Николай Ярославцев - Меч Шеола

— Иначе наш бэр снова потребует для себя еды.

Лада скорбно вздохнула и, не вступая больше в спор, быстро влезла в разодранную рубаху и, столь же изодранные со вчерашнего вечера, портки.

— Не останусь я дома. — Хмуро сказала она, выбираясь к нему и заправляя рубаху в портки. — Свищ уже тогда моей руки домогался, когда батюшка жив был. А ныне и вовсе со света сживет. Неволей под венец утянет.

Развязала мешок и заглянула в него.

— А где сапоги?

Расстроилась и совсем забыла, что тогда выбросил их, когда ноги в кровь, до кровавых мозолей сбила.

— На руках понесу.

— Но… — Робко заикнулась она, глядя на повязки по распахнутым подкольчужником.

— Как на собаке заросло. — И, не слушая ее слабых возражений, поднял ее на руки.

— Охрамеешь, разлюблю. А тебе это надо? — Густо краснея, прошептал он ей на ухо и с силой прижал к своей груди.

«Первая девка у парня. Припал к ней к лесному пахучему ручью. Пьет, пьет и напиться не может. — Подумала Влада, не мешая его рукам, хотя у самой даже дыхание перехватило. И мстительно закончила. — Первая! А других не будет!»

Обняла за шею руками и с силой вдавила губы в его щеку.

— Мой ты! Ни кому не отдам!

Ближе к вечеру из — за кустов появился бэр и он бережно пересадил, не обращая внимания на его несчастный вид, ее к нему на спину. Покачивалась, подремывая, на его широкой спине, свесив ноги на одну сторону и вцепившись в густую шерсть на толстенном загривке. А потом и вовсе легла на бэра, разморила дорога. А Радогор все шагал и, судя по всему останавливаться не собирался. Ягодка уж не раз принимался скулить, давая им понять, что не плохо было бы вспомнить о его пустом желудке. Или хотя бы пересадить княжну на руки. Но Радогор всякий раз успевал отвернуть глаза в сторону, чтобы не видеть его жалобных глаз. И бэр, не выдержав, забежал вперед, совсем не думая о том, что может стряхнуть свою поклаже на землю.

— Оголодал? — Совсем не любезно спросил он. — Смотри, погубит тебя когда — нибудь твое брюхо.

Но княжну со спины снял к радости Ягодки.

— Не долго уж осталось. Потерпи, княжна.

— Лада, Ладушка. — Сквозь сон поправила она его.

Радогор не ответил. Холодно поблескивая глазами, он снова почти бежал.

— Гляди, мужик. — Пробился в ее сознание чей — то дерзкий голос. — Сам идет и девку несет нам.

А попробуй угадай под грязной рубахой и мужскими портками девку! Волосы длинные, вольно распущенные по плечам и спине, выдали. Не успела головы от плеча оторвать, как пролетела под левой рукой Радогора и оказалась за его спиной. А из его ладоней брызнули желтые яркие искры. Сам же он с мечом в одной руке и ножом в другой, растянулся в прыжке, упал в траву, перевернулся через голову и с колена прочертил длинную сверкающую дугу. Прокрутился на том же колене, вставая, пропуская мимо себя чужой меч и своим прочертил еще одну дугу.

— Не тати, вои! — Успел подумать он. — Хоть по обличью от татей не отличить. А под рваниной кольчуги звенят.

Перекинул кистью меч в обратный хват и провел им наискось там, где заканчивалась кольчуга и угадывалось причинное место, качнулся на ногах вперед и в сторону. Ушел из под удара и достал ножом горло, закрытое густой бородой, одновременно ударом каблука, ломая неосторожно подставленную ногу.

— Лежать и не дергаться. Голову отрежу!

Кончиком меча разгреб бороду и легонько надавил на рукоять меча. На коже выступила кровь. Обвел взглядом неподвижные тела, но пересчитывать не стал. Смерть придет всех перечтет и со счета не собьется.

— Кто таков? Чей? — Холодно. Хотя в груди кипела ярость, спросил он.

Полонянник скосил глаза на лезвие меча, но отвечать не стал.

Радогор повернулся к Ладе.

— Отвернись, княжна. Не для твоих ушей речи. — жестко, тоном не допускающим возражений, потребовал он.

Но княжна и подумала отворачиваться. Быстрым взглядом перебегала она от телу к телу.

— Вои Свища! Я видела их прежде. — Не скрывая своего страха, прошептала она.

— Говори, вой… — снова потребовал Радогор, выслушав слова княжны.

— Зачем? Все равно убьешь.

Лицо воя исказила страдальческая гримаса. Донимала боль от сломанной в колене ноги.

Все верно. Убью. Вопрос в другом. Как я это сделаю. — Равнодушно, с ледяным спокойствием, произнес Радогор. И не только на поверженного врага, но и на Владу дохнуло таким холодом неизбежности. Что она против своей воли отступила далеко назад. — Что мне надо узнать, я и так узнаю. Не живой, так мертвый мне расскажешь.

А Радогор перебросил меч в левую руку и присел над пленником. Правая его рука легла на лоб, а немигающий холодный взгляд уперся в его лицо. И тел воя, или татя, изломала чудовищная судорога. Кости, выворачиваясь, поползли из суставов. Забыв обо всем, воин взвыл и схватился за голову, которую раздирала не человеческая боль. И дико заверещал, выкатывая глаза.

Я же тебя предупреждал, смерти будешь просить. — Миролюбиво и совсем по домашнему, словно успокаивая несчастного, с укоризной проговорил Радогор. И убрал ладонь со лба. — Что с княгиней?

Воин медленно отходя от боли, скосил глаза на княжну.

— Говори…

Радогор снова потянулся рукой к его голове.

— Задохнулась в угарной бане седьмицы две тому.

Княжна побелела и сжалась от горя и боли, едва устояв на ногах. И упала бы, не подставь ей свою спину, вовремя появившийся бэр.

— Дальше говори. — безжалостно потребовал Радогор. — Или за каждую ее слезинку я распущу тебя на жилы и велю теми жилами для нее сапоги сшить.

Воин по его холодным, льдистым глазам, понял. что так и будет. Как сказа. И распустит, и сшить велит…

— Воевода Свищ давно с северными ярлами сговорился. А тут как раз Гольм — Свирепая секира под рукой оказался. И князь с объездом пошел. Все складно бы вышло, если бы ярл на девку не польстился.

— Она для княжна, падаль гниющая! — Прошипел Радогор, наклоняясь над изуродованным, изломанным телом.

И воин снова задохнулся в животном крике.

— Госпожа! Сжалься!

И новый вопль ударил в уши княжны.

Влада почти теряла сознание, но усилием воли заставила дослушать себя до конца.

— Но ярл…

— Дальше говори!

— Снизу торговые люди вернулись. От них и узнал Свищ, что уцелела княжна Владислава. Он же себя успел уже и князем объявить. Вот и отрядил нас, чтобы перехватили тебя дорогой. Разбойник! Что с них взять? Ну, развешали бы по дороге пяток, десяток… И дело с концом.

— Как рука поднялась? На княгиню, на княжну, коих вы беречь должны? Или не воин ты?

Ответа ждать не стал. И без ответа все было ясно. Поднялся, задумчиво глядя на меч.