Алексей Фирсов - ДРАКОНЫ СЕВЕРА

— Я бы что то пожевала — жалобно сказала она.

— Малыш, я найду все, что ты захочешь, вот только спустимся вниз…

Мы переглянулись — пора было выбираться вниз или начинать умирать от голода здесь в объятиях скал.

Я присел на шкуру и куском мха начал оттирать с меча засохшую грязь…

— Не оборачивайся — попросила Сью. С улыбкой я услышал за спиной новое журчание воды…

Я лежал на животе у края расщелины и наблюдал за замком.

Люди герцога были еще здесь — несколько человек патрулировали стену замка — теперь, когда рухнула крыша основного здания, всю внутреннюю часть стены было прекрасно видно. Больше от огня ничто не пострадало, даже наша белая башня — в которой комнаты мои и Сью, стояла в целости и своей белизной радовала глаз.

Над пожарищем еще струился дым, закопченные пламенем проемы окон сиротливо взирали на меня.

До темноты нечего было и думать о спуске вниз — в сад, нас легко могли заметить со стен.

Вернувшись к медвежьей шкуре, я нашел Сью, чисто умытую, с румянцем на обе щеки. Еще она лентой — тесьмой, оторванной от платья, подвязала волосы, собрав на затылке в «конский хвост».

Я лег на шкуру, Сью прилегла рядом, и не заметил, как заснул…

Снов не было, я только прикрыл глаза, а открыл их уже вечером. Вернее, меня разбудила сестра своим нежным поцелуем.

— Уже садится солнце… Пора…

Да, сейчас было самое время — закатное солнце садилось за гору и ярко светило в лицо людям на стенах. Я их видел, но они меня увидеть на скале не смогли бы.

Закрепив на поясе меч, я начал спускаться первым. Теперь после отдыха я быстро шевелил конечностями, ни разу не оступившись… Но голод терзал мой желудок, и весь спуск я думал о куске жареной оленины или хотя бы куске бекона на ломте ячменного хлеба. Черт возьми, я не отказался бы даже от тарелки ненавистной овсяной каши…

До садовой почвы оставалось несколько футов, когда голос снизу заставил меня оцепенеть…

— Эй, парень! Какого черта ты сюда лезешь?

Повернув голову, я скосил глаза… Прямо подо мной, опираясь на короткое кавалерийское копье, стоял один из солдат герцога. Он щурился, солнце светило ему в лицо. Оттолкнувшись от скалы, я упал прямо на этого любопытного зеваку… Я ударился локтем о его стальной нагрудник и заодно врезал гардой меча ему по лбу. Несколько мгновений я лежал на земле, держась за злосчастный локоть, не способный ни к каким действия от ослепительной боли. Солдат слабо копошился рядом. Сью спрыгнула со скалы, приземлившись на полусогнутых ногах, и устремилась к солдату. Один удар по затылку камнем, по–видимому, лишил его чувств. Он упал лицом вниз и замер.

— Ты в порядке?

— О, великий Эрхард! Как этот урод оказался здесь?

Сестра внимательно осмотрелась.

— Видимо искал чем поживиться. Никого в саду больше нет…

Мы связали солдата моим поясом и парой оплеух привели в себя. Когда я прижал к его шее его же кинжал, он заговорил и болтал без остановки пока не начал повторяться по третьему разу. Фонтан красноречия я заткнул, сунув ему в рот лоскут от юбки сестры.

Герцог и магистр Броккен уехали ночью со свитой сразу после начала пожара, что‑то нагрузив на пару повозок. Нашего отца он не видел. Но магистр Броккен во всеуслышание объявил о смерти дракона. Отъезд этих господ был похож на бегство. В замке оставили тридцать гвардейцев с лейтенантом, подкрепление им должно прийти через пару дней, если горские кланы не начнут мятеж. При этих словах мы с Сью переглянулись…

После обеда лейтенант с десятком солдат отправился в деревню к озеру за провиантом. Рухнувший при пожаре потолок уничтожил не только обширную замковую кухню, но и завалил проход к кладовым и винным погребам. Десяток уцелевших слуг заперты в подвале белой башни, и их судьбу решит церковный суд. Выездная коллегия этого суда должна прибыть вместе с подкреплениями из Корнхолла. Капеллан сказал, что люди в долине — дикари и закоренелые грешники, не верящие в единого бога — кроме костра им ждать нечего.

Герцог объявил об отсутствии у погибшего лорда-дракона законных наследников и о том, что присоединяет долину Холлилох к своим ленным владениям.

Старый донжон гвардейцы превратили в казарму и частью сейчас находятся на стенах, свободные же разбрелись по замку и ищут что стянуть пока лейтенанта нет в замке…

— Я возьму его плащ, шлем и освобожу наших людей из подвала — вдвоем против трех десятков солдат мы ничего не сможем сделать. А с нашими и в темноте должно получится…

— Хорошо, иди — Сью поразительно легко согласилась.

— Жди меня здесь.

— Слушаюсь, лорд Грегори! — она шутливо мне отдала салют.

Я взял плащ нашего пленника, надвинул по глубже шлем на уши. Потом стянул с солдата пыльные сапоги — они мне пришлись впору. Меч в ножнах и кинжал на поясе я тоже нацепил на себя.

— Оставь мне копье.

Сью взвесила копье в руке, изучая балансировку и ловко прокрутила «мельницу».

— Иди же!

Я поцеловал ее в сухие обветренные губы и ушел.

По еще дымящимся головешкам я пробрался через главное здание — я не узнавал свой дом — остались только стены и груды дымящегося мусора. Они за это заплатят…

Накапливая злобу, я выбрался наконец во двор.

На стене справа от ворот два солдата сидели, свесив ноги во двор и о чем-то негромко болтали. Держась к ним боком, я двинулся к воротам. Никто не обратил на меня внимания и не окликнул. Ворота были заперты и заложены брусом. И я тут прирос к земле. Здесь у ворот на мостовой лежала груда человеческих тел, вывернутые руки, ноги, смутно белеющие лица одних и почерневшие от крови и гари других — словно не люди, а срубленные стволы перекрученных болезнью деревьев… Я не мог опознать никого… Совсем никого… Я с детства знал этих людей, рос среди них, они были моей семьей… Нет, это не они — я знал живых людей — это же был прах, бесстыдно и небрежно сваленный в кучу.

Я двинулся под самой стеной мимо конюшни к своей башне. Называли ее белой, нет, она была каменной, но ее обложили известняковыми гранеными плитами по моде южан еще лет сто назад.

Последние лучи закатного солнца падали прямо в центр двора, а под стеной уже сумрачная тень.

— Эй, Майки, чудак! Куда подевал копье? Сержант тебя взгреет! Эй, постой!

Сзади ко мне приближались шаги. Я остановился, не оборачиваясь, и под плащом потянул из ножен кинжал. Когда он подойдет поближе, я нанесу удар…

Шаги остановились. Я обернулся.

— Что за черт! — солдат присвистнул.

В расстегнутом камзоле и без шлема курчавый солдат стоял уже спиной ко мне, лицом ко двору.