Владислав Силин - Бубонная сель

Молитва не приносила успокоения. Мысли Майки пошли на новый круг:

«Я ведь чуть-чуть понимаю в волшебстве… Чтобы создать Бубонную Сель, нужно чудовищное напряжение воли. А чтобы удерживать ее, надо о ней постоянно помнить. Пусть он только оглушит его. Ранит. Пусть беспамятство! Я выхожу. Только не убивай Марта! Гинас, молю тебя!»

В памяти Майки отворялись двери. Сама собой вспомнилась их первая встреча с Мартом. За ней последовали другие воспоминания…

…Март всегда был чуточку фанфароном. Гинас верно это подметил. А Майку это возмущало и влекло одновременно. Его насмешливая сила, его презрение к слабакам, особенно тем, которые прикрывают свою беспомощность красивыми словами. Вельможа, вздумавший распускать о Марте грязные слухи, подавился собственным языком. Придворный собиратель сплетен защемил нос в панели подземного хода, подглядывая за волшебником. Нашли беднягу через три месяца, когда смердеть в дворцовых покоях стало совсем нестерпимо. Живя в Лоноте, Март умудрился нажить множество врагов. Двоих он убил на дуэли — в том числе Принца, которого прочили Майке в женихи. Жениха этого она ненавидела всей душой, но, узнав о его смерти, пришла в ужас.

А чего стоили его истории! Они сильно отличались от тех сказок, что с детства читали Майке. Все в них происходило грязнее, грубее и… как-то правдоподобнее, что ли?.. Сердцем Майка чувствовала, что так и должно быть. Золушка, безропотно выполняющая изуверские и бессмысленные приказы мачехи, и Золушка, способная вскружить голову Принцу, — это две разные женщины. Им не ужиться в одном теле. Но чопорное дворцовое воспитание не позволяло Майке признать это.

Тогда-то все и началось. Майка перестала видеть то, чего видеть не следовало. Научилась избавляться от ненужных воспоминаний и мыслей. Скелеты в шкафах притворились парадными камзолами. Те, что не сумели, — покинули замок. В душе Принцессы поселились мир и покой.

Опасные кладовые оставались неисследованными. Мир за порогом замка просто перестал существовать для Майки. Бубонной Сели никогда не было. Но притвориться — не значит стать. Ведь магия — это прежде всего равновесие. Тьмы и безумия в каждом человеке хватит, чтобы затопить мир. В маге — тем более.

— Господи, — прошептала Майка. — Что же я наделала!.. Что я наделала!

Она вскочила. Дверь оказалась заперта. Недолго думая, Майка схватила табурет и врезала им по витражам. Брызнули в разные стороны цветные осколки.

— Ма-а-арт!

Отравленный воздух ударил Майке в лицо. Легкие заполнились свинцом и пеплом. Как Майка выбралась, как бежала по болоту, она не запомнила. Воспоминания вернулись в тот миг, когда из тумана возникли фигуры дуэлянтов. Мальчишка с отчаянными глазами бросался на волшебника, словно мопс на быка.

Выпад. Ремиз. Атака!

— Ма-а-а-а-арт!

Волшебник вздрогнул. Клинок Гинаса скользнул по запястью, наполняя рукав кровью.

— Стойте! — закричала Майка. — Стойте! — Она обхватила Марта, пытаясь защитить его от шпаги убийцы. — Март, прости меня… Это я создала Сель!

Гинас отступил, растерянно опустив шпагу.

— Я не могла принять тебя таким, какой есть. Все злое, неудобное, опасное… Март, я гнала это прочь! Она так и возникла — из отверженного!

Волшебник неловко обнял ее искалеченной рукой. Сила пульсировала в ране, не давая боли завладеть телом.

— Март, я люблю тебя, — торопливо шептала Майка. — Люблю. С Селью, что живет в твоей душе. Только не бросай меня, ладно?.. Мне так плохо без тебя… У тебя есть путешествия. А я одна… в замке… Где никаких тайн и запретных ключей…

Гинас воткнул шпагу в землю. Сорвав с себя рубаху, принялся ожесточенно драть ее на полосы. Какие дураки, прости господи! Кровь же хлещет из раны, а они!..

— Чего стоишь? — махнул ему волшебник. — Сель отступает. Беги. Там Дженни! Ты успеешь, только не медли!

Пряди мха на глазах оживали. Пульсирующий блеск ягод угасал. Бубонная Сель возвращалась туда, откуда пришла, и Мартиллон вновь становился перекрестком. Зло и добро в его душе пришли в равновесие.

Гинас бросил оружие и со всех ног помчался к городу.