Мария Версон - Огни Ринеля

Одноэтажные хрупкие дома, которые вряд ли переживут удар куляка, великое множество руин, представляющих из себя фрагменты зданий из песочного камня, редкие торговые лавочки, где продавалась в основном вода - вот весь Кор-Неиль. Место, где можно было купить продукты, во всем городе нашлось только одно, да и то с такими ценами, что Амфитеа решила заказывать провиант из Эсфити, так что даже с доставкой оказалось намного дешевле.

"Штука", которую откапали детишки, оказалась ничем иным как шпилем на вершине некого храма (в том, что это храм у Амфитеии почему-то не возникало сомнений, и Амиту не хотелось с ней спорить), который уходил глубоко под землю и только сейчас, через пол года беспрерывных раскопок, наконец появилось нечто, что могло бы напоминать вход в это неприлично гигантское, бесформенное здание.

- Лестница... - На выдохе проговорил сыночек, держа мать за руку, пока та, одну за другой, преодолевала ступени, криво сложенные и уходящие далеко вниз.

- Что ты вздыхаешь? Мы же вниз идем, это не трудно.

- Да, но потом-то, если конечно мы все тут не умрем, придется подниматься вверх, а мне, скорее всего, придется и вас, о прекрасная Амфитеа Лоури, тащить на своей спине.

- Я твоя мать, Амит, старая и слабая женщина... - Она медленно спускалась с одной ступеньки на другую.

- Старухи не носят мини... - Тихо пробубнил сыночек, но так, чтобы мать его услышала.

- Ты кого тут назвал старухой!? - Засмеялась она. - О-ох!

Он поднял её на руки и быстро сбежал вниз по лестнице.

Обычно в рабочие дни, то есть каждый день, раскопки походили на муравейник, правда окрас работников был не черным, а белым. Жители города не жаловались, а наоборот, даже расстраивались, если вдруг Амфитеа плохо себя чувствовала и устраивала выходной: каждому платили столько, что цены в магазинах переставали казаться такими уж страшными.

Опустив маму на землю, Амит понял, что те, кто обычно больше всех работал лопатой, прижались к возам с песком и шагу боялись сделать в сторону раскопанного ими тоннеля. И почему - сразу стало ясно.

Под ногами чувствовалась вибрация, сначала легкая, но чем ближе подходишь к тоннелю, тем сильнее она становится.

Амит присел на корточки и рассмотрел круглое отверстие, диаметром где-то в метр, и вопросительно посмотрел на мать:

- Вы это называете тоннелем? Больше похоже на сток канализации или что-то вроде того, но никак не на проход.

- Местные отказываются продолжать раскопки. Боятся, что могут потревожить древних духов, а лично я куда больше беспокоюсь о той стороне вопроса, которая связанна с твоей профессией. - Амфитеа стояла в метрах пяти от сына и говорила очень громко: не хотелось признаваться, но ей и самой становилось страшновато от гула и равномерной вибрации, шедшей откуда-то снизу.

- А что за духи? Местные легенды? - Амит разглядывал "проход" и не видел ровным счетом ничего, только тьму, тьму и тьму.

- Да, но честно говоря, я так забегалась, что и не вникала. Проверишь?

- Проверю, но... Я ничего не чувствую. - Амит солгал - он не чувствовал негатива, да и эта вибрация под ногами тоже не сильно беспокоила - было некое общее волнение, возбужденность. Может просто тело и дух радуются хоть какому-то приключению? - Но я проверю.

- А это не опасно? - Она всерьез волновалась, но попросить больше было некого. Даже бугаи, которых ей навязала академия в качестве охранников, боялись туда лезть. Да и вряд ли они там пролезли бы.

- Нет... - Чуть призадумался Амит. Со стороны выглядело, будто он сверлит взглядом черноту впереди, но он слушал... и пытался услышать голоса духов.

Медиумы вообще народ ленивый, в отличие от магов или монахов. Конечно, статистику не составишь, когда экземпляров всего два, но если монахам и магам приходится хотя бы шевелить руками, а зачастую очень быстро, для того чтобы применить силу, Амит мог бы валяться на диване в фамильном особняке в Оране, заплыть жиром и при этом совершать героические поступки. Привычка, и только она, заставляла монаха по-прежнему держать себя в форме.

Минут через пять ползания по темному узкому тоннелю, в котором можно было развить не один десяток фобий, он пожалел и о том, что полез сюда босым, и о том, что не прихватил с собой хотя бы рубашку: в тоннеле было невероятно холодно, а потом стало ещё и влажно. Не будь Амит тем, кто он есть - точно бы подхватил простуду или даже воспаление легких.

Приятной стороной происходящего была вибрация. Монах так и не понял почему её все так боялись - ему она даже нравилось: нежное приятно гудение, усыпляющее, убаюкивающее и совсем неопасное, в этом он был уверен.

Было целых две причины почему Амит не мог повернуть назад: во-первых из-за любопытства, а узнать что же издает такую сильную вибрацию многого стоило, во-вторых - развернуться в этом коридорчике тяжело даже Амиту, так что выбор у него был не большой.

Сжав в кулаке небольшой синенький огонек (это был один из первых приёмов, которым его научила Млинес) он полз вперед, шурша штанинами по камню, пока вдруг не замер и не услышал журчание воды.

Воды? Здесь? Посреди пустыни?

Он остановился и прислушался. Звук шел откуда-то снизу, пробивался сквозь трещину, на которую, по глупости своей, монах надавил рукой и почему-то, казавшаяся крепкой снаружи, труба растрескалась, и Амит с диким ревом полетел вниз.

Прикрыв голову руками, он приземлился на обе ноги, и что-то под ними хрустнуло. Это оказался кусок каменной трубы, который упал на мгновение раньше.

Амит понял, что прикусил губу. Прыгать с огромной высоты и приземляться на обе ноги как ни в чем не бывало - это бесподобно и здорово, но вот падать босыми ногами на раскрошенный камень... Неописуемо неприятно.

Когда чернота соизволила удалиться с глаз, он поднял над головой голубенький светоч и понял, что все равно ничего не видит, но по-прежнему слышит журчание воды. Сделал свет по ярче - ноль эффекта. Усилил ещё - без изменений. И только когда Амит выжал из себя Синее Солнце он, наконец, смог осмотреть место, в которое попал.

Это место явно не было пещерой.

Четыре широкие металлические колонны, стоящие ровным квадратом, длинные балки, шедшие из темноты и в неё же уходящие, великое множество труб, вентилей и клапанов... И все это звенело под действием вибрации, которая здесь стала ещё сильнее.

Амит, довольный собой, хмыкнул, сделал шаг вперед и провалился в ледяную воду. Всерьез испугавшись, он открыл глаза и быстро выплыл на поверхность - сияние Синего Солнца делало свое дело и "освещало путнику путь".

"Что за?.." - Подумалось монаху, когда он залез обратно на кусок разломанной трубы. "Пресная вода? Да такая холодная? Бывают же на свете чу...".