Тереза Тур - Мой ректор военной академии (СИ)

— Значит, у нас с тобой в голове тараканы?

— Точно, — рассмеялась я. — Размером со слона.

— И что нам с ними делать?

— Давай попробуем их подружить… — мне надоело с ним разговаривать — и я позволила своим рукам легкие бесчинства.

Платье он на мне все-таки порвал. И ладно, и не жалко… Хотелось скорее дотронуться до него обнаженной кожей. Застонать от его прикосновений… Застонать… Дети…

— Полог я поставил — нас не слышно, — прошептал он мне, — и тоже дал волю рукам. И не только рукам.

— Ричард…

— С тобой надо как можно чаще заниматься любовью, чтобы хотя бы послушать, как ты зовешь меня по имени.

— Так я и не против.

Разве ж только не против… Я сходила с ума от его прикосновений. Я жаждала ему принадлежать. Я даже в какой-то момент подумала о том, что после такой ночи должны на свет появляться дети…

— Дети…, - сказала я много позднее, когда мы уже успокоились.

— Останутся голодные?

— Что? — удивилась я, потому что думала о другом.

— Пауль. Да и Рэм. Их надо покормить, — и он поднялся — и стал одеваться. — Лежи. Я найду хлеба и мяса, сыр должен быть. Там много чего приготовленного, только надо показать им, как это все доставать из стазиса.

— А что это такое?

— Это такое особое заклинание, позволяющее сохранить неживую материю от распада. Бытовая магия, очень удобно. И заклинание, чтобы продукты можно было съесть, совсем простенькое. Пойду, покажу.

Я скользнула в сон. Не знаю, сколько спала, но проснулась оттого, что замерзла. За окном было по-прежнему темно. Ричард еще не вернулся.

Вытащила из саквояжа родную одежду. Никогда не думала, что буду так радоваться джинсам и футболке. А уж нормальные трусики и — какое счастье — обычный бюстгальтер — приведут меня практически в состоянии экстаза. Посмеиваясь над собой, я тихонько пошла по направлению к лестнице.

— …Недопустимо, — услышала я голос Рэма. — И вы, как никто другой, должны это понимать.

— Должен напомнить, ваше сиятельство, — надо же, милорд Верд, произносит это без иронии, серьезно. И даже как-то…смущенно. — Мы поженимся через несколько недель.

— Дело в уважении, — упрямо гнул свою линию юный герцог. — Миледи Вероника — мой опекун и такое поведение, пусть косвенно, но кидает тень на меня.

Я не знала — злиться мне или хохотать… Или пойти дать по башке. Всем. Это абсурд какой-то. Еще четырнадцатилетние подростки не занимались моим моральным обликом…

— А почему бы вам, уважаемые Рэм и Пауль, не заняться своими делами. И не заниматься моими? — обратилась я к молодым людям.

Они подскочили. Пашка покраснел. Рэм как-то тоже подрастерял напыщенность и уверенность.

— Или вы хотите сказать, что я делаю что-то такое, из-за чего вы можете меня стыдиться? — я переводила взгляд с одного на другого, вынуждая их по очереди смотреть в мои глаза.

— Но, миледи, — начал Рэм. Я не сводила с него взгляд — он смешался.

— Вероника, оставь. Они в своем праве. Они — твои сыновья — и защищают тебя. Не прав в данной ситуации я — и я это признаю.

— Вы все не понимаете. Я счастлива… Я впервые за многие годы счастлива. И вот скажи мне, Паш, как меня можно за это осуждать, — я подняла на него глаза — и поняла, что плачу.

— Мам, прости, — он подошел — и неловко меня обнял. — Просто я переживаю.

— А можно я попрошу не переживать за меня. И порадоваться? Рэм, — повернулась я ко второму мальчику. Обратила внимание на его поджатые губы. — Ты мне стал сыном за это время. Пусть приемным, но я тебя люблю… Я прошу — не надо… Неужели ты думаешь, что от милорда может исходить какая-то опасность для меня?

— Но репутация…

— Когда ты будешь влюблен, когда ты будешь сходить с ума… Тогда мы вернемся к этому разговору. Хорошо? А теперь я предлагаю меня покормить — и отправиться спать.

Идея была хорошая — это я про спать. Однако милорд разглядел мое нижнее белье, когда я стала раздеваться… Оно его так заинтересовало, вызвало такой исследовательский интерес, что заснуть мне удалось лишь под утро. И, между прочим, лифчик он порвал. Ну, вот что за манеры! А еще и аристократ… Приеду домой, надо будет эротическим нижним бельем закупиться. И посмотреть на реакцию милорда… Что-то мне подсказывает, она будет незабываемой.

ГЛАВА 32

— И вы в этом ходите? — милорд Верд окинул меня взглядом, в котором странно смешивались в равных пропорциях раздражение и восхищение.

— Не на работу, конечно, — я оглядела себя в зеркало, пытаясь понять, что ему не нравится. Джинсы как джинсы — узенькие, футболка как футболка — обтягивающая. — На работу — в костюме. А это… Для дома, погулять, по магазинам.

— Я бы тебя в такой одежде из спальни бы не выпустил, — проворчал он. — На тебя же без желания смотреть невозможно. И эти твои брюки… Они так все демонстрируют.

Я с удовольствием повертелась перед ним.

— Ника! — простонал он.

— Про желание слышать приятно, — улыбнулась я. — Но мне хотелось посмотреть твои владения.

— Ты невозможна!

— Почему же? — подошла я к нему близко-близко и поцеловала. А про себя подумала, что это он меня еще в купальнике не видел. Вот тут-то ему и будет полный эстетический шок…

Мы спустились к завтраку чуть позже, чем планировали. Следующий комплект белья мне удалось спасти. Я снимала его сама, велев Ричарду не тянуть ко мне загребущие руки, раз они у него запрограммированы на уничтожение хороших вещей. Вот перейду на пережиток феодализма в виде панталон и корсетов — тогда пожалуйста.

— Ну, наконец-то, — поприветствовал нас Павел. — Мы уже весь остров оббегали, искупаться успели.

— Здесь хорошо, — улыбнулся и Рэм.

— Кормить! Детей надо питать!! — простонал Паша, закатывая глаза — это он пытался изобразить голодный обморок.

— Ника… осторожно спросил милорд Верд, — а как насчет блинчиков?

— Посмотри, Паша, вот у кого надо умилительности взглядов учиться, — рассмеялась я.

Действительно, во взгляде черных глаз Ричарда была такая гамма из нежности, любования, просьбы, и восхищения… Не было только тягостных подспудных мыслей, которые там обычно присутствовали. У меня сердце зашлось… мда, не от умиления — настолько он был хорош.

— Няшно! — одобрил мой сын.

— Как? — насторожился начальник Военной Академии, главнокомандующий Имперских вооруженных сил в отставке, и прочая, прочая, прочая…

— Не переживай, — расхохоталась я. — Это был комплимент. Кажется.

— Звучит как-то… не очень, — взъерошил серебристые, длинные на затылке волосы милорд.