Сергей Сергеев - Адепт и гадалка

"Началось", — сердито мыслил Андрей, разочарованно освобождая поверхность автомобиля от липких и пахучих почковых оболочек тополя. Само дерево было в стороне, но умудрялось одарять округу весенним мусором не только под собой, но и в радиусе трёх-четырёх метров. Всё бы ничего, но жёлтая смола, выделяемая почками, застывала на лакокрасочном покрытии и удалялась только лишь специальным составом, не повреждающим лак, но растворяющим её основу.

"Закончатся липучки, полетит пух", — продолжал он сетовать самому себе на естество природы, освобождая подошвы обуви от липких наслоений, прежде чем забраться в салон. Пока он вытирал об асфальт кроссовки, две новые оболочки появились на лобовом стекле и капоте.

"Нет, нужно бежать отсюда, умные люди здесь машин не ставят", — накручивал он сам себя. В подтверждение своих слов оглядел двор, машин, можно сказать, не было, за исключением его и незнакомой "шестёрки".

"По дачам разъехались, и Механизатор не показывается". Он спешно покидал двор, с чувством досады от явного проигрыша борьбы с деревом. "Потом уберу", — успокаивал себя, наблюдая уже три новых куколки, две на капоте и одну на стекле.

"Механизатору не помешало бы свой джип здесь поставить, потом на мойку, во двор и опять на мойку, так и катался бы. Нет, он потом поехал бы к гадалке и спросил, кто это из его джипа кулич хочет сделать, а узнав, что тополь, — спилить и нет проблем".

Андрей мысленно переключился на своих соседей по балкону, лет пять назад заехавших в средний подъезд. С их приездом исчезли черёмуха, берёза и ива. Солнца им не хватало, и деревья неожиданно засохли. Теперь солнца слишком много, жарко, пришлось кондиционер ставить. Под шум кондиционера отдых проходит комфортней, чем в тени под шелест листьев.

"Что же получается, нам и так плохо и по-другому нехорошо. Капризничаем, кто виноват? Никто. Прогресс виноват. Тополь с машиной борется, не нравится, что дымит. Точно, если бы не машина, внимания не обратил на эти почки. Падают и падают раз в год веками, и вот те раз, не туда падают. Сразу обоснование готово, тополь — мёртвое дерево, древесина ни к чему не пригодна, пух мешает аллергикам, всё, — пилим тополя".

"Вы где пропали?" — настойчивый скан, заставил отвлечься от ироничного мышления.

"Да еду, еду", — ответил он.

"На нервах тоже", — подытожил Хрусталёв краткое общение с гадалкой.

Дело в том, что пришло время "ч", к которому они так долго готовились. На стыке двух майских праздников, они приняли решение начать поход в "Никуда". Отсюда легкое волнение и острота восприятия, а вдруг не получится.

Андрей оставил машину на привычном месте, у тротуара с торца дома. Поднявшись в офисную квартиру, он обнаружил, что Мария одна.

— Инна на праздники уехала к родным, — объяснила она Андрею своё одиночество.

— Как же вы обходитесь без секретаря? — не без иронии, но и без надежды на ответ, спросил Хрусталёв.

— Это вас тревожит больше всего в настоящий момент? — посмотрела ему в глаза Маша, стараясь уловить взглядом всё малозаметное и затаённое.

— Ну как, нашли, что искали, — продолжал он защищаться словесно, чтобы скрыть волнение.

Она промолчала и, повернувшись, прошла в комнату, не приглашая, но зная, что он последует за ней.

"Что-то не так", — показалось ему.

"Ах, да", — и он понял, что не так. Одежда. Просторный спортивный костюм и мягкие полукеды. В таком наряде своего босса он не видел никогда. Значит, сегодня приёма не будет.

"Наверное, так удобней", — подумал он, входя в привычный кабинет.

Кресло со стулом стояли на том же месте, как и при первом сеансе. Ноутбук сиротливо отсвечивал на столе, повёрнутый экраном в сторону окна. Проходя мимо своего стула, Андрей, как и прошлый раз, снял и повесил на спинку пиджак. Браслет пока не надевал, а просто держал в руке.

Мария остановилась на полпути между столом и креслом и наблюдала за ним.

"Что так прямо с наскока и начнём?" — задал вопрос сам себе Хрусталёв, направляясь в сторону кресла.

"Хотя, что тянуть, и так уже в цейтноте, не перегореть бы", — размышлял он, усаживаясь в кресло и не пряча своих мыслей.

"Да, да усаживаюсь поудобней, постараюсь расслабиться", — Андрей закрыл глаза и нацепил на запястье браслет.

"Где звуки чистой природы, музыка дождя и прочее? Где?" — спрашивал он сам себя.

Послышались шаги, щелчок по клавиатуре и, со стороны окна, сквозь шторы донёсся нарастающий шум дождя.

"Колонки на подоконнике", — прокомментировал он для себя ситуацию.

Лёгкая вибрация, браслет послушно исполнил волю хозяина. Время пошло.

Тёмное пятно статично, но он движется. Длинные искры летят навстречу и сверху, и снизу, и с боков. Сердце замирает, словно готовится к прыжку. Он не управляет уже собой, он не хозяин браслету. Сначала холодеют ноги, и он перестаёт их чувствовать.

— "Ты где?" — знакомый скан отвлекает.

— "Не знаю", — искренне ответил он.

"Я хочу туда за пятно, я хочу больше света. Я люблю…", — он не успел домыслить, чего он хочет и любит, пятно расступилось и яркий, ослепительный свет с лёгкой синевой поглотил его. Адреналин всколыхнул сердце, и оно завибрировало в бешеном ритме. Если бы не изначальное состояние покоя, оно достигло бы невероятных высот вибрации и наверняка не выдержало.

И вдруг — покой. Ровный мягкий свет, как вата окутал всё, струился вокруг и успокаивал его. Он ощущает всего себя самого. Странное знакомое видение заполняет его сознание: он лежит на спине, сверху над ним мощный светильник прямоугольной формы, поделённый внутри ещё на девять таких же. Свет очень яркий, но спокойный и не слепит. За светильником другие светильники на фоне голубого купола. Встроенные в них прямоугольники отделены друг от друга тусклыми мерцающими линиями. В каждом прямоугольнике — фигурка, также выделена мерцающим светом. Девять пиктографий человечков с расставленными руками и ногами занимают весь светильник.

"Всё было", — он вспомнил. Нет, ему разрешили вспомнить. То, что было внутри, оказалось на поверхности. Он всё знает — это материнский корабль, почти другое измерение, но не другое и не измерение. Иначе оттуда не вернуться. Он помнит, зачем он здесь, и они знают.

"Время выходит", — кто-то торопит.

"Да, они сейчас отпустят", — уверенно мыслит он.

Свет снова усилился, и сознание померкло.

Он очнулся. Сидит в кресле. Перед ним стоит Маша. Лицо её не естественно бело. Она напряжена. Она боится и ждёт.

— Всё хорошо, — успокоил её Хрусталёв, а затем спросил, — ты читала мои мысли?

— Да.

— Тебе всё понятно?