Майкл Скотт - Алхимик

Одно время, на рубеже девятнадцатого и двадцатого веков, доктор Джон Ди жил в Оджаи. Тогда город носил название Нордофф, а Ди занимался разграблением кладбищ индейского племени чумаш в поисках драгоценностей. Ди ненавидел Оджаи: этот городок был чересчур маленьким, чересчур провинциальным, а летом, в жару, там нечем было дышать. Чем больше город, тем лучше для Ди: проще сохранить инкогнито и слиться с толпой.

Он прилетел из Сан-Франциско в Санта-Барбару на казенном вертолете и взял напрокат в аэропорту неприметный «форд». А потом выехал из Санта-Барбары и прибыл в Оджаи как раз на закате солнца. Это было изумительное зрелище: город расписали длинные тонкие тени. Оджаи разительно изменился за те сто с лишним лет, пока Ди здесь не было. И все равно город ему не нравился.

Ди свернул на Оджаи-авеню и снизил скорость. Фламель и все остальные где-то поблизости, он это кожей чувствовал. Но нельзя забывать об осторожности. Если он ощущает их присутствие, они наверняка — особенно алхимик и Ската — могут почувствовать его. А он до сих пор не представлял, на что способна Эндорская ведьма. Доктора Ди очень беспокоил тот факт, что в Калифорнии живет старейшина, а он даже не подозревал о ее присутствии, хотя воображал, что знает, где живут самые важные старейшины и бессмертные люди. Он весь день не мог связаться с Морриган, но, может быть, это и не важно. По пути сюда он регулярно звонил ей, но ее сотовый не отвечал. Наверное, она зависла в Интернете, сидит на каком-нибудь электронном аукционе или играет в одну из бесконечных онлайновых стратегий, на которые давно уже подсела. Куда запропастилась Бастет, он тоже не знал, но ему в принципе было все равно. Она его пугала, а Ди имел привычку уничтожать тех, кто его пугал.

Фламель, Ската и близнецы могут быть где угодно. Но где именно?

Ди выпустил немного энергии в свою ауру. Он моргнул, когда его глаза затуманились от внезапно выступивших слез, и поморгал еще немного, чтобы пелена рассеялась. И вдруг у людей в соседней машине, у людей, переходящих улицу, и пешеходов на тротуаре проявилась переливчатая разноцветная аура. У кого-то аура была просто облачками прозрачного дыма, у других — черными пятнами или полосами грязных темных цветов.

В конце концов он нашел их, причем совершенно случайно. Ехал по Оджаи-авеню мимо Либби-парка и заметил припаркованный на Фокс-стрит черный «хаммер». Ди остановился сразу за ним. Едва выйдя из машины, он уловил чуть заметное золотое свечение чистой ауры в парке, у фонтана. Тонкие губы Ди скривились в безрадостной улыбке.

На этот раз им не уйти.

Джош Ньюман сидел у длинного низенького фонтана в Либби-парке, напротив антикварной лавки, и смотрел в воду. В центре прямоугольного бассейна стояли две чаши в форме цветков, одна чуть больше другой. Вода била струями из верхней чаши и, переливаясь через край, спадала в большую чашу внизу. А из той чаши вода выливалась в бассейн. Журчание воды заглушало уличный шум, почти такой же громкий, как в больших городах.

Джош чувствовал себя одиноким и даже забытым.

Когда ведьма выгнала его из антикварной лавки, он прошелся в тени арочного перехода и остановился у магазина с мороженым. Оттуда доносился соблазнительный аромат шоколада и ванили. Мальчик остановился у двери и начал читать перечень экзотических вкусов. Интересно, думал он, почему аура его сестры пахнет ванильным пломбиром, а его аура — апельсинами? Не сказать чтобы Софи обожала мороженое. Скорее, это Джош не мог без него жить.

Он постучал пальцем по меню: чернично-шоколадный батончик.

Джош сунул руки в задние карманы джинсов, и его бросило в холодный пот. Кошелек пропал! Он ведь оставил его в машине или…

Стоп. Он вспомнил, где его оставил.

Последний раз он видел свой бумажник, впрочем, как и мобильный телефон, iPod и ноутбук, на полу комнаты в Иггдрасиле. Ладно кошелек, но потерять компьютер! Катастрофа! Там же его почта, его школьные задания, наполовину написанная программа для студентов-отличников,[43] фотографии, собранные за три года (в том числе из поездки в Канкун на Рождество) и шестьдесят гигов музыки! Он и не помнил, когда последний раз делал резервную копию, но точно не вчера. Джошу стало нехорошо, и ароматы мороженого перестали казаться такими сладкими и заманчивыми.

Совершенно несчастный, Джош дошел до угла и пересек улицу у светофора напротив почты. Там он свернул налево и направился к парку.

iPod ему подарили на Рождество родители. Как он объяснит им, что потерял их подарок? На маленьком жестком диске было почти тридцать гигабайт музона.

Но хуже, чем потерять iPod, ноутбук и даже кошелек, было посеять телефон. Это вообще кошмар! Там номера всех друзей, и они нигде больше не записаны. Без электронных адресов и телефонных номеров как он сумеет связаться с друзьями, как он вообще их найдет? Из-за вечных разъездов родителей они с сестрой не задерживались в одной школе дольше чем на одно-два полугодия. Зато они быстро заводили друзей, особенно Софи, и поддерживали связь с приятелями, с которыми познакомились за годы учебы в школах, разбросанных по всем Штатам.

В укромном уголке перед входом в парк стоял фонтан, и мальчик наклонился попить воды. В стену над фонтаном была встроена причудливая металлическая голова льва, а под ней висела прямоугольная табличка со словами: «Любовь — вода жизни, пей до дна». Не вытирая воду с губ, Джош выпрямился и посмотрел на антикварную лавку. Интересно, что происходит внутри? Он очень любил свою сестру, но вот любит ли она его? Может ли она любить его теперь, ведь он… совсем обычный?

В Либби-парке было тихо. Джош слышал, как дети носятся по игровой площадке, но их тоненькие голоса доносились будто издалека. В тенечке на скамейке устроились три старика, одетые в одинаковые майки, длинные шорты, белые носки и сандалии. Один из них кормил хлебными крошками ленивых жирных голубей. Джош сел на край низенького фонтана, наклонился и провел рукой по воде. После невыносимой жары вода казалась блаженством, и он запустил мокрые пальцы в волосы, чувствуя, как капли стекают по затылку.

Ну и что теперь делать?

Он вообще может что-нибудь сделать?

Всего за какие-то сутки его жизнь — и жизнь его сестры — изменилась до неузнаваемости. Все, что он прежде считал вымыслом и сказками, обернулось правдой. Оказывается, мифы и легенды — это история, наполненная реальными фактами. Когда Скетти сказала, что загадочная Дану-Талис — не что иное, как всем известная Атлантида, он чуть не засмеялся ей в лицо. Для него Атлантида всегда была вымышленным островом. Но если и Ската, и Геката, и Морриган, и Бастет существуют на самом деле, значит, существовала и Дану-Талис. И тогда археология, работа его родителей, которой они посвятили всю свою жизнь, утрачивает всякую ценность.