Роберт Говард - КОГОТЬ ДРАКОНА. Сага лунных башен

— Вас так много, а вы не смогли остановить этого сумасшедшего! А что, если бы он захотел убить меня? Ему бы это удалось!

— Хвала милосердным богам — он действительно безумен, — ответил Гаиус, который уже справился с первоначальным испугом. — Предоставьте его мне, если пожелаете.

— Да. Уберите его с моих глаз! — вскричал Цезарь. — А ты, племянник, проследи, чтобы он умер поскорее. Макробий, ты пошлешь его в Аид! А что касается тебя, Патрокл, — тут император повернулся к бледному хозяину торгов, — то на будущее возьми за правило следить, кто является на твои аукционы. Я дам тебе время поразмыслить над случившимся. Но ущерб, нанесенный моему достоинству, а следовательно — и достоинству империи, требует компенсации. Стража! Подберите все эти безделушки и доставьте их в императорскую казну.

Патрокл мог лишь бессильно наблюдать, как преторианская гвардия уходит с площади, унося черный сундук с сокровищами Диомеда.

— Будь прокляты все чародеи и безумцы! Таких надо душить при рождении! Эй, рабы! Принесите мне флягу вина. Кажется, я болен.

— Эй, чернокнижник, вот твоя еда! — раздался над головой юноши дребезжащий голос.

Симон очнулся от глубокого обморока, когда капли полужидкой кашицы, которую лили в миску, попали ему в лицо. Он находился в маленьком сыром помещении, а над ним склонилось уродливое горбатое существо, в руках которого было ведро и факел.

— Что это за место? — спросил слабым голосом Симон.

— Подземная тюрьма в Сирсеи, — прокаркал горбун. Лицо его чудовищным образом кривилось при каждом слове. Вид его был отвратителен. — Солдаты притащили тебя еле живого. Ешь все, я буду кормить тебя только раз в день.

Симон попытался приподняться, но обнаружил, что прикован к полу. Тюремщик злорадно расхохотался и пнул его под ребра.

— Ишь чего захотел! Тут у меня не так привольно, как на поверхности. Жри лежа свою звериную похлебку, чернокнижник.

Юноша бросил свирепый взгляд на отвратительное лицо тюремщика. Как хотел бы он подняться и превратить это лицо в месиво! Нечесаные волосы горбуна грязными космами выбивались из-под засаленной шапки, свисая над низким обезьяньим лбом. Между космами по-звериному сверкали глаза, в грязно-желтой глубине которых полыхало безумие. Нижняя губа нависала над выпирающим подбородком, открывая ряд гнилых зубов. Одеждой тюремщику служили изодранные лохмотья и полоски кожи, кое-как сшитые вместе, подпоясанные грубой веревкой. На этом импровизированном поясе висело грубое железное кольцо со связкой ключей.

Урод хрипло рассмеялся, поймав полный ненависти взгляд Симона.

— Да, чернокнижник, здесь тебе придется несладко, — проскрипел он с нескрываемым злорадством человека, ясно сознающего свое уродство, — существо, которое некогда было человеком, но мстя своим беззащитным жертвам, лишилось последних остатков души. — Видел я таких, как ты. Твой норов скоро будет сломлен. Наверное, ты сойдешь с ума. Я надеюсь, что это произойдет не слишком быстро и я успею всласть позабавиться.

Он снова засмеялся демоническим хохотом, потом резко наклонился и плюнул Симону в лицо. Юноша рванулся, чтобы добраться до горбуна, но его тщетная попытка вызвала приступ нового веселья у тюремщика. Напоследок лягнув узника, горбун вышел из каменного мешка. Окованная железом дверь с лязгом захлопнулась, и Симон остался в кромешной тьме.

Сколько времени он пролежал в сырой норе, можно было только догадываться. Ему казалось, что прошло много часов. Несколько раз во тьме до него доносился раскатистый хохот тюремщика, который мучил других пленников. Крики и мольбы о помощи, раздававшиеся из соседних камер, заставляли Симона скрежетать зубами от бессильной ярости.

Но вот в коридоре послышался звук тяжелых шагов, и маг вынырнул из забытья. В замке лязгнул ключ, заскрипели петли. Когда глаза Симона привыкли к свету факела, он увидел трех человек, вошедших в его темницу. Один из них был его тюремщик, второй — мускулистый гигант, одежда которого состояла лишь из набедренной повязки, третий же, одетый в добротную голубую тунику, был некто иной, как императорский племянник.

— Привет тебе, мерзавец, — оскалился Гаиус. — Как тебе твои новые покои? Не тесно, не беспокоят ли крысы или еще кто? Нет, не надо церемоний, можешь не вставать. Наш визит неофициален и краток.

Симон мрачно взглянул на него с пола, но ничего не сказал.

— Не стоит испепелять меня взглядом, — продолжил Гаиус, наклоняясь над юношей. — В каком-то смысле я твой благодетель. Дядюшка Тиберий — старик злопамятный. Он приказал казнить тебя, а я оставил в живых.

— Что тебе нужно от меня?

Гаиус повернулся к горбуну.

— Оставь нас, — приказал он.

Шаркая ногами, тюремщик с явной неохотой удалился. Симон взглянул на спутника Гаи-уса.

— Не обращай на нас внимания, Макробиус, — приказал племянник императора, потом вновь обратился к узнику. — Он мой телохранитель, вольноотпущенный гладиатор. Наблюдая сегодня, как ты расправлялся с преторианцами, я предположил, что и тебе случалось бывать на арене.

— Я знаю, как обращаться с мечом, — сказал Симон. — Два года я проливал свою и чужую кровь на потеху римского плебса.

— Тогда мне ясно, почему ты уцелел в этом бою. Ты двигаешься быстро, как дикий кот. Бывший гладиатор. Но первого преторианца ты убил несколько необычным способом. Я говорю о твоем змеином посохе. На арене тебя этому обучить не могли.

— Жрецы Пта часто использовали в своих ритуалах змей. Я же был служителем в одном из их храмов.

— Скорее всего, в храме ты очутился после бегства из гладиаторской школы. Плевать. Это жрецы рассказали тебе о кольце Сета?

— А что тебе до этого?

— Я не насмехаюсь над твоим плачевным положением, Симон Гитта, — сказал Гаиус, наклоняясь вперед. Странные огоньки сверкали на самом дне его глубоко запавших глаз. — Тиберий сделал вид, что ему плевать на магическую силу кольца. Но старик еще не выжил полностью из ума. Ты знаешь, что император болен?

— Нет.

— Болезнь приключилась с ним вскоре после того, как он покинул торги. Лекари говорят, что в этом нет ничего страшного, но я чувствую скорую смерть Тиберия. И виновато кольцо.

— Чего же ты ждешь от меня, племянник полумертвого владыки?

— Власть, которую дает кольцо. Тиберий назначил меня своим преемником; когда он умрет, я буду править Римом. У всякого императора множество врагов. Разумно распоряжаясь кольцом, можно будет не бояться заговорщиков и мятежников. Враги мои будут умирать от когтей демонов. Власть моя будет непоколебима, словно Везувий.