколько кусков слегка поджаренного мяса, чей красноватый оттенок незамедлительно напомнил девушке плоть Гриауля.

— Что это? — поинтересовалась она, дотронувшись до одного куска.

— Охотникам сегодня повезло, — объяснил Молдри. — Филии часто отправляют охотничьи партии в желудок дракона. Опасно, конечно, но там обитают звери, которые могут причинить вред Гриаулю. Мы избавляем его от них, а их мясо идет в пищу. — Он подался вперед, всматриваясь в ее лицо. Завтра как раз выходит очередная партия. Если желаешь, я устрою так, что они возьмут тебя с собой. И кстати, будут беречь как зеницу ока.

Первым побуждением Кэтрин было отказаться, но потом она подумала, что ей, быть может, представится случай сбежать; она догадалась, что с ее стороны мудрее всего будет соглашаться на все предложения Молдри и выказывать интерес к миру дракона. Чем больше она узнает о географии Гриауля, тем вероятнее найти путь к спасению.

— Ты упомянул об опасности. Что ты имеешь в виду?

— Для тебя? Никакой. Гриауль всегда защитит тебя. А вот что касается охотников… Нескольких они наверняка не досчитаются.

— Они выходят завтра?

— Или послезавтра.

— А кого они будут ловить?

— Змей.

Энтузиазма у Кэтрин немного убавилось, но выбора не было.

— Отлично. Я пойду с ними.

— Чудесно, чудесно! — Молдри удалось подняться на ноги лишь с третьей попытки. Отдуваясь, он навалился на трость. — Я загляну к тебе рано утром.

— Так ты тоже идешь? С твоим-то здоровьем…

— Я, конечно, немолод, — хихикнул Молдри, — но рядом с тобой, девушка, я не чувствую возраста. — Он галантно поклонился и заковылял вон из комнаты.

Вскоре после его ухода возвратилась Лейта. Она задернула на двери вторую штору, отчего внутри воцарился полумрак. Стоя у входа, она уставилась на Кэтрин.

— Хошь иметь Лейту? — справилась она.

Этот вопрос не был для Кэтрин неожиданностью. Лейта неоднократно, прикосновениями и откровенными жестами, предлагала ей заняться любовью. Полумрак скрадывал уродство филийки, и она выглядела сейчас девочкой в бальном платьице. На какой-то миг, захваченная одиночеством и отчаянием, глядя на Лейту и невольно прислушиваясь к доносящемуся снаружи шуму, Кэтрин ощутила странное возбуждение. Но мгновение миновало, она разозлилась на себя за проявленную слабость, рассердилась на Лейту и подумала мельком, что постепенно утрачивает, похоже, человеческий облик.

— Убирайся! — холодно приказала она, а когда Лейта замешкалась, прикрикнула на нее, и та стремглав вылетела из комнаты. Кэтрин улеглась на живот и оперлась локтями о подушку. К горлу подступили слезы и встали там комом, не давая освобождения… Девушка упала лицом в подушку, чувствуя, что недостойна даже того, чтобы выплакаться.

За одной из лачуг в нижней части пещеры скрывался вход в широкий, обрамленный хрящами коридор. Именно по этому коридору и направился на следующее утро на охоту отряд, состоявший, помимо Кэтрин и Молдри, из тридцати мужчин-филиев. Они были вооружены мечами и освещали себе дорогу факелами, ибо тут кровеносные сосуды Гриауля залегали слишком глубоко, чтобы давать достаточно света. Отряд шел в молчании, которое нарушалось разве что кашлем да топотом ног. Тишина столь разительно не соответствовала характеру филиев, что Кэтрин начала волноваться. Чад факелов, едкий, все усиливающийся запах, озаренные пламенем бледные лица охотников — все наводило на мысль, что она очутилась в преисподней, среди грешников, обреченных на вечные муки.

Уклон сделался круче, и какое-то время спустя они достигли места, откуда Кэтрин могла видеть впереди завесу непроглядного мрака, в которой, словно золотая паутина на фоне ночного неба, искрились и переплетались диковинные золотистые нити. Молдри велел девушке обождать. Охотники с факелами разошлись, и только теперь Кэтрин поняла, что они очутились в большой пещере, однако об истинных размерах ее не догадывалась, пока среди мрака не вспыхнул вдруг громадный костер, сложенный из стволов молодых деревьев и целых кустов. Костер был огромен, но пещера, малую часть которой он худо-бедно освещал, потрясала воображение. В длину в ней было никак не меньше двухсот ярдов, а стенки образовывала свисавшая тонкими складками белесая кожа, сквозь которую проступала сетка капилляров и вен; эта кожа облегала поверх еще более тонкой пленки кривые ребра. Пол пещеры плавно понижался и кончался озером, заполненным черной жидкостью; костер разожгли на самом берегу озера, его дым тянулся к поврежденному участку драконьей кожи, где виднелось лиловатое пятно футов пятидесяти в диаметре с прорехой посредине. На глазах Кэтрин пятно заколыхалось. Охотники выстроились у костра и подняли мечи. Из прорехи с торжественной медлительностью выползло нечто длинное и белое. Гигантская безглазая змея повела из стороны в сторону головой, разинула пасть, которую трудно было разглядеть среди множества извивавшихся вокруг нее щупалец, и испустила пронзительное шипение. От стен отразилось эхо, Кэтрин зажала руками уши. Змея неторопливо выбиралась из своего логова; девушка восхитилась мужеством охотников, которые, судя по всему, ничуть не боялись ужасной твари. Дым костра обволок змею, и ее шипение сделалось невыносимым. Она металась то туда, то сюда, крутила головой и в конце концов рухнула в огонь, подняв целый сноп искр. Дернувшись всем телом, она выкатилась из костра, придавила нескольких охотников, но остальные кинулись на нее, рубя мечами; их клинки оставляли на мертвенно-бледной шкуре кровавые следы. Кэтрин внезапно заметила, что ее руки сжаты в кулаки, а из горла рвется воинственный клич. Кровь змеи растеклась по полу пещеры, на шкуре пузырились многочисленные ожоги, с головы лохмотьями свисала отсеченная плоть. Однако шипение ее не смолкало, громадное тело выгибалось дугой и раз за разом обрушивалось на охотников. Уже треть отряда лежала неподвижно, среди тел дотлевали угли. Уцелевшие по-прежнему сражались со змеей, которая мало-помалу становилась все более вялой. Наконец змея из последних сил взметнулась под потолок, на мгновение застыла в молчании, потом издала звук, похожий на свист вскипевшего чайника — пещера словно завибрировала, — упала на пол и, дернувшись, замерла. Пасть ее оставалась полуоткрытой, щупальца все еще судорожно подрагивали.