Хранитель Золотых Земель - Александр Майерс

приготовления. Староста выглядел уставшим, а Дмитрий, в полном боевом снаряжении, с щитом за спиной, был воплощением бдительности.

— Владислав! Сашенька! — Григорий облегчённо вздохнул, увидев нас. — Ну, вот и вы. Как говорится, в добрый путь.

— Все готовы? — спросил я, окидывая взглядом толпу.

— Как никогда, — ответил Дмитрий, подходя и пожимая мне руку. — И знаешь, твои зелёные друзья… они реально поработали. Мы высылали разведку вперёд по маршруту — ни единой твари. Тихо, как на кладбище. Я даже поверить не могу, что говорю это про гоблинов — но они большие молодцы.

— Они держат слово, — просто сказал я, чувствуя прилив гордости за своё решение. — Значит, и мы своё сдержим.

Пора было начинать. Я подошёл к передней телеге, вскарабкался на неё и обернулся к собравшимся людям. Сотни глаз устремились на меня — полных надежды и страха.

— Жители Прилесья! — мой голос прозвучал громко и чётко, разносясь по округе. — Сегодня мы оставляем старые стены и отправляемся к новому дому! Путь будет нелёгким, но мы справимся! Потому что мы идём вместе. Мы идём под защиту Золотого Дуба, туда, где нам больше не придётся бояться каждую ночь! Вперёд, к нашему новому рассвету!

Я не был оратором, но слова шли от сердца. И люди это почувствовали.

Вместо страха в их глазах загорелись огоньки решимости. Раздались одобрительные крики, кто-то захлопал. Энтузиазм, словно электрический разряд, пробежал по толпе.

С криком «Вперёд!» я возглавил колонну. Караван, со скрипом колёс и мычанием скота, тронулся в путь.

Первые часы прошли относительно спокойно. Дорога, хоть и была грубой, позволяла телегам двигаться без особых проблем. Но с каждым шагом вглубь леса напряжение росло.

Гигантские деревья смыкались над головой, создавая зелёный полумрак. Воздух становился прохладным и влажным. Дети начали капризничать, старики — уставать.

Именно тогда я увидел, как проявляется истинный характер этих людей. Молодые парни помогали старикам идти, неся их нехитрые пожитки. Женщины подносили воду детям и тем, кто слабел.

Когда одна из телег сломала колесо на кочке, полдесятка мужчин мигом окружили её, и через полчаса, под одобрительные возгласы, починенная повозка снова была в строю.

Люди поддерживали друг друга словом и делом, и в этом не было приказа — это была естественная, братская поддержка.

Ближе к вечеру, когда мы проходили особенно густой участок леса, случилось первое серьёзное испытание.

Из чащи, с оглушительным шелестом, на телегу, где сидели дети, бросилось нечто огромное и мохнатое. Это был паук размером с лошадь.

Женщины завизжали, мужчины в панике схватились за оружие, но тварь двигалась слишком быстро.

Первыми среагировали те, кого меньше всего ждали. Откуда ни возьмись явились три низкорослые фигуры.

Гоблины!

С яростными боевыми кличами они бросились на чудовище. Один, вооружённый дротиком, вонзил его в брюхо паука. Двое других, с костяными кинжалами, принялись рубить его лапы.

Атака была молниеносной, слаженной и безжалостной. Ошеломлённый паук, не ожидавший такого отпора, отступил, истекая ядовитой слизью, и скрылся в чаще так же внезапно, как и появился.

Лидер гоблинского отряда повернулся ко мне и коротко кивнул. Бесшумно, не ожидая благодарности, гоблины растворились меж деревьев. В воздухе повисла ошеломлённая тишина, а затем люди разразились облегчёнными возгласами.

Они только что воочию убедились — союз с гоблинами был не пустой договорённостью, а реальной силой, охранявшей их покой.

Ночёвка в лесу была тяжким испытанием. Мы расположились на большом расчищенном пятаке, разведя по периметру несколько костров.

Но огонь не столько согревал, сколько привлекал внимание.

Вокруг, в непроглядной тьме за кольцом света, чувствовалось присутствие. Слышались топот, рычание, прерывистое дыхание. Временами в темноте загорались пары холодных, голодных глаз.

Всю ночь я, стражники Дмитрия и воины гоблинов не сомкнули глаз. Мы стояли плечом к плечу, отбивая попытки тварей прорваться к лагерю.

Это была долгая, изматывающая ночь.

Утро мы встретили уставшими, но невредимыми. Потерь не было. Но напряжение давало о себе знать. Караван на этот раз продвигался медленнее.

На вторую ночь стало ещё хуже. Монстры стали наглеть. Они подбирались ближе, их атаки были более дерзкими.

К утру несколько стариков и двое детей слегли с горячкой — сказывался холод, сырость и непрерывный стресс.

Я достал из инвентаря запасённые зелья лечения. Снадобья быстро подействовали — лихорадка отступила. Люди после этого смотрели на меня с почти религиозным благоговением.

И вот, наконец, после второй, казавшейся бесконечной, ночи, мы тронулись в последний переход. Несмотря на всеобщую усталость, в воздухе уже витало предвкушение.

Лес начал редеть, сквозь листву заиграли яркие лучи полуденного солнца. И тогда впереди, между стволами, я увидел знакомый изумрудный ковёр своего луга и сияющую крону Золотого Дуба.

— Вперёд! Почти пришли! — закричал кто-то из разведчиков.

Колонна, будто получив второе дыхание, ускорилась.

И вот мы вышли из последней полосы деревьев на открытое пространство.

Перед нами расстелился огромный, залитый солнцем луг, поросший сочной травой. А посреди него, величественный и спокойный, стоял Золотой Дуб. Его листья переливались на свету всеми оттенками золота и меди.

Наступила тишина. Люди замерли, поражённые открывшимся видом.

Они слышали легенды, но увидеть это своими глазами — было совсем другое дело. Затем тишину взорвал одинокий восторженный возглас. Он перерос в общий гул радости, слёз и смеха.

Люди обнимались, хлопали друг друга по спинам, старики падали на колени и целовали землю, дети с визгом носились по мягкой траве.

А затем, как по команде, все они — все до одного — обернулись ко мне. И старый Григорий, не сдерживая слёз, первый низко поклонился.

— Спасибо тебе, Хранитель! — прошептал он.

— Спасибо! — подхватила толпа, и сотня человек склонилась передо мной в глубоком поклоне.

Я стоял, чувствуя, как комок подкатывает к горлу. Да, я привёл их сюда. Я дал им этот шанс.

— Добро пожаловать, — с улыбкой сказал я. — Здесь, под сенью Дуба, вам больше нечего бояться. Здесь мы начнём новую жизнь. Мы построим новую деревню, где наши дети будут расти в безопасности, а старики — спокойно встречать свой закат. Здесь будет наш дом!

Люди поднялись, и в их глазах горел уже не страх, а надежда и решимость. Они смотрели на бескрайний луг, на сверкающую реку, на свой новый дом.

И я знал — самое сложное было позади.

Теперь начиналось созидание.