Михаил Ахманов - Кононов Варвар

– Поднесли… – пробормотал один из ваниров. – Не прогорклого, хорошего пива поднесли… Видим, скучает парень, а это не дело, когда все пьют. Сунули и ему рог, только он выпить с нами не захотел, нанес обиду, протухшая задница! Ну, мы…

– Что – вы? – поторопил Эйрим смолкнувшего воина.

– Ну, мы и опрокинули ему на голову цельный бочонок… Чтоб, значит, напился, как следует… Тут все и началось!

Эйрим снова захохотал, потом ткнул Конана в бок и покосился в сторону распростертых на земле тел.

– Похоже, твой слуга пришиб двоих из моей дружины. Я о том вспоминать не буду, если он завтрашней ночью выпустит кишки десятерым из шайки Торкола и Фингаста. Справедливая цена, как полагаешь, брат Конан?

Киммериец кивнул.

– Справедливая. Пусть ему вернут топор, и он прикончит не десятерых, а хоть полсотни.

– Ну а я что говорил? – усмехнулся Эйрим. – Зачем тебе мои воины в Кро Ганборе, коль есть у тебя такой помощник?

Он отвернулся и начал распоряжаться: велел убрать трупы, вправить вывихнутые суставы, обмотать ремнями переломанные кости и напоить всех раненых и ушибленных крепким вином. Конан же думал о том, что все выходит так, как и задумано Дайомой: Идрайн перебьет воинов колдуна, а сам он разделается с Гор-Небсехтом… «Ну, чему быть, того не миновать, – решил киммериец, – хорошо еще, что Эйрим положит две трети дружины колдуна».

Тела были убраны, а раненые, опасливо поглядывая на Идрайна, пошли утешаться хмельным. Эйрим, Конан и троица седоусых отправились в хозяйские чертоги – допивать аквилонское и посовещаться насчет резни, что намечалась следующей ночью. Голема киммериец забрал с собой, подальше от греха. До рассвета было еще далеко, и за оставшееся время серокожий вполне мог снять головы со всех обитателей Длинного Дома.

На пороге Эйримовой горницы Конан огляделся и заметил, что в корабельном хранилище, где спали люди Торкола и Фингаста, мелькают огни. «Видно, их разбудил шум драки», – подумал он, прикрывая за собой дверь.

Вновь звякнул телефон, вернув Кима к реальности.

– Ким Николаевич, Дарья дома?

– Нет, Славик, – машинально ответил Кононов и посмотрел на часы. Матерь божья, почти девять! Сердце сжалось в тревоге, и он, стиснув трубку, выкрикнул: – Что случилось? Где она?

– Да, собственно, ничего. После обеда отлучилась, сказала, какие-то бумаги ей нужно подписать. Еще сказала, что к шести вернется. Я ждал, ждал… решил, что к вам поехала… вот, звоню на всякий случай…

«Бумаги подписать! – мелькнуло у Кима в голове. – Не иначе, в загс пошла, разводиться! Пошла, и нет ее…»

– Может, решила сестру навестить? – высказал предположение Славик. – Или задержалась в магазине… Или…

– Вот что, Слава, – произнес Ким, стараясь, чтоб голос не дрогнул, – я тут ее буду ждать и до утра с места не сдвинусь. Если придет, позвоню тебе. А если не позвоню, ты утром кое-что выясни. Знаешь, где Куйбышевский загс?

– Конечно. Пешего хода от нас – пятнадцать минут. Думаете, Ким Николаевич, что она…

– Ты слушай, Славик, слушай! Нужно выяснить, не видел ли кто ее в загсе… она девушка приметная, такую любой запомнит… Сделаешь?

– Утром поеду прямо туда и друга прихвачу, капитана милицейского, – с тревогой промолвил Славик. – Если что, где вас искать, Ким Николаевич?

– Не ищи. Сам в «Конан» приеду.

Положив трубку, Ким снова поглядел на часы. Начало десятого… Может, подписала заявление, сбросила камень с души и в самом деле поехала к Варваре? Пошептаться, пошушукаться… какое платье выбрать для свадьбы и как ее отпраздновать…

Он набрал номер «Цирка в Озерках». Голос ответившей девушки был уже знаком – та самая секретарша.

– Мне бы Варвару Тальрозе-Сидорову… Я Ким, ее сосед…

– Нет ее. Они с Олегом Облома выгуливают.

– А далеко?

– Не очень. На пустыре у озера.

– А если за ней сходить? Помните меня? Ким Николаевич, из двести тридцать второй квартиры… Я как-то вам звонил, милая девушка.

– Помню, помню! Что-то у вас случилось, потоп или пожар… А что сейчас?

– Цунами. В острой форме, – сказал Ким загробным голосом. – Так сбегаете за ней?

– Не могу. Телефон у нас один, и мне положено при нем сидеть.

– Может, кого пошлете?

– К сожалению, некого. Вечернее представление идет, все, как говорится, на арене… Да вы не волнуйтесь, не волнуйтесь! Цунами – это ведь, кажется, аллергическое? Глотните супрастинчику и…

– Вы ошибаетесь, девушка. Цунами не болезнь, это много хуже, – буркнул Кононов и отключился.

С минуту он сидел, уставившись на телефон, и скрипел зубами. Добежать до цирка и самому найти Варвару? А вдруг Даша где-то задержалась – может, туфли к свадебному платья выбирает и галстук жениху… то есть уже выбрала и сейчас придет… Заявится с галстуком и коробкой, а жених исчез! То ли в лесу гуляет, то ли вообще сбежал! К Альгамбре, снежной деве!

«Твой гормональный баланс нарушился, – сообщил Трикси. – Отрегулировать?»

– Не надо. Лучше скажи, что делать будем?

«Активные действия – на твое усмотрение. Я пришелец, ты автохтон и лучше разбираешься в ситуации. – Помолчав, Трикси добавил: – Я тоже обеспокоен. Твоя подруга очень милая… к тому же с нею мой инклин».

Он смолк, а Ким начал бродить по квартире и занимался этим делом до полуночи. Потом рухнул в койку, однако уснуть не удалось – лишь под утро забылся короткой и тревожной дремой. Снилась ему Дарья, плененная злым колдуном, а стерегла ее шайка ваниров, напоминавших покойного Гирю.

ДИАЛОГ ОДИННАДЦАТЫЙ

– Нехорошо получилось с кабаком, Анас Икрамович, нехорошо… Нашумели, постреляли, а толку – на рубль братской Белоруссии… Ну, я на вас не в обиде! Потому и звоню, чтоб вы на этот счет не волновались. Возьмем мы этот кабак, не сегодня, так завтра… возьмем, куда он денется! Хе-хе… Как говорил ваш Мухаммед, есть много способов, чтоб привести людей к Аллаху: поставки перекрыть, в аренде отказать или с горы столкнуть без парашюта… Так?

– Не поминай Аллаха и Пророка всуе, Паша, и про свое заведение забудь. Не очень надолго – так, на неделю… Это теперь моя проблема, дорогой, кровная, и я с ней разберусь. Может, и неделя не нужна, если шепнешь, где этот хакзад проживает… ну, главный крутильщик, который писатель-фокусник… Хочу с ним повидаться, понимаешь.

– Шепну, как не шепнуть… А хакзад – это кто, Анас Икрамович?

– Это, Паша, на персидском. Рожденный из праха, а проще – из дерьма… Говнюк, словом.

– Сочное словечко! Запомню, непременно запомню. Своих недоумков как называть? Чмо да притырок… хе-хе… Надоело!

– Ты, Паша, веселиться погоди, ты мне скажи про крутильщика. Где живет, куда ходит, с кем корешится… Зайцев мой говорит, дружки у него хайборийские, но к Зайцеву я нынче без доверия. Во-первых, дело провалил, а во-вторых, какие дружки, какая Хайбория? Хабаровск знаю, Харьков знаю, Хайфу знаю, Хайборию не знаю!