Светлана Фокси - Хаос, Ангелы и другие передряги

Я хмуро слушала рассказ нянюшки, и это мне совершенно не нравилось. Нужно проверить, цел ли кабинет.

— Нянь, а сделаешь мне ванну? После дороги хочу ополоснуться, а потом и покушаем, а?

— Конечно! Аккурат и Сонька со Стивом подоспеют. — Я чмокнула эту великую женщину, которая заменила мне мать и всегда помогала, пока я училась, да и сейчас заботой не обделяет. Нянюшка смущенно отмахнулась и, подгоняя меня полотенцем, пошла греть воду.

Я подошла к двери кабинета. Дверь поцарапана в области замка, даже косяк обшарпан. Эка невидаль! Кто-то очень хотел пробраться сюда. Знали бы они, что чужой в кабинет может зайти, только если я добровольно этого хочу!

Я осмотрелась внутри комнаты. Все на своем месте, только небольшой слой пыли скопился. Я быстренько смела его заклинанием. Проверив магическую защиту, и убедившись, что она цела, я закрыла кабинет и направилась в комнату. Хочу смыть дорожную пыль и просто раствориться в теплой воде. Люблю воду, это моя стихия, хотя чаще пользуюсь огнем. На кровати меня уже ждала маленькая черненькая ящерка. Я довольно ей улыбнулась и начала раздеваться.

Манька отправилась со мной, ей тоже не мешало бы смыть пыль, да и кто мне будет воду греть? Опустившись в бадью, я растворилась в воде, позволяя смыть с меня все переживания и тяжелые мысли. Подумаю обо всем позже. Я закрыла глаза и провалилась в нирвану. К реальности меня привел грохот внизу. Я дернулась и прислушалась. Кто-то спорил… и опять грохот. Да, что же это? Потом меня привлек свет, исходящий из пустоты прямо перед моей бадьей! Бах! И передо мной из этого света материализовалось… мужчина…

— Эм… ты кто? — я как-то сильно удивилась.

— Лахабиэль. — спокойно сказал он, поднимая вверх руку. Из ладони вылетел маленький светящийся шар и скрылся за потолком.

Резкий «тыдыщ» и дверь, отделяющая мою спальню от небольшой комнатки, где я принимаю все утренние и вечерние процедуры, просто разрушилась в щепки. Кажется, у меня начинает дергаться глаз. В комнатушку завалилось двое нечто, что-то между эльфом и гномом.

— А это что еще такое? — изумилась я. Никогда еще не видела таких существ.

— Полукровки, — сказал материализованный и достал меч. Двое полукровок упали замертво.

Я немного в ступоре, но скоро отойду… Меня за палец укусила Манька, и я очнулась! АНГЕЛ!!! В моей комнате! Отбивается от полукровок! АНГЕЛ, УПЫРЬ МЕНЯ ПОЖРИ! Нет, я не дам ему себя спасти. Я не буду обязана этому небесному отрепью! Выскочив из бадьи, обвязываюсь широким розовым полотенцем и бегу в комнату за мечом. Манька висит у меня на плече, придерживая стык ткани.

Проклятый Бог! Столько мужчин в моей комнате еще ни разу не было! Притягиваю к себе меч с помощью магии и начинаю защищать себя любимую. Ах, вы еще и колдовать умеете! Тогда вот вам! Вот! Какие озлобленные полукровки получились. Но тут сотрясается весь дом. С потолка падает моя любимая люстра, свечи в ней ломаются. Яркий свет и меня вместе с полукровками расшвыривает в стороны. Меня мягко и на кровать, их жестко и насмерть.

Лежу на мягкой перине, пытаясь понять, «Че эт ща произошло?», как любит выражаться Азик, когда неприлично пьян.

— Лахабиэль, ты как? — какой-то знакомый голос…

— Вы вовремя, Амариэль.

И сердце обрывается.

«Я маленькая забегаю к маме в кабинет и плачу. Сломала куклу. Мою любимую, последнее, что подарил папа перед смертью. Мама берет меня на ручки и успокаивает, а ласковый голос говорит:

— Смотри, фокус покажу, — я поворачиваю голову и вижу доброе лицо седовласого дяденьки. А потом мое внимание занимают белые, как первый снег крылья. Дяденька починил мне куклу и разрешил потрогать крылья большой птички, которая оставила их дяде, чтобы отдохнуть».

Воспоминание сменяется другим.

«Я болею, мама еще не вернулась с работы. В такие вечера папа всегда читал мне сказки. Мне грустно, но в дверь постучали, и вошел дядя Амариэль. Он прикладывает ладонь ко лбу и укоризненно цокает языком. В одно мгновение боль проходит, а дядя читает мне сказку».

Следующее воспоминание…

«Дядя Амариэль согласился покатать меня, и вот я, вцепившись ручками в его шею, визжу от восторга, пролетая над столицей. Дядя смеется вместе со мной, а я понимаю, что боль от потери отца уже давно отступила».

Но последнее воспоминание убивает меня каждый раз, когда я вижу его пред мысленным взором.

«Я играю в углу маминого кабинета, а она что-то быстро-быстро пишет. Потом хлопок и мама облегченно смеется. Подходит ко мне, интересуется, во что я играю, я рассказываю и знакомлю ее с моими куклами. Ее зеленые глаза смеются, но она серьезно слушает мои жалобы, что принцесса Фиалка не хочет дружить с принцессой Розой, потому что у второй шипы. Но тут мама становится серьезной. Вскакивает и смотрит в окно. Не знаю, что она там увидела, но тут же накинула на меня одеяло и начала шептать заклинание. Я упала скованная, не могу ничего не сказать, не сделать. За окном лупит дождь, мы с мамой одни. Сегодня праздник Ангелов-Хранителей и мама отпустила всю прислугу.

— Амариэль! — крикнула мама, а за дверью что-то грохнуло и завыло. — Амариэль! Ты нужен мне!!!

Дверь разлетелась в щепки и вошел какой-то мужчина. У него на поводке была страшная, мертвая собака. Мне хотелось кричать, но я не могла.

— Где книга, Элла?

— О чем вы? И кто? Убирайтесь из моего дома!

Но тут вспышка зеленого света и маму подбрасывает к потолку. Потом сильно бьет об пол. Она лежит головой ко мне и нежно улыбается, а у самой из носа течет кровь.

— Последний раз спрашиваю, где книга!? — а мама зовет ангела. Дядю Амариэля, чтобы он защитил меня, чтобы забрал. Она не хочет, чтобы я это видела. — КНИГА!? — кричит незнакомец, а мама тихо смеется.

— Уже поздно. Ты ее никогда не найдешь.

Мужчина злится и пинает маму в бок, а потом его страшная собака отрывает кусок плоти с маминого плеча, довольно облизывается, после чего они уходят. А я все еще не могу пошевелиться. Я зову на помощь, мысленно молю, потому что дядя Амариэль говорил, что достаточно мысленно о нем подумать, и он прилетит на помощь. Но никто не прилетел…»

— Эстэра, ты меня слышишь? — спросил до истерии знакомый голос. Я встаю с кровати и пустым взглядом смотрю на ангела, который помог мне справиться со смертью отца, и которого хрупкая детская душа приняла и полюбила. — Ты слышишь меня? Нам нужно поговорить.

— А ты был нужен ей, — шепчу я, сглатывая комок слез.

— Милая, не нужно вспоминать прошлого, — нахмурился ангел.

— Не смей мне указывать, Амариэль!!

— А раньше ты была уважительней ко мне, — знакомым тоном обвинил меня он. Тоном, которым журил за разбитые коленки. Сердце больно сжалось, стало совсем трудно дышать.